Царица Пальмиры - Смолл Бертрис. Страница 21

Этот город был построен мудрым царем, и теперь, спустя тысячу лет, он все еще находился в центре мировой торговли. Главные деловые и торговые улицы были затенены, так что даже в летнюю полуденную жару люди могли заниматься своими делами в относительном комфорте. Хотя Пальмира нечасто подвергалась нападению — ее защищала пустыня, — вокруг города была возведена стена длиной в семь миль, чтобы сбить самоуверенность с налетчиков из пустыни.

Таково было царство, в котором Зенобии бат Забаай вскоре предстояло царствовать как супруге князя. Забаай бен Селим внезапно и впервые осознал, какую серьезную ответственность он возлагает на плечи своей единственной дочери. Он удобно расположился в личной библиотеке Одената, держа в руке резной алебастровый бокал с тонким киренским вином. Позади него стоял глухонемой чернокожий раб, усердно работая сплетенным из пальмовых листьев веером и создавая легкий ветерок, чтобы облегчить неподвижный послеполуденный зной.

Когда в тот день Забаай бен Селим въехал в город, он посмотрел на него так, словно видел в первый раз в жизни. «Когда человек привыкает к чему-нибудь, он смотрит на это притупившимся взглядом», — думал Забаай. Он родился здесь, в этом оазисе, и этот город всегда был частью его жизни. Сегодня он впервые посмотрел на город по-настоящему внимательно, и то, что он увидел, заставило его задуматься. Не великолепная архитектура города, а его дивные парки, которые оставались зелеными благодаря подземным источникам оазиса, — вот что ошеломило Забаая. Человеческий интеллект, который стоял за созданием этого города, показался ему всеподавляющим.

Он знал, что Зенобия не удовольствуется только ролью украшения и племенной матки. «Интересно, — думал он, — какую роль ей предстоит играть в управлении этим городом?» Княгини Пальмиры славились своей красотой, но отнюдь не деловыми способностями. Забаай утомленно покачал головой. Неужели его честолюбивые устремления в отношении его любимого ребенка взяли верх над здравым смыслом?

— Забаай, мой кузен!

В комнату поспешно вошел Оденат. Его белые одежды развевались.

— Прости, что заставил тебя ждать!

— Мне было очень удобно в этом приятном окружении, мой господин князь!

— Я попросил тебя приехать, чтобы мы могли обсудить условия брака, прежде чем я вызову писцов. Что ты дашь в качестве приданого?

— Я дам тысячу породистых коз, пятьсот белых и пятьсот черных, а кроме того — пятьдесят боевых верблюдов и сотню арабских коней. Я уже не упоминаю драгоценности, одежду, предметы домашнего обихода и документы на дом ее матери.

Приданое Зенобии поразило князя. Он даже не подозревал, что оно будет так велико. В то же время ее отец мог с легкостью позволить себе это, так как владел огромными стадами.

Договор о приданом написал писец князя. Его перо зафиксировало все пункты соглашения. Передача имущества от отца невесты к жениху должна была сделать Одената законным господином Зенобии в соответствии с законами племени бедави. Но у князя была примесь эллинской крови, как и у матери Зенобии и у самой невесты тоже. Они должны пожениться в атрии 4 дома Забаая, а точная дата свадьбы зависит от предсказаний, которые жрецы храма должны сделать в этот вечер.

Послали за Аль-Зеной, и она вместе с греком, секретарем князя, засвидетельствовала подписание договора о помолвке и те формальные слова, с которыми Оденат обратился к своему будущему тестю:

— Обещаешь ли ты отдать мне в жены свою дочь?

— Да, обещаю, — ответил Забаай.

— Да даруют нам боги свое благословение! — закончил Оденат.

— Итак, ты действительно собираешься сделать это? — в раздражении произнесла Аль-Зена.

— А вы не одобряете этот брак, моя княгиня?

— Не обижайтесь, Забаай бен Селим. Ваша дочь — милое дитя, но не вижу необходимости в женитьбе моего сына. Ведь у него уже есть дети.

— Пальмирой еще никогда не правили внебрачные дети! Вы, несомненно, должны знать этот закон! — последовал резкий ответ.

