Филиппа - Смолл Бертрис. Страница 7

Слезы вновь обожгли глаза девушки, и она поспешно провела по ним рукой.

— Такова воля Господня, — промямлила она не слишком убедительно.

Король покачал головой:

— Если я смогу помочь, мистрис Филиппа, вам достаточно только попросить. Я все еще не исключил вашу мать из числа своих друзей, хотя она и вышла за дикаря шотландца.

— Благодарю, ваше величество, — сказала девушка. — Но не стоит думать плохо о моем отчиме. Логан Хепберн — хороший человек.

Король кивнул:

— Отведи мою дочь к матери, и можешь немного развлечься с подругами, Филиппа Мередит. Таков королевский приказ! Знаешь, девочка, — неожиданно улыбнулся он, — я помню и твоего отца. Он тоже был прекрасным человеком и одним из самых преданных слуг дома Тюдоров. И его дети находятся под моим покровительством. Не забывай этого, Филиппа Мередит. А теперь беги! Сегодня последний день мая, и настало время повеселиться.

— Да, ваше величество, — прошептала Филиппа. Потом взяла принцессу за руку и повела к королеве Екатерине.

Король задумчиво смотрел им вслед. Возможно ли, что у Розамунды Болтон такая взрослая дочь? Достаточно взрослая, чтобы стать невестой и позволить разбить свое сердце. А ведь у нее еще две сестры, и ему говорили, что Розамунда родила сыновей от своего шотландца. А что досталось ему? Единственная дочь и жена, слишком старая, чтобы выносить мальчишек, которые так нужны трону! Полгода назад королева потеряла ребенка. И уже не первого. А те, которых удавалось доносить, либо рождались мертвыми, либо, едва протянув несколько дней, отправлялись на тот свет. В живых осталась одна Мария. С его женой что-то не так. И врач сказал, что больше детей у нее не будет. Неужели такова воля Божья?

Он взглянул на сидевшую посреди газона жену. Когда-то тонкая и белая, кожа ее теперь пожелтела и покрылась морщинами, прекрасные волосы потускнели. Она все больше времени проводила на коленях в часовне и все реже ложилась на спину, исполняя супружеский долг. А окружавшие Екатерину хорошенькие девушки не добавляли ей привлекательности.

Он окинул взглядом стайку молодых фрейлин, составлявших компанию королеве. Настоящий цветник! Особенно кузина Монтджоя, восхитительная Элизабет Блаунт. Миниатюрная, со всеми полагающимися женщине округлостями! И лучшая при дворе танцовщица, если не считать его сестру Мэри, не говоря уже о том, что поет как ангел. Да и его ближайшие приятели обожают эту веселую, остроумную резвушку, хотя Монтджой утверждал, что у нее хватит благоразумия склониться перед лицом власти. Монтджой также клялся, что из Бес« выйдет идеальная жена.

Маленькие голубые глазки короля задумчиво щурились Бесси Блаунт. Такую приятно прижать к груди, а если она та» покорна по природе, как считает Монтджой, значит, без сопротивления отдастся страсти своего повелителя.

Генрих Тюдор улыбнулся.

Что за чудесное лето его ждет! Если, разумеется, город не поразят чума или черная оспа.

Король зашагал по газону, милостиво кивая гостям. А Филиппа тем временем отвела принцессу к матери.

— Мы прекрасно прогулялись, ваше величество. Принцесса хотела сесть в лодку, но я посчитала это опасным.

— Ты совершенно права, дитя мое, — согласилась королева.

— Интересно, о чем говорил с тобой его величество? — ехидно протянула Миллисент. — Ты довольно долго с ним беседовала.

— Короля больше всего занимает благополучие дочери, — спокойно ответила Филиппа. — А кроме того, он спрашивал о моей матери и ее семействе в Камбрии. Они были знакомы еще детьми. Почему это так тебя интересует? Неужели твоя собственная жизнь настолько уныла и скучна? Но что я спрашиваю? И без того понятно, что это так: ведь сэр Уолтер еще не пришел к определенному решению насчет помолвки!

«И как же я поиздеваюсь над тобой, курносая дрянь! А ты ничего не сможешь сделать, кроме как пыхтеть и злиться!» — подумала Филиппа.

Королева молча улыбнулась при виде трясущейся от ярости Миллисент, у которой так и не нашлось остроумного ответа.

