Чертовка - Смолл Бертрис. Страница 35

– Да, ловушка хороша, – одобрил Хью. – Я счастлив, Белли, что ты меня любишь и никогда не станешь моим врагом.

– О, несмотря на все свои протесты, – сказала Белли, – моя мать вполне довольна, что стала женой Рольфа.

В нем нет ничего общего с моим отцом. Я уверена, что леди Алетта сможет без труда задавать тон, не встречая никакого сопротивления со стороны своего одурманенного любовью муженька. Нам надо послать в Нортгемптоншир за камнем, чтобы построить для них отдельное жилище, милорд.

– Я пристрою его к замку, – сказал Хью. – Во внутреннем дворе появится вторая башня. А в целях безопасности войти в нее можно будет только через главный зал.

– На это строительство уйдет несколько лет, милорд, – заметила Белли. – Может быть, пока что мы выстроим для них деревянный дом? Моя мать родит в начале января, и у нас станет слишком тесно, особенно если еще и у меня появится ребенок.

– А ты беременна? – с надеждой спросил Хью.

Белли сокрушенно покачала головой.

– Еще нет, – грустно сказала она.

– Ты еще молода, – утешил ее Хью. – Время терпит.

– Но что будет, если тебя убьют на войне? – Белли внезапно разрыдалась.

– Не убьют, – возразил Хью с такой убежденностью, что она тут же поверила ему. – Мне есть ради чего остаться в живых, не правда ли, дорогая?

Белли порывисто бросилась ему на грудь в поисках уверенности и защиты.

– Если с тобой что-нибудь случится, Хью Фоконье, я тебя убью! – воскликнула она с неповторимой логикой.

Три дня спустя в Лэнгстон приехал посланник короля.

Король призывал сэра Хью Фоконье, лорда Лэнгстонского замка, и его сенешаля, сэра Рольфа де Брияра, на защиту Англии. Они должны были привести с собой двадцать человек, обученных и вооруженных за счет Хью. Им предстояло оставаться на службе до тех пор, пока Англия не будет в безопасности под властью короля Генриха.

Глава 8

Изабелла и Алетта снова остались вдвоем, но на сей раз все было иначе. Теперь и мать, и дочь стали замужними женщинами. Отец Изабеллы умер. Мать ее носила под сердцем второго ребенка. Не изменилось лишь одно: Лэнгстон по-прежнему принадлежал ей. Снова он был доверен ее заботам, но теперь Изабелла лучше умела вести хозяйство. Теперь ей помогал отец Бернард. Хью и Рольф уехали. Двое молодых оруженосцев, с которыми Белли так и не успела толком познакомиться, уехали тоже, как и двадцать лучших молодых парней Лэнгстона. Рыцари и оруженосцы отправились верхом; лэнгстонские новобранцы, обученные стрельбе из лука, пошли пешком, перекинув через плечо свои арбалеты.

Изабелла провожала их, вглядываясь в знакомые лица стоявших во внутреннем дворе мужчин, готовых двинуться в путь. Сколько лиц ей больше не придется увидеть, печально раздумывала она, в первый раз осознав всю серьезность происходящего. Она стиснула руку мужа, безмолвно умоляя его поберечь себя, вернуться к ней целым и невредимым. Попросить его остаться Изабелла не могла. Она понимала, что это невозможно. Она не посрамит Хью Фоконье перед Рольфом и всеми людьми.

– Занимайся с Купе каждый день. Линд объяснит все, что надо делать. Когда я вернусь домой, Белли, я хочу увидеть, что кречет уже далеко продвинулся в своей учебе. Мы с тобой будем охотиться вместе.

– Война затянется надолго, милорд? – спросила Белли.

Хью покачал головой:

– Не думаю, дорогая. Но в мое отсутствие ты должна хорошо заботиться о Лэнгстоне, не хуже, чем раньше. Я вернусь к тебе осенью.

– Хью коснулся губами ее губ и отправился в путь.

Наступил праздник середины лета, и Белли устроила для крепостных выходной. Поля и сады обещали богатый урожай. В Лэнгстон не приходило ни одного известия о происходящем в большом мире. Они были так далеко от главных путей, что не могли ничего узнать, – разве что приедет специальный посланник. В каком-то отношении это облегчало жизнь Изабелле; но с другой стороны, это была пытка.