Оденат спрятал улыбку, а его мать в крайнем смущении холодно ответила:

— Вы всегда излишне прямолинейны, Забаай бен Селим! Мне остается только надеяться, что ваша дочь не похожа на вас!

— Зенобия — это Зенобия! Она сделает честь этому городу.

— В самом деле? — огрызнулась Аль-Зена.

Она повернулась и стремительно вышла из библиотеки.

Забаай бен Селим мягко улыбнулся князю и сказал:

— Ты, вероятно, пожелаешь увидеться с Зенобией, прежде чем мы с ней уедем!

Это было сказано как утверждение.

— Уедете?! Князь озадачился.

— Теперь ваша помолвка состоялась официально, мой господин, и Зенобии придется вернуться домой. При данных обстоятельствах она больше не может оставаться здесь, во дворце. Она вернется сюда только в день свадьбы, а до этого вы не должны видеться.

— Но я полагал, что мы сможем провести это время вместе, чтобы лучше узнать друг друга, — разочарованно сказал Оденат.

— Увы, обычаи требуют проявлять сдержанность, — послышался ответ.

— Чьи обычаи? — спросил князь.

— Древние обычаи племени бедави, мой господин! — вкрадчиво ответил Забаай. — После свадьбы у вас с моей дочерью будет предостаточно времени, чтобы лучше узнать друг друга!

— Я прикажу жрецам из храма Юпитера принести сегодня вечером в жертву ягненка, чтобы определить дату свадьбы. Но сначала я пойду к Зенобии и попрощаюсь с ней, — сказал князь.

— Я подожду твоего возвращения, мой господин.

Забаай снова уселся в кресло и протянул свой бокал рабу, а тот наполнил его. Беспокойными темными глазами он наблюдал, как молодой человек поспешно выходил из комнаты. Как он нетерпелив! Недолгая разлука подхлестнет его стремление к этой свадьбе! Аль-Зена может сколько угодно придираться и выражать свое недовольство, но Забаай был готов держать пари с самим собой, что немногочисленные нежные воспоминания о Зенобии будут побуждать Одената с нетерпением ожидать дня их свадьбы.

Оденат не пошел прямиком в апартаменты, где разместилась Зенобия. Сначала он остановился возле своей сокровищницы. Пройдя в подвальную комнату, где хранились его драгоценности, он тщательно выбрал кольцо, которое хотел подарить своей будущей жене по случаю их помолвки. Сделать выбор было нетрудно. Он увидел это кольцо впервые несколько месяцев назад. Казначей Одената обнаружил его в кожаном мешочке, спрятанном на полке. Казначея чрезвычайно взволновала эта находка, он сказал, что это то самое кольцо, которое послала царю Соломону царица Савская в знак своей любви. Оно было внесено в каталог древних сокровищ.

Сделав выбор, князь поспешил разыскать Зенобию. Однако в прихожей его встретила Баб. Старуха оглядела его с головы до ног и одобрительно кивнула.

— Она только что вышла из ванной, ваше высочество. Если соблаговолите подождать всего лишь минутку, моя госпожа примет вас.

— Благодарю тебя. Баб! — вежливо ответил Оденат. Он испытывал симпатию к этой маленькой кругленькой женщине в простой одежде, с седеющими волосами, спрятанными под покрывалом. Ее лицо иссушило жаркое солнце пустыни, избороздили глубокие морщины, а вокруг глаз и по обе стороны губ лучиками расходились маленькие морщинки.

— Вы будете добры к моей девочке! — сказала старуха со спокойной уверенностью любимой служанки.

— Я уже люблю ее, Баб, и хочу, чтобы она была счастлива.

— Будьте решительным, мой господин! Решительным и в то же время мягким!

— Разве можно быть решительным с Зенобией? — с иронией спросил он.

Она усмехнулась, оценив его шутку. Прежде чем она успела ответить, в комнату вошла Зенобия. Взгляд Одената немедленно обратился на девушку, и он забыл обо всем на свете. Улыбнувшись, Баб выскользнула из комнаты и оставила влюбленных наедине.

Оденат не мог оторвать взгляд от Зенобии, покрасневшей от смущения и порозовевшей от принятой ванны. Слабый гиацинтовый аромат исходил от ее распущенных волос. На ней была простая белая туника. С минуту он стоял, не в силах двинуться с места. Потом услышал ее голос: