Блейз Уиндхем - Смолл Бертрис. Страница 66

— А ты когда-нибудь видела, как занимаются любовью слуги? — невинным тоном спросила она.

— О нет! — воскликнула Дилайт, румянец на щеках которой приобрел багровый оттенок.

— Ты хотела бы видеть, как мужчина с женщиной делают это? — продолжала искушать подругу мадемуазель Генриетта. — То же самое, что мог бы сделать с тобой Тони?

— Нет… — испуганно прошептала Дилайт. — Мне было бы страшно подглядывать. А если меня заметят?

— Ты так и не поймешь, как восхитительна любовь, пока не увидишь, как кто-нибудь занимается ею или не попробуешь сама, — уверяла Генриетта. — Знаю, ты бережешь свою девственность для Энтони, значит, тебе остается только подглядеть за кем-нибудь другим. Тебя никто не заметит, если ты станешь подглядывать за подругой, Дилайт, — за мной! — На ее пикантном личике сверкнула коварная улыбка.

— За тобой? — Дилайт не знала, говорит ли Генриетта серьезно, или подшучивает над ней.

— Да, милочка, за мной! Увы, я выросла при французском дворе, а там у девушки мало шансов сохранить девственность, едва ей исполнится двенадцать лет. Но это занятие пришлось мне по душе, милочка.

— Но если ты не девственница, — пробормотала потрясенная Дилайт, — разве будет доволен твой будущий муж?

— Он ни о чем не догадается, — рассмеялась Генриетта. — Мужчины редко бывают наблюдательными. Все, что нужно девушке, — отбиваться и плакать в первую брачную ночь, а , потом, когда ее супруг заснет, испачкать заранее припасенной куриной кровью простыни и бедра — чтобы гордый и простодушный муж увидел это на следующее утро! О, это так просто, Дилайт! Так отвечай же, ты хотела бы увидеть, как занимаются любовью?

Прекрасные глаза Дилайт расширились.

— С кем же ты будешь? — в ужасе прошептала она.

Генриетта захихикала.

— Идем, — велела она, — а пока ты наблюдаешь за мной, представляй на моем месте себя со своим Тони! — подхватив спутницу под руку, француженка потащила ее к конюшням.

С минуту Дилайт колебалась, но Генриетта снова рассмеялась и втащила ее в полутемное строение, где размещались лошади. Им понадобилось не меньше минуты, чтобы привыкнуть к тусклому свету, но потом, осмотревшись, Дилайт поняла, что рядом никого нет. Она последовала за Генриеттой, которая, по-видимому, хорошо ориентировалась в конюшне. В глубине строения перед ними вдруг появился рослый молодой конюх.

— Бонжур, Джонни, — промурлыкала Генриетта. — Надеюсь, ты сегодня горяч, как жеребец милорда эрла?

Смотри же, милый, а то я чувствую себя как кобыла во время первой течки!

— Тогда я не стану разочаровывать вас, мистрис, — отозвался конюх. — Кто это с вами?

— Сестра графини. Она хочет посмотреть на нас, Джонни. — Ты ведь не против, милый?

Конюх широко улыбнулся, показывая на редкость ровные зубы:

— Нет, мистрис, я не против. А может, она тоже пожелает отведать моего малыша?

— Нет, милый, — решительно возразила Генриетта. — Моя подруга еще не готова расстаться со своей честью. Она только понаблюдает за нами, посмотрит, что это такое. — Они ушли в глубину конюшни, туда, где оказался большой пустой денник, заваленный соломой. — Стой здесь, в дверях, и смотри, Дилайт, — приказала Генриетта. — И не забудь предупредить нас, если кого-нибудь заметишь. Не стоит выдавать нашу маленькую тайну, верно? Иначе мадам Блейз наверняка отошлет тебя домой, подальше от Тони, и он не сможет сделать с тобой то, что сейчас Джонни сделает со мной.

Дилайт кивнула, и дрожь пробежала по ее спине. В глубине души она была уверена, что Генриетта — дурная девушка и что ей не следовало приходить сюда. Но затем у нее в голове мелькнула мысль об Энтони, и она устремила взгляд на парочку. Конюх уже расшнуровал и снял лиф Генриетты, спустил ее кофточку до талии и обнажил ее пышные груди. Встав на колени перед ней, он сосал, лизал и целовал грудь, оказавшуюся на уровне его губ. Генриетта пренебрежительно взглянула на него, а затем заговорщически улыбнулась Дилайт. Вскоре руки конюха скользнули под юбки девушки, он опрокинул ее на солому и поднял юбки до пояса. К удивлению Дилайт, между ног у Генриетты оказался треугольник иссиня-черных кудрей. Конюх устроился между этих широко раскинутых ног, отстранился, расстегнул бриджи, и вдруг Дилайт увидела его орудие — мощное и длинное, с пурпурной головкой.

