Чертовка - Смолл Бертрис. Страница 25

Рольф поторопился в спальню Алетты, а отец Бернард обернулся к Хью:

– Милорд, мне кажется, вашу жену следует кое-чему научить. Я не завидую вам, но об этом необходимо позаботиться.

Кивнув, Хью угрюмо направился в спальню, где ожидала Изабелла. Когда он закрыл за собой дверь и демонстративно повернул ключ в замке, она яростно взглянула на него, но почувствовала в глубине души страх. Хью повернулся к ней.

– Ну, Белли, что ты можешь сказать о своем безобразном поведении по отношению к твоей матери и сэру Рольфу? – спросил он.

– Даже священник подтвердил мою правоту, – стала оправдываться Белли. – Моей матери не пристало вести себя, как уличной шлюхе, готовой лечь под любого мужчину, который шепнет ей на ушко нежные слова.

– Твоя мать не вела себя, как шлюха, – тихо ответил Хью. – Ты недавно познакомилась со страстью, Белли. Скажи мне, тебе это понравилось?

– Это чудесно! – выпалила Белли.

– Твоя мать тоже недавно познакомилась со страстью.

Она тоже считает, что это чудесно, иначе бы она не занималась любовью с Рольфом последние несколько недель, – сказал Хью. – Рольф безуспешно пытается склонить твою мать к замужеству. Я думаю, что со временем ему это удастся, но ты не имела права прилюдно обвинять их. Слава Богу, при этом не было слуг. Рольф – наш сенешаль. Ты могла бы повредить его авторитету. Ты оскорбила свою мать и вынудила отца Бернарда, который мог бы смотреть на это сквозь пальцы, запретить им любить друг друга под угрозой гибели их бессмертных душ. Ты вела себя как своенравный испорченный ребенок, Белли. И моя обязанность как мужа – наказать тебя. Похоже, у меня нет другого выбора. Снимай платье.

– Что?! – Белли в изумлении уставилась на него.

– Снимайте платье, мадам. Вам предстоит порка, – произнес Хью. – Вы вели себя как ребенок. И будете наказаны, как ребенок.

– Ты не посмеешь! – выдохнула Изабелла.

– Что, мадам? Дальнейшее сопротивление? – Хью угрожающе приподнял бровь.

– Разве ты сам не говорил, что не имеешь привычки бить женщин? – спросила Белли.

– Вы не оставили мне другого выбора. Изабелла, – сказал Хью. – А теперь повинуйтесь, мадам. Немедленно!

Белли онемела от удивления. Он действительно собирался наказать ее! Он собирался ее выпороть! От страха у нее засосало под ложечкой, но она ничем не выказала этого. Глядя прямо в глаза Хью, она медленно сняла платье и аккуратно положила его на кровать. Потом вопросительно взглянула на Хью, сидевшего на краешке постели.

– Иди сюда, – сказал он и, когда Белли встала перед ним, добавил:

– А теперь подними рубашку и ляг ко мне на колени лицом вниз, Изабелла. – Взгляд его был суров.

– Когда-нибудь я тебя убью, – сказала она.

– Но не сегодня, – ответил Хью, протянув руку и уложив ее к себе на колени. – Это, Белли, за твою мать. – И его ладонь тяжело опустилась на ее ягодицы. Белли взвизгнула, но скорее от гнева, чем от боли. – А это за Рольфа. – Последовал еще один шлепок – А это за меня! – Хью шлепнул ее в третий раз. – А теперь, чертовка ты невозможная, продолжай визжать! – приказал он. – Я хочу, чтобы все в зале поверили, что ты действительно понесла заслуженное наказание.

Белли услышала, что Хью колотит по чему-то ладонью, и в ужасе взвизгнула, но тут же поняла, что он лупит не ее, а матрас. Слезы облегчения полились у нее из глаз, и, стараясь унять их, она продолжала рыдать и всхлипывать так, чтобы это слышали те, кто сидел за дверью.

– Вот так! – громогласно объявил Хью. – Это научит тебя слушаться меня. Изабелла. Надеюсь, ты хорошо усвоила урок и впредь будешь вести себя с большим достоинством. В конце концов, ты ведь хозяйка Лэнгстона. – Затем, повернув Белли лицом к себе, он обнял ее и тихо произнес:

– Ты вела себя просто ужасно.

– Ты тоже, – ответила Белли. – Почему ты не побил меня по-настоящему, милорд? Я ведь заслужила это.