— Как поживает твоя мама? — спросила она Филиппу.

— Хорошо, я полагаю, поскольку никаких тревожных вестей до меня не доходило. О, мадам, как выдумаете, не найдется ли местечка при дворе для моей сестры Бэнон? Она очаровательная и милая девушка, но ей не помешало бы отточить хорошие манеры и знание этикета. Кстати, у нее тоже есть имение, в Оттерли.

— Если Миллисент Лэнгхолм выйдет замуж и место освободится, буду счастлива принять ее к себе на службу, — великодушно ответила Екатерина. — Бэнон. Какое странное для моего слуха имя!

— На валлийском диалекте это означает «королева». Полное ее имя — Бэнон Мэри Екатерина Мередит, мадам. Мой отец хотел, чтобы она звалась Бэнон, — пояснила Филиппа.

— Разумеется, он почитал наследие своих предков, — согласилась королева, подумав, что Филиппа становится настоящей придворной дамой и даже ищет место для сестры.

Сумерки начали сгущаться, но веселье только разгоралось. Некоторые из приглашенных танцевали перед возвышением, где сидели музыканты. Мишени были почти измочалены особо рьяными джентльменами, которые успели скинуть камзолы и остались в одних камизах. В плывущих по реке лодках сидели молодые парочки. Филиппа продолжала обводить глазами собравшихся. А вот и сэр Уолтер! Играет в кости в веселой компании. Филиппа подобралась поближе. Среди играющих была и Бесси Блаунт, так что появление Филиппы не покажется чем-то необычным.

При виде девушки Бесси улыбнулась. Она вообще славилась своим добродушием, но, к сожалению, не могла похвастаться ни богатством, ни знатным происхождением, поэтому женихи избегали ее.

— Иди сюда! Посмотри, как везет Тони Дину! — окликнула она Филиппу.

— А Сесилия знает, что ты питаешь пристрастие к игре? — поддразнила Филиппа сэра Энтони Дина, жениха подруги. Тот ухмыльнулся и покачал головой.

— Но пока удача на моей стороне, ей грех жаловаться, — объявил он и, бросив кости, снова оказался в выигрыше. Его приятели разразились радостными криками. Филиппа ловко втиснулась между ними так, что оказалась рядом с сэром Уолтером.

— Играете, сэр? — спросила она с чуть заметной улыбкой.

— Иногда, — кивнул он, не отрывая жадного взгляда от ложбинки между девичьими грудками и похотливо облизывая губы.

— А вот я никогда не метала кости, — с наивным видом призналась она, чем немедленно привлекла внимание и сэра Уолтера, и нескольких стоявших поблизости джентльменов. — Это очень сложно?

— Не слишком, — заверил сэр Уолтер, довольно улыбаясь и многозначительно глядя в широко распахнутые, горящие любопытством зеленовато-карие глаза. — Если вы не против, я покажу, мистрис Мередит.

— О, прошу вас, — мило проворковала Филиппа. — Но что мне поставить? — Она потянулась к висящему на талии кошельку. — Надеюсь, мне хватит.

И Бесси, и Тони Дин пристально уставились на девушку, не понимая, почему ей взбрело в голову притвориться дурочкой, но все же промолчали, снедаемые любопытством узнать, что будет дальше.

— Но джентльменам не к лицу лишать девушек их последнего достояния, — галантно заметил сэр Уолтер. — Может, сыграем на поцелуй, мистрис Мередит?

— Меня еще никогда не целовал мужчина, — объявила Филиппа. — И разве такие дерзкие поступки не испортят мою репутацию и не очернят доброе имя?

Сэр Уолтер растерялся. Сказать девушке, что подобные пари не имеют никакого значения и на нее не станут смотреть косо, было бы наглой ложью. Но, Господи, как ему хотелось припасть к губкам этой нетронутой голубки, сжать восхитительно круглые грудки, которые она так откровенно выставила напоказ!

— Ну нет, не собираюсь уступать кости, раз уж мне привалила удача, — запротестовал Тони. — А ты, Филиппа, пока посмотри и поучись. А позже можешь попробовать, но ставка — полпенни, а не твое доброе имя.

— Да-да, — согласился сэр Уолтер. — Я все объясню, пока Тони играет.

Он обнял ее тонкую талию и очень обрадовался, когда она прижалась к нему, вместо того чтобы отстраниться.