Адора - Смолл Бертрис. Страница 37

— Прошу вас, госпожа!!! — взмолился Зено, но Елену нельзя было остановить.

— Знаешь, что потом сделают с твоей женой, Зено? — спросила Елена. — Сначала ей отрубят руки, а потом ноги. Она — еще живая — будет плавать в луже своей собственной крови. Потом ее нагое, истерзанное тело выставят на всеобщее обозрение, и оно будет украшать своим видом рыночную площадь до тех пор, пока его не склюют вороны. Но и после этого Анна не обретет покоя, ее не закопают, как всех добрых христиан, а бросят в сточную канаву.

— Почему? Зачем вы рассказываете мне все это? Если вы хотите смерти моей любимой Анны, то зачем издеваетесь надо мной?

Зено почти истошно кричал на императрицу. Ее слова довели его до истерики, и он уже не мог сдерживать себя.

Елена улыбнулась. Именно до такого состояния она и хотела довести несчастного. Зено взглянул в ее глаза и увидел, что они похожи на два голубых холодных камня, — Я могу предложить тебе сделку, — сказала императрица. — Твоя жена останется живой, и никто никогда не узнает о ее преступлении, но за это ты должен выполнить одну мою просьбу.

— Просите, я выполню все, лишь бы Анна осталась жива! — прохрипел Зено.

Елена не смогла сдержаться, на ее лице появилось победоносное выражение. Все шло, как она задумала.

— Тогда слушай меня, мой дорогой, и помни: от тебя зависит, жить или не жить твоей женушке.

— Я сделаю все, что вы прикажете, — сказал Зено.

— Я не потребую от тебя многого, лишь самую малость. — Елена начала говорить свистящим шепотом, отчего еще больше стала похожа на хищную кошку. — Я дам тебе небольшую бутылочку с прозрачной жидкостью, и ты спрячешь ее так, чтобы об этом не узнала ни одна живая душа. Через пару месяцев ты достанешь эту бутылочку из своего тайника и капнешь несколько капель в воду для бритья твоего хозяина, князя Александра. Смотри только, чтобы тебя не поймали при этом. Ты должен будешь подливать эту жидкость в его воду для бритья на протяжении двух недель. После этого выкини флакончик и все, что в нем останется, в море. И запомни — только в воду для бритья. Не капни этой жидкостью себе на руки, а то твоя жена останется вдовой.

Елена внимательно смотрела на побледневшего, дрожащего Зено.

— Предупреждаю тебя, — прошипела она, — не вздумай меня обмануть. Ни Александр, ни Феодора не спасут тебя, убежать ты далеко не сможешь, а правосудие в империи пока еще работает хорошо. И еще раз повторяю, жизнь Анны в твоих руках. Выполнишь все, как я тебе сказала, проживешь с ней до самой старости, а ослушаешься — тогда сам знаешь, что ее ждет. По-моему, ты теперь знаешь это во всех подробностях.

Зено стоял перед императрицей ни жив ни мертв. Дрожащей рукой он указал на бутылочку, которая еще находилась у Елены.

— Э-э-это яд, ваше величество? Елена зло рассмеялась:

— Да ты никак стал умнеть, Зено? Ты выполнишь то, что я тебе приказала?

— Д-да, ваше величество.

— Тогда забирай флакон и катись отсюда! Зено неуклюже поклонился, положил бутылочку с ядом в карман и на ватных ногах направился к двери.

— Помни, Зено, — услышал он вдогонку страшный голос императрицы, — Месимбрия пока еще часть империи, и если что, я тебя из-под земли достану. Мои шпионы разбросаны по всему свету, так что тебе не убежать.

Оставшись одна, Елена дала волю своим чувствам. Она рассмеялась так, будто только что произошло самое счастливое событие в ее жизни.

— Этот дурачок Зено выполнит все, что я ему сказала, — воскликнула она. — Он боится меня и, наверное, думает, что я — дьявол! Дурашка. Я рассчитаюсь с ним, когда дело будет сделано. Мне не нужны лишние свидетели.

На следующий день Елена уговорила мужа уехать домой, сославшись на то, что ей нездоровится. Они пошли попрощаться с хозяевами. Не найдя их во дворце, они отправились в сад. Александр и Феодора были там. Коротко простившись, императорская чета стала собираться в дорогу. Однако Елена не смогла сдержаться и решила потешить себя видом пока еще счастливой Феодоры. Она вернулась в сад и спряталась за деревом. Феодора смеялась. «Интересно, как она будет смеяться через три месяца», — со злостью подумала Елена.

Два часа спустя после этих событий Елена и Иоанн стояли на палубе корабля, отплывающего в Константинополь. Елена смотрела на удаляющийся берег, на губах ее играла злая усмешка. На этот раз ее сестра проиграла, и теперь уже навсегда.

В это же время Александр и Феодора сытно пообедали и отправились в спальню — немного отдохнуть. За недолгое время, что они прожили в Месимбрии, их новый дом заметно преобразился. Когда они въехали в него, он выглядел как обыкновенное жилище богатого и знатного вельможи, сейчас же он стал похож на загородный дворец императора, короля или князя. Эти перемены в его внешнем и внутреннем облике произошли во многом благодаря Феодоре. Наружные стены жилища она приказала украсить искусной резьбой; внутренние стены обили шелком, в каждой комнате своим цветом. Потолки расписали вызванные из Италии художники, из Турции привезли дорогие ковры, а из Венеции множество разных зеркал, которые считались лучшими в мире. В каждом углу Феодора приказала поставить по золотому или серебряному подсвечнику на высокой ножке. Ночью каждая комната освещалась своим особым светом: этот эффект достигался за счет разного цвета шелков, которыми были обиты стены.

В спальне тоже произошли большие перемены. Ее оформили в классическом греческом стиле. Итальянские художники тут постарались на славу. В отличие от других комнат стены спальни не были драпированы шелками, а были расписаны разноцветными красками. Прямо над дверью красовалась надпись большими золотыми буквами на греческом языке, гласившая: «Александр и Феодора, правители Месимбрии».

Посредине комнаты стояла огромная кровать, к которой с потолка спускались голубые шелковые занавески с искусно вышитыми на них мифическими животными. Пол в спальне был застлан огромным мягким ковром. Когда Феодора впервые на него встала, ей показалось, она снова очутилась в гареме Орхана — такие ковры она встречала только там. Рядом с кроватью находился небольшой столик овальной формы, сделанный из слоновой кости. Его из далекой Индии привезли в Месимбрию генуэзские купцы. Эти же купцы из какой-то другой восточной страны привезли две вазы изумительной красоты. Их тоже поставили в спальне, и Феодоре нравилось их разглядывать. На каждой вазе были мастерски изображены сцены из жизни той далекой страны, откуда их привезли. Феодору удивляло, что, судя по картинкам на вазах, жизнь там была очень не похожа на жизнь Византийской империи. Она полагала, что даже в далеких северных странах быт людей не так уж разительно отличается от того, как живут люди на ее родине.

Над Месимбрией спускалась ночь, и влюбленная пара собиралась отойти ко сну. Феодора стояла перед венецианским зеркалом и расчесывала свои прекрасные волосы золотым гребнем, когда к ней приблизился Александр. Он давно уже был раздет и ему надоело ждать красавицу жену, которая вот уже почти полчаса занималась своей прической. Александр обнял и поцеловал Феодору.

— Мы не будем сегодня спать? — с насмешливой улыбкой спросил он.

— Подожди. Сейчас я буду готова, — ответила Феодора.

Ей приятно было видеть его возбужденным. В таком состоянии он переставал быть величественным, сильным князем, становясь похожим на влюбленного юношу.

Она сбросила со своих плеч ночной халат и нагая подошла к мужу. Тела их сплелись, а губы слились в долгом и страстном поцелуе. В эти минуты Феодору всегда охватывала беспредельная нежность. Она ласкала его тело, целовала лицо, шею и плечи. Внезапно опустившись на колени, стала целовать его ноги. Александру это было приятно, но он оторвал ее от себя.

— Не надо, красавица моя, — сказал он ласково и поднял Феодору с колен. — Ты не рабыня и не наложница. Ты моя верная, любимая жена. Моя королева! Моя госпожа! Я не хочу, чтобы ты мне оказывала такие почести.

— Я люблю тебя, Александр. В словах не умещается все, что я чувствую, когда ты рядом, и я хочу передать свои чувства физически. Мне хочется, чтобы ты узнал, насколько сильно я люблю тебя.