Тем вечером хозяйка Лэнгстона стояла на стене замка, молча глядя на праздничные костры. Она различала темные фигуры танцующих. Это был языческий праздник, и Белли, зная, чем окончатся эти полные страсти танцы, еще сильнее заскучала по своему мужу. Алетта, уже с заметными признаками беременности, напротив, была такой умиротворенной и довольной, какой Изабелла прежде ее никогда не видела.

– Как вы можете оставаться такой спокойной, не зная, что происходит? – раздраженно спросила она у матери. – Могла случиться какая-нибудь ужасная битва. Хью и Рольфа могли ранить!

– Тогда их привезли бы домой, чтобы мы за ними ухаживали, – рассудительно ответила Алетта. – Если ты не будешь есть вишни с того блюда. Изабелла, я была бы благодарна, если бы ты передала его мне. Они просто восхитительны. Да ты даже не попробовала!

– Я не хочу вишен, мадам, – резко ответила Белли.

Она не находила себе места. Когда ее отец ушел в крестовый поход с герцогом Робертом, она не беспокоилась о нем, поскольку была еще легкомысленным ребенком, но сейчас на войну ушел ее муж, которого она любила. Она просто не понимала, каким образом Алетте, если она действительно любит Рольфа, удается сохранять такую безмятежность. Как это действует на нервы! Впрочем, все окрестности, утопавшие в летней зелени и зное, тоже казались вполне умиротворенными.

И жизнь шла своим чередом. Положение короля было сравнительно устойчивым. Он заключил союзы с французским королем Филиппом и с графом Фландрии. Ни Франция, ни Фландрия не желали, чтобы Англия и Нормандия снова объединились. Для этих государств было бы лучше, если бы враждующие братья оставались каждый при своих владениях.

В число союзников Генриха входил также архиепископ Кентерберийский, Ансельм, находившийся в изгнании во время правления Вильгельма Руфуса. Одним из первых действий Генриха, взошедшего на трон, было возвращение архиепископа, который тут же стал выступать в защиту нового короля.

С другой стороны, среди врагов Генриха были самые могущественные англо-нормандские лорды. Они надеялись, что если Генрих потеряет корону, а герцог Роберт, прекрасный воин, но неумелый правитель, предпочтет остаться у себя в Нормандии, то они сами будут свободно распоряжаться делами в Англии. Самым опасным среди этих лордов был Роберт де Беллем, владевший валлийскими болотистыми землями. Он был беспощаден и жесток и заботился лишь о собственной выгоде.

В июле бродячий коробейник принес весть, что у берегов Англии показался нормандский флот. Течение должно было принести корабли к берегу в окрестностях Певенси.

Однако в действительности герцог Роберт высадился южнее, в Портсмуте, 19 июля. Он со своей армией двинулся на Лондон, но Генрих, будучи отважным военачальником и куда лучшим тактиком, чем его брат, быстро направил свои войска наперерез герцогу Роберту. Двое сыновей Вильгельма Завоевателя встретились на Лондонской дороге. Архиепископ Ансельм взялся вести переговоры между ними, чтобы избавить Англию от новой бессмысленной войны.

Король Генрих готов был уступить герцогу Роберту свои владения в Нормандии и выплачивать брату две тысячи марок серебром ежегодно. Вассалы Генриха, изменившие ему, могли рассчитывать на прощение и возврат земельных владений. Если кто-либо из братьев умрет первым, не оставив наследника мужского пола, то выживший унаследует его владения. Поскольку королева Матильда была беременна, то последний пункт договора считался несущественным, тем более что супруга Роберта была молода и наверняка должна была родить сыновей.

Король с печальным вытянувшимся лицом ожидал, затаив дыхание, примет ли его брат условия, перечисленные архиепископом Ансельмом. «Ну, согласись же, глупый братец», – молча молил Генрих. И он глубоко вздохнул, с трудом сдерживая свое торжество, когда герцог Роберт, усмехаясь и искренне полагая, что надул своего младшего братишку, произнес:

– Да будет так, во имя Господа!

– Благослови Господь вас, дети мои, – сказал архиепископ. – Вы избавили нас всех от страданий. Вас будут восхвалять и в Англии, и в Нормандии. Мои писцы составят договор, а утром вы его подпишете. А пока что давайте пообедаем вместе.