Филиппа - Смолл Бертрис. Страница 30

— Лорд Кембридж! — приветствовал Уильям Смайт, появляясь из темных глубин галереи. Как и всегда, он был скромно одет в доходящую до середины бедер куртку из черного бархата, как заметил Томас, немного поношенную и довольно пыльную.

— Ах, это вы, мастер Смайт!

— Не хотел тревожить вас, пока вы беседовали с вашей родственницей, милорд, — улыбнулся Смайт.

«А он хорош собой», — внезапно подумал Томас Болтон, улыбаясь в ответ.

— Весьма учтиво с вашей стороны, — ответил он.

— Я все думал над нашим последним разговором, милорд. Возможно, я не так понял вашу милость, но вы намекнули, что я смогу немало выиграть от перемены места.

— Но вам придется жить на севере, — напомнил лорд Кембридж. — И время от времени я буду посылать вас в поездки. Наша торговля тканями с каждым годом все расширяется и становится более прибыльной. Мы с кузиной больше не можем обойтись без посторонней помощи, но для этого нам требуется человек, разбирающийся в торговле и финансах. Вы будете жить в Оттерли. Сначала в моем доме, а потом, если решите остаться на службе, я позабочусь о том, чтобы у вас был собственный коттедж в деревне. Каждый год в День святого Михаила будете получать пятьдесят золотых гиней, а на церковном кладбище вам отведут место.

Обычно бесстрастное лицо Уильяма сейчас светилось нескрываемым изумлением.

— Милорд! Это крайне щедрое предложение! На такое я и надеяться не смел.

— Но вы должны хорошенько поразмыслить, — посоветовал лорд Кембридж. — Служить королю — большая честь. А что скажут ваши родные?

— У меня никого не осталось, милорд. И здесь я один из многих, без всяких надежд на повышение. Я знаю, чего стою. Умный человек, без малейшего шанса показать свои таланты. Только вы сумели их разглядеть и предложили мне перспективное место.

Куда делось его былое высокомерие?! Перед Томасом стоял совершенно другой человек.

— Поверьте, я без всяких колебаний принимаю должность, если, разумеется, ваша милость готовы взять меня на службу. Заверяю, что буду трудиться усердно и честно.

Он вдруг опустился на колени и, схватив руку Томаса, поцеловал.

— Предупредите об уходе, Уильям. А потом приезжайте ко мне, в Болтон-Хаус. Не знаю, когда мы сможем вернуться домой, в Оттерли, но вы должны приступить к работе как можно скорее.

Томас достал кошель и, вынув монету, отдал ее королевскому секретарю.

— Заплатите свои долги. Вы должны быть свободным от всех обязательств.

Секретарь поднялся.

— Еще одно, милорд, — нервно пробормотал он. — У меня есть кошка. Все эти годы она была моей верной спутницей. Я должен взять ее с собой.

— Кошка? — рассмеялся лорд Кембридж. — Ну разумеется! Берите и ее. Думаю, вы прекрасно поладите с моей молодой родственницей Бесси Мередит! Я и сам люблю кошек. Она хороший мышелов?

— О да, милорд! Пуссумс прекрасно ловит мышей.

— Как только будете готовы, пошлю мою барку перевезти вас в Болтон-Хаус. Вместе с Пуссумс, — заверил лорд Кембридж и, весело хмыкнув, направился в зал. Он очень устал, но сегодняшний визит ко двору принес много приятных неожиданностей.

Филиппа тем временем вернулась к королеве.

— Все в порядке, дитя мое? — спросила Екатерина.

— Да, мадам. Мой дядюшка объявил, что нашел для меня жениха, но сначала хочет, чтобы мы с ним получше узнали друг друга. Он просил меня через два дня приехать в Болтон-Хаус, если, разумеется, ваше величество меня отпустит.

— Не могли бы вы назвать имя джентльмена? — тихо спросила королева.

— Дядюшка говорит, что, пока контракт не подписан, мне лучше молчать, мадам. Он надеется, что ваше величество поймет, — пролепетала Филиппа. До этой секунды она и представить не могла, что способна отказать королеве!

— Разумеется, — согласилась Екатерина, к величайшему ее удивлению. — Вы не хотите смущать этого джентльмена, дитя мое. — И, улыбнувшись заговорщической улыбкой. добавила: — Я даже королю не скажу.

Этой ночью Филиппа с сестрой, лежа в постели, взволнованно перешептывались. Бэнон, вне себя от возбуждения, сообщила, что отец ее поклонника собирается поговорить с лордом Кембриджем о помолвке между ней и своим сыном.

— Дядюшка Томас, разумеется, согласится. Пусть Роберт младший сын, но он Невилл.

— Как и наша бабушка. Так что дядюшка Томас вряд ли посчитает это большой честью, — процедила Филиппа, уязвленная тем, что младшая сестра обручится раньше ее.

