Гарем - Смолл Бертрис. Страница 7

— Черен как вороново крыло! Он накликает па нас беду, — проговорила она. — И о чем только думал жених, делая своей невесте такой подарок?

Мамуд настороженно взглянул на старую шотландку, мгновенно почуяв в ней врага.

— Не говори глупостей, бабушка. Негры сейчас входят в большую моду.

— Если бы он был ребенком, еще понятно, — упорствовала старуха. — Но ведь нет же! И не важно, что он оскоплен. Мне это не нравится.

Вечером Джанет вышла на балкон, с которого открывался красивый вид на море. День был жаркий, длинный, и девушка была рада, что он наконец закончился. В небе сверкнула молния, и вслед пророкотал гром, отозвавшийся эхом в холмах.

«Скоро пойдет дождь, и станет свежее».

Джанет вернулась с балкона и легла в постель. Закрыв глаза, она расслабилась. Сегодня после всех торжеств произошло одно небольшое событие, которое явилось убедительным доказательством того, что Руди с таким же нетерпением ждет их свадьбы, как и она сама.

Они сидели в саду герцога, и Руди, который до этого позволял себе разве что поцелуи в щечку, крепко обнял ее и поцеловал в самые губы. Поначалу не ожидавшая этого Джанет вздрогнула, но Руди стал нашептывать ей на ушко всякие нежности, и она позволила ему поцеловать себя еще раз. Ее невинный и пылкий ответ на его поцелуй обнадежил Руди, и, накрыв рукой ее грудь, он принялся ее нежно ласкать. Джанет как будто со стороны услышала легкий сладкий стон, сорвавшийся с ее губ, почувствовала нахлынувшее тепло и слабость во всем теле. Однако их прервали. Издали донеслись крики детей. Это Адам и младшие братья Руди играли в какую-то шумную игру. Внезапно испугавшись, Джанет оттолкнула от себя жениха.

Руди улыбнулся:

— Господи, как же долго ждать свадьбы, Джанет.

— Да, — со вздохом проговорила она, — но такова воля моего отца.

Лежа сейчас в постели, Джанет впервые всерьез задумалась о том, что, может быть, отец был прав. Она страшно любила Руди, но его ласки пробудили в ней такие чувства, к которым она была еще не готова. Возможно, она действительно слишком молода.

«Может, я попрошу отца передвинуть сроки свадьбы, а может, и нет, — подумала она. — Времени много, посмотрим».

Дождь начался резко, тяжелые капли дробно застучали по крытой красной черепицей крыше виллы. Перевернувшись на живот, Джанет вновь закрыла глаза. Мерный шум дождя быстро убаюкал ее, и она заснула.

Рождество осталось позади, и наступил новый, 1493 год от Рождества Христова. Праздники со всеми их пиршествами и весельем подарили Джанет немало счастья. Положение ее было двойственное: теперь уже никто не смел называть ее ребенком, но вместе с тем она еще и не стала взрослой женщиной.

Как от невесты наследника герцога Сан-Лоренцо, от нее ныне ждали многого. Ведь в будущем она станет герцогиней. Теперь Джанет появлялась вместе с Руди на всех официальных и церковных церемониях, а в рождественский день самолично раздавала милостыню нищим Аркобалено. Джанет чувствовала, что взрослеет не по дням, а по часам.

Под руководством бабушки она постепенно стала учиться вести хозяйство в доме отца. Джанет знала, что, став герцогиней Сан-Лоренцо, она должна будет надзирать за всей хозяйственной жизнью во дворце: работой слуг, равно как и обеспечением пищей семьи, вассалов, солдат и прислуги. Ей предстояло научиться заказывать провизию, а для этого надо хорошо изучить множество рецептов. Она также должна разбираться в винах, чтобы не ошибиться и не подать на стол вельможе простое крестьянское, а слуге — элитный сорт.

Джанет постепенно входила в курс всех этих дел. Тяжелее всего ей давался надзор за прислугой. Она по природе своей обладала мягким характером, и слугам это было хорошо известно.

Однажды Джанет случайно подслушала разговор двух служанок на кухне. Одна из них выражала желание повеселиться на масленице вместе с молодым помощником из лавки мясника.

— А ты скажи госпоже, — советовала служанке подруга, — что хочешь съездить домой, навестить захворавшую мать. Вот увидишь, она войдет в твое положение и отпустит.

Джанет была охвачена яростью. Она не привыкла, чтобы ее так нагло обманывали. Впрочем, гнев быстро угас, и взял верх традиционно присущий шотландцам здравый смысл.

Когда к ней явилась та служанка и попросила позволения навестить больную мать, Джанет с готовностью вошла в ее положение. Больше того, она сказала, что сама поедет вместе со служанкой к ее матери и захватит корзину с деликатесами, чтобы хорошее питание поскорее поставило бедную женщину на ноги.

Служанка пришла в ужас. Она не знала, что делать с добрыми намерениями госпожи. Под конец, разрыдавшись, она призналась в обмане. Тогда Джанет послала за второй служанкой и объявила им обеим свой приговор.

— Ты, — обратилась она к плачущей девушке, — получишь пять плетей. Это легкое наказание, но я надеюсь, что угрызения совести добавят тебе страданий. Зато теперь я буду знать, что ты меня больше никогда не посмеешь обмануть. Если бы ты честно попросила разрешения погулять на масленице, я отпустила бы тебя. Конечно, при условии выполнения работы.

Девушка рухнула на колени и поцеловала край платья своей госпожи. После этого Джанет обратила суровый взор на вторую служанку.

— Твой проступок многократно хуже, — строгим голосом проговорила она. — По твоему наущению твоя подруга солгала мне. Ты получишь десять плетей после работы. А ночь проведешь в часовне, где будешь молить Святую Деву Марию о том, чтобы она наставила тебя на путь истинный. Я пойду с тобой, дабы ты не поддалась соблазну заснуть. И учтите: отныне если кто-нибудь из прислуги попытается обмануть меня, будет немедленно уволен.

Для слуг эта история послужила хорошим уроком. Впрочем, и для Джанет тоже. Она решила больше ни в чем не потакать им. За исключением Мамуда. Его она баловала и разрешала многое.

Он оказался воистину бесценным подарком. С каждым днем негр все лучше говорил по-итальянски. Он много времени проводил с Адамом, рассказывая ему о своей родине, показывая, как выслеживать разных мелких животных и ставить на них капканы. Наконец, он учил мальчика арабскому. Джанет частенько присоединялась к ним в эти минуты. Она любила языки и обладала способностями к ним.