Дикарка Жасмин - Смолл Бертрис. Страница 105

— Тетя Скай, вы всегда можете представить то, что в моем понимании является морально не правильным, верным, — слегка улыбнулся Куплен Батлер.

— Быть рядом и не попытаться спасти умирающего гораздо большее преступление, чем те, на которые указывает нам так называемая общественная мораль, — возразила ему Скай.

— Вы хотите сказать, тетя, что и церковь может ошибаться?

— Безусловно, — живо ответила она. — Многие утверждали это и до меня и будут утверждать после. Церковь и ее законы созданы людьми, а люди слабы. Не Бог, заметь, а люди. Поэтому гораздо благоразумнее руководствоваться здравым смыслом!

— Вы никогда не изменитесь, тетя Скай, — громко рассмеялся священник. — Все та же независимость мыслей и духа.

— А ты полагаешь. Бог меня осудит за нее?

— Нет, тетя. Он видит, что у вас доброе сердце. Такой он вас создал и позволил пройти свой путь, и поэтому я думаю, что он доволен своим творением. Сделайте так, чтобы Фортуна держалась подальше от Ирландии. Она вырастет и станет похожей на отца. Нельзя допустить, чтобы они встретились. Мы все можем попасть в очень неудобное положение.

— Ты думаешь, он подозревает? — спросила племянника госпожа де Мариско.

Куплен Батлер покачал головой:

— Конечно, он рад, что помог Жасмин выжить, но до сих пор несет бремя стыда за то, что совершил. Ведь он по-настоящему любит ее, хотя, я уверен, и понимает, что союз между ними невозможен.

— Ему нужно жениться, — заявила Скай. — Добрая женщина облегчит его жизнь.

— Нет, тетя, политическая ситуация в Ирландии слишком нестабильна. Всю жизнь Рори прожил в этой обстановке. На его глазах семью и господина принудили покинуть страну. Он лишился земель и вынужден служить управляющим у английского лендлорда. Пройдет немного времени, и между его детьми и детьми Жасмин могут возникнуть серьезные осложнения. Так пусть уж лучше остается холостяком и посвятит себя Магвайр-Форду, его жителям и лошадям. Под защитой, которую предоставит им Жасмин в качестве землевладелицы, они все сумеют выжить.

— А что будешь делать ты и чему будешь учить здешних людей, когда фанатики в конце концов поднимут головы? А они поднимут, ты знаешь это сам, мой мальчик.

— Я буду советовать всем прихожанам следовать велению своей совести, — тихо ответил священник. Скай нетерпеливо фыркнула:

— Под этим ты понимаешь следование догматам Святой Матери Церкви. В таком случае они будут растерзаны. Куплен. Стыдись. Не того я от тебя ожидала, мой мальчик. Ты должен учить их, как выжить. Если в семье есть братья и сестры, одни могут перейти в лоно ирландской церкви, другие продолжать придерживаться старых верований. Тогда ни одну семью не искоренят до конца. И если обе веры будут соседствовать друг с другом, ни одна не станет казаться более правильной. Невежество, мой мальчик! Невежество обращает людей друг против друга!

Утром Скай разыскала Рори Магвайра. — Не будьте уж слишком патриотом, — предупредила она его. — И если потребуется, расстаньтесь с Магвайр-Фордом. Ирландец покачал золотисто-рыжей головой.

— Я устал от сражений, — проговорил он, — но бежать, как другие, я не смогу. Я слишком люблю это место, чтобы бросить его. Ваша внучка была столь добра, что разрешила мне здесь остаться, и я обещал, что не подведу ее.

— Вы смелее других, — заметила Скай. — Бегство самый легкий выход. Остаться и искать мира, даже если он вам не по душе, намного труднее, Рори Магвайр.

— Вы сами когда-то прошли этот путь, — улыбнулся он.

— Давным-давно. И он мне дался нелегко. — Она улыбнулась ему в ответ и слегка усмехнулась. — Признаюсь честно, опорой и спасением для меня стал Адам.

К ним присоединилась Жасмин. Она была одета в дорожный костюм, шелковую юбку цвета бургунди и жакет для верховой езды с накрахмаленным воротником и ирландскими кружевными манжетами из небеленого полотна. Волосы, разделенные посередине на пробор, заплетены, и косы уложены в пучок. Сегодня, как и в тот день, когда Рори Магвайр увидел ее впервые. Жасмин была прекрасна. Она улыбнулась ему:

— Бабушка, без сомнения, дает вам наставления, Магвайр. Не стану ее поправлять, потому что ее советы всегда хороши. Добавлю от себя — хорошенько заботьтесь о лошадях. За Козодоем, его кобылицами и жеребятами надо присматривать. Подпустите Козодоя к тем двум кобылам, которые не ожеребились в прошлый раз, и посмотрите, будет ли от этого прок. Вскоре в Дандолк прибудет корабль с еще несколькими кобылами. Вам сообщат об этом. Домой их пригоните сами. И как только они оправятся от путешествия и отдохнут, спарьте с нашим жеребцом.