Она охнула от удивления, ибо никогда не подозревала, что мужское достоинство может быть таким огромным. Конюх услышал этот сдавленный звук и, обернувшись к Дилайт, довольно ухмыльнулся. К его нескрываемому удовольствию, девушка покраснела, но тут Генриетта прошипела:

— Что ты тянешь, ублюдок? Скорее же!

С явным сожалением Джонни повернулся к своей партнерше и вонзился в ее тело. Он свирепо двигал чреслами, и Генриетта под ним вскоре начала извиваться и стонать. Дилайт не могла оторвать глаз от этой парочки. У нее затуманились мысли, казалось, что не Генриетта и этот конюх, а сама Дилайт и Энтони сплелись в страстных объятиях.

У Дилайт задрожали ноги, и она вцепилась в дверь денника, чтобы не упасть. Ее дыхание стало хриплым, и она простонала — еле слышно, так, что никто не смог бы различить ни слова: «Энтони! О мой милый! Люби меня! Люби меня!» Только вскрик удовлетворения Генриетты вернул Дилайт к реальности.

Француженка улыбнулась и, оттолкнув от себя любовника, томно потянулась, прежде чем начать приводить в порядок свою одежду. Покончив с этим делом, она переступила через тяжело дышащего конюха и, взяв Дилайт под руку, вывела ее из темной конюшни, любезно осведомившись:

— Разве это не прелесть, дорогая? Ты представила себя и Тони на нашем месте?

Дилайт вспыхнула.

— Да, Генриетта, — призналась она.

Француженка приглушенно рассмеялась.

— Но действительность гораздо лучше воображения — когда-нибудь ты это поймешь.

— Когда же? — спросила возбужденная девушка. — Когда, Генриетта?

— Незачем так спешить, милочка, — упрекнула Генриетта. — Весной мы подготовим план — обещаю тебе, дражайшая Дилайт. А пока ты сможешь наблюдать за мной и Джонни. Тебя ведь еще никогда не ласкал мужчина, Дилайт?

Держу пари, что никогда, — ты слишком уж неприступна.

— Да, никогда, — призналась Дилайт. — Я жду Энтони.

— В следующий раз, когда придешь посмотреть на меня и Джонни, позволь ему немного поиграть с твоими хорошенькими грудками, Дилайт. Ты останешься девственницей и при этом получишь удовольствие. Можешь закрыть глаза и представлять, что тебя ласкает Энтони, — предложила Генриетта.

— Не знаю, стоит ли… — заколебалась Дилайт.

— Поговорим об этом в следующий раз, — сладким голоском предложила Генриетта. — Ведь я — твоя лучшая подруга, и я хочу видеть тебя счастливой, милочка.

Наступил февраль, и Блейз поняла, что дольше не сможет отказывать супругу в его праве. С каждым днем Тони нравился ей все больше, но чувство к нему ничем не напоминало любовь к Эдмунду. Да и можно ли было сравнивать эти чувства? Однако долг повелевал графине Лэнгфорд дать жизнь наследникам семейства Уиндхем. Она согласится на близость с Тони — хотя бы в память об Эдмунде. Он так мечтал о наследнике! Если у них с Тони родится сын, они назовут его именем первого мужа Блейз. Она знала, что Энтони не откажет ей в этом.

Утром пятого февраля Блейз приказала Геарте как следует промыть свои медовые волосы и надушить их ароматом фиалок. Даже если Энтони и помнил дату, он ничего не сказал. Вечером, после ужина, Блейз поднялась со своего места со словами:

— А теперь я оставлю вас, милорд, — я хотела бы вымыться перед сном.

— Я буду у вас через час, — отозвался Тони, даже не взглянув на нее.

Значит, он ничего не забыл! Блейз не знала, радоваться или расстраиваться по этому поводу. Последние недели он нежно ухаживал за ней, и Блейз виновато признавалась себе, что ей все больше нравятся поцелуи Тони. В своей комнате Блейз с удивлением обнаружила, что ванна уже готова и наполнена ароматной водой.

— Ты просто сокровище! — похвалила она Геарту.