— Знаешь то маленькое озеро на границе земель Оттерли? — щебетала Бэнон. — Оно принадлежит Невиллам. Его пообещали отдать Роберту вместе с тем клочком земли, что на противоположной стороне. Если мы поженимся, все отойдет к Оттерли.

— От такой щедрости лорд Невилл ничего не теряет, — отмахнулась Филиппа. — Тем более что после свадьбы Оттерли перейдет к Роберту.

— Оттерли перейдет к нашему старшему сыну, — возразила Бэнон.

— Который будет Невиллом. Не Болтоном и не Мередитом. Так что семья Невиллов только приумножит свои владения.

— Зато я буду счастлива! — воскликнула Бэнон. — Почему ты вечно все портишь? Ты просто завидуешь, потому что я почти помолвлена, а ты — нет!

Она отвернулась от сестры, натягивая на плечи одеяло.

— Дядя Томас нашел мне жениха! — выпалила Филиппа. — И я не оставлю двора, пока не выйду за него.

— Кто он? — без особого интереса спросила Бэнон.

— Пока не могу сказать. Даже королева ничего не знает. Но через два дня я приеду в Болтон-Хаус и познакомлюсь с ним.

— Но он не будет Невиллом, — заметила Бэнон.

— Не будет. Зато будет тем, кто любит двор не меньше меня, сестрица. Тебе стоит молиться о том, чтобы мы подошли друг другу, поскольку мама никогда не позволит тебе выйти замуж раньше меня. Я старшая и должна идти к алтарю первой.

Бэнон подскочила и яростно уставилась на сестру.

— Если ты разрушишь мое счастье, никогда тебе не прощу, Филиппа Мередит! — едва не заплакала она.

— Тебе нравится Роберт Невилл, Бэнон? Мне тоже должен понравиться жених! Не желаю выходить замуж только затем, чтобы тебе угодить! — отрезала Филиппа.

— О, ты иногда бываешь такой злой и нетерпимой! — бросила Бэнон.

— Говорю же, молись за меня, сестричка, — поддразнила Филиппа и, повернувшись на другой бок, немедленно заснула, не заботясь о том, что рядом лежит без сна кипящая от гнева Бэнон.

Два дня спустя Филиппа отправилась в путь на барке Томаса, которую тот за ней послал. Ради встречи с возможным женихом она нарядилась в коричневое бархатное платье с отделкой из золотистой парчи и низким квадратным вырезом, задрапированным телесного цвета полотном. На узких рукавах красовались манжеты из бобрового меха. Шелковый кушак, вышитый золотой и медной нитью, свисал с тонкой талии. На голове ловко сидел остроконечный чепец с золотистой газовой вуалью, а на плечи был накинут коричневый бархатный плащ, подбитый бобровым мехом.

— Ничего себе, — ухмыльнулась Люси. — Да вы сразу сразите его наповал, мистрис.

— Ты о ком? — нервно прошептала Филиппа.

— О том джентльмене, за которого вас хочет сговорить лорд Кембридж. Вы ведь поэтому отправляетесь в Болтон-Хаус? По крайней мере так сказала мистрис Бэнон.

— Дядюшка Томас действительно собирается представить меня некоему джентльмену. Но еще ничего не решено. Мы должны встретиться подальше от любопытных придворных.

— Правильно, — согласилась Люси. — Уж больно там много острых глаз и злых языков.

— Да и ты помалкивай, Люси, — велела девушка, и служанка усердно закивала.

Филиппа про себя радовалась, что догадалась надеть несколько теплых нижних юбок. День выдался холодным и хмурым. В воздухе пахло снегом. Баржа быстро продвигалась по течению, и Филиппе показалось, что дом Томаса вот-вот выплывет из тумана. Она совсем замерзла, несмотря на меховую полость и завернутые во фланель нагретые кирпичи под ногами. Мысли лихорадочно метались.

Какой он, этот граф Уиттон? Она знала только, что он почти вдвое ее старше. Захочет ли он жить при дворе? И позволит ли ей приезжать ко двору? Или пожелает, чтобы она оставалась в Оксфордшире и производила на свет одного наследника за другим? Что ж, рано или поздно ей все равно придется выйти замуж. Скоро ей исполнится шестнадцать. И Сесилия не вернется в столицу. Она написала Филиппе, что ждет ребенка и останется в Эверли до самых родов, поскольку нуждается в помощи матери. Даже мерзкая Миллисент Лэнгхолм тоже беременна! Сэр Уильям, приехавший ко двору на Двенадцатую ночь, поспешил похвастаться своими подвигами всем окружающим. Бесси Блаунт носит дитя короля, хотя об этом вслух не говорится. Уже скоро, до Великого поста, она покинет двор. И Филиппа останется совсем одна, если не считать сестры, которой тоже не терпится выскочить замуж. Значит, пора и ей.