— А что, миледи, делать с маленьким жеребчиком? — спросил ирландец. — Холостить его по весне? И как его назвать?

— Выхолощенный, он не принесет нам пользы, — ответила Жасмин. — Думаю, когда он немного подрастет, отец начнет его ревновать. Поэтому их надо содержать раздельно. Он будет производителем, когда созреет, но не с нашими кобылами. Полуночник станет красивым и быстрым конем. Годика через два мы выставим его на скачки, и все, кто захочет от него потомства, будут нас об этом просить. — Она рассмеялась. — Ну что, умно я придумала?

— Умно, если он победит, — подавила смешок Скай. — А если не победит, тогда другое дело. Да, Магвайр?

— Да, миледи, — согласился ирландец и повернулся к Жасмин. — Так Полуночник?

Она кивнула.

— Мать у него Ласточка, отец — Козодой. Полуночник, я думаю, хорошее имя, Магвайр.

— Может быть, мы все же отправимся? — высунул из кареты седую голову Адам. — Я хотел бы до зимы попасть домой!

Все рассмеялись его нетерпению, и Скай, кивнув Магвайру, поддерживаемая лакеем, забралась в карету к мужу.

— Счастливого пути, милорд и миледи! — пожелал им Рори Магвайр.

К карете подошел священник.

— До свидания, тетя. До свидания, дядя Адам. Господь с вами.

— Да, да, — послышался из глубины кареты голос Адама. — Да будет в пути с нами Бог!

Тистлвуд, приехавший в Ирландию с хозяином и госпожой, глянул на них вниз и улыбнулся.

— Нам не отплыть отсюда, пока мы не доберемся до Дандолка. Отправлюсь-ка я, пока хозяина не хватил удар. — И он опытной рукой взялся за вожжи, щелкнул кнутом над головами лошадей, и карета тронулась в путь.

Жасмин побежала к другой карете, довольная, что дети и кормилицы устроены.

— Окликните меня, когда проголодается Фортуна, и мы остановимся. Слышишь, Марта?

— Да, миледи, — раздался бодрый ответ Адали, Рохана и Торамалли заняли третью карету, за которой выстроилось еще три телеги с багажом. Удостоверившись, что все в порядке, Жасмин вскочила на Эбони и взглянула на Магвайра.

— Вы верный и преданный друг, Рори Магвайр. Я не забуду вас и ваше доброе сердце. Нет смысла просить вас заботиться о Магвайр-Форде и его жителях. Земля эта больше ваша, чем моя, и я знаю, что вы не предадите памяти моего любимого мужа и мое доверие. Благодарю вас за то, что позволили моему мужу лежать до вчерашнего дня в вашем семейном склепе Теперь я везу его домой, чтобы он упокоился в родной земле.

— Я никогда не забуду вас, миледи, — ответил ей Рори Магвайр. — И буду заботиться об этой земле ради вас и ваших детей. — Он взял ее руку, мгновение смотрел ей в лицо голубыми, как озерная вода, глазами, потом почтительно поцеловал затянутую в перчатку кисть. — Да хранит вас Бог на пути в Англию, миледи. Надеюсь, вы скоро приедете к нам снова. Если бы все англичане были такие, как вы, мы были бы с ними друзьями, а не кровными врагами. — Он выпустил ее руку.

— До свидания, кузина. — Куплен Батлер осенил отъезжающих крестным знамением. — Надеюсь, что увидимся с тобой снова. Но если нам встретиться не суждено, благодарю тебя за мою маленькую каменную церковку.

— Присматривайте тут за всеми, — произнесла Жасмин и, повернув лошадь, поскакала к голове каравана из карет и телег вслед за бабушкиным экипажем.

Поглощенные своими мыслями, мужчины смотрели ей вслед. Куплен Батлер раздумывал, сохранится ли мир в Ирландии теперь, когда англичане в таком количестве селятся в Ольстере. Или вражда опалит многие поколения? Вражда, ставшая образом жизни, взращенная в глубинах душ кельтов и англосаксов. А ведь никакой разницы не было между этими людьми. И священник сокрушенно покачал головой — он этого не понимал.