– Битая собака не полюбит хозяина, Белли, – к ее удивлению, ответил Хью.

– Я не животное! – воскликнула она, вырываясь из его объятий.

– Нет, конечно, – согласился Хью, – и поскольку ты не животное, тебе следовало бы иметь больше разума и не вести себя так глупо. Твоя мать больше не обязана хранить верность твоему отцу. Она еще молода и очень красива.

Она может жить счастливо с Рольфом. Неужели ты так завидуешь ей, что не хочешь позволить ей счастья?

– Нет, нет! – воскликнула Белли. – Я знаю, что мой отец не был с ней добр, но он всегда относился ко мне хорошо. У нас с ней сохранились о нем совсем разные воспоминания.

– Тогда, – сказал Хью, – попытайся понять ее, дорогая. – И он прильнул к ее полным губам в поцелуе. – Я не сделал тебе больно?

– У тебя тяжелая рука, милорд, – заметила Белли, потирая ушибленную ягодицу. – Побаливает!

– Прекрасно! – заявил Хью, не обращая внимания на гневный взгляд жены. – Значит, в следующий раз ты подумаешь, прежде чем совершить опрометчивый поступок, припомнишь мою тяжелую руку и будешь вести себя более рассудительно, Белли. Не так ли? – И Хью хитро подмигнул ей.

– Я в самом деле когда-нибудь убью тебя! – мрачно произнесла Белли, и Хью рассмеялся.

Часть вторая. АНГЛИЯ. Весна 1101 – лето 1103 года

Глава 6

Овцы принесли потомство в середине зимы. Жители Лэнгстонского поместья сочли добрым предзнаменованием для будущего урожая, что ни один из новорожденных ягнят не погиб. В самом начале весны отелилось несколько коров, а три кобылы принесли жеребят. Все потомство оказалось здоровым и бодрым и вовсю веселилось, гоняясь за своими мамами и друг за другом по лужайкам, где уже расцвели асфодели.

К началу пахоты повсюду были видны признаки весеннего обновления жизни. В Англии еще не научились как следует удобрять почву, но трехпольная система с оборотом культур существовала в Лэнгстоне уже несколько веков. Каждое третье поле лежало под паром, а на полях с обеих сторон от него зеленели посевы: на одном – озимые, где урожай собирали поздней весной, на другом – яровые, которые сеяли ранней весной и убирали летом.

Общие поля были тщательно разделены на ровные полоски, и на каждом поле крепостным отводились для собственных посевов участки. Крепостные могли также выпасать принадлежавший им скот на общем пастбище, пускать свиней в господские леса, чтобы они подкормились там желудями, и собирать в этих лесах хворост. Крепостные, как и деревья, росшие в лесу, принадлежали этой земле. Они не имели права покинуть поместье без разрешения хозяина.

Послушные и преданные крепостные могли спокойно рассчитывать на свои домишки и полоски земли на полях; но в обмен на эту скудную собственность им приходилось выполнять любую работу, какую только потребует от них хозяин.

Прежде чем они могли обработать свои наделы, им приходилось трудиться на господских полях. В определенные периоды года они выполняли для хозяина особые работы, которые обговаривались заранее. Кроме того, они платили хозяину оброк натурой. Муку они должны были молоть на господской мельнице, и горе крепостным, если мельник, как правило бывший свободным, оказывался нечестным человеком и взимал большую плату, чем следовало. Хлеб крепостные выпекали также в господских пекарнях. Крепостной не мог жениться без позволения хозяина, так же как и его дети, хотя хорошие хозяева редко отказывали им в этом, если обе стороны были согласны на брак.

Однако в Лэнгстоне, как и в других небольших поместьях, хозяин, его крепостные и свободные крестьяне, жившие на господских землях, зависели друг от друга.

Хью Фоконье, со своей стороны, был связан вассальной клятвой с королем Генрихом, из рук которого он получил землю. А король предъявлял к своим вассалам ряд требований. Они обязаны были платить за него выкуп, если король попадал в плен к врагам. Они оплачивали расходы, связанные с посвящением в рыцари старшего сына короля, и собирали приданое для его старшей дочери. Каждый вассал в уплату за свой лен должен был ежегодно проводить сорок дней на военной службе у короля; при необходимости являться ко двору; принимать короля у себя в гостях, если это требовалось; а также сопровождать своего сеньора в походах и войнах.