Любовь дикая и прекрасная - Смолл Бертрис. Страница 16

— Твоя хозяйка дома? — спросил граф.

— Она еще спит, милорд. — Салли впервые видела этого красивого незнакомца, но не сомневалась в его дворянском звании.

— Тогда мы подождем, — заявил Чарлз Лесли, входя в дом. — Я ее дядя.

Салли провела их в гостиную и отправилась за миссис Керр. Несколько минут спустя появилась экономка, неся на подносе вино и бисквиты.

— Я миссис Керр. Могу я узнать, какое дело вас привело, джентльмены? Моя хозяйка находится в настоящее время в очень деликатном положении.

— Она еще не родила? — тревожно спросил Патрик.

— Нет, сэр. Пока нет. Но в ближайшие дни это непременно случится.

— Скажите, миссис Керр, — осведомился аббат, — вы какой церкви — новой или старой?

Годы бесконечных религиозных распрей сделали горожан осмотрительными, но почему-то миссис Керр почувствовала доверие к этому человеку. Быстро оглядевшись по сторонам, она ответила без колебаний:

— Старой, сэр.

— Я аббат Гленкеркского аббатства, — представился старший мужчина. — А это мой племянник, граф Гленкерк.

Миссис Керр присела в реверансе. — А ту молодую женщину, — продолжил аббат, — что именует себя миссис Абернети, на самом деле зовут леди Катриона Хэй, и она — нареченная графа. По причинам, в которые я не стану вдаваться, моя своенравная племянница уже дважды убегала со свадьбы. Теперь, однако, время глупостей кончилось. Через несколько дней родится сын графа. Он должен, конечно же, быть законным ребенком.

Если вы любезно проводите нас в спальню моей племянницы, то мы повидаем ее сейчас же.

Ни слова не говоря, миссис Керр торопливо вышла из гостиной и поднялась по крутой лестнице. Аббат с графом последовали за женщиной. На втором этаже она остановилась и кивнула на одну из дверей.

— Вот комната моей госпожи. Вы разрешите мне разбудить ее, милорд?

Несколько минут спустя миссис Керр высунула в дверь голову и знаком велела мужчинам войти. Затем она удалилась и поспешила вниз по лестнице, чтобы успеть рассказать Салли об этом невероятном повороте событий.

Катриона Хэй, одетая в темно-зеленый бархатный пеньюар, стояла спиной к пылающему камину.

— Итак, дядя, что же привело вас сюда? — невозмутимо спросила она.

На какой-то краткий миг беглянка напомнила Чарлзу Лесли его бабушку Джанет.

— Я пришел услышать, что ты наконец-то обменяешься брачным обетом с Патриком.

— Такая долгая поездка — и впустую, — сказала она.

— Племянница! Роды уже совсем близко. Ты носишь в себе законного наследника Гленкерка. Разве ты хочешь отказать ребенку в том праве, которое полагается ему по рождению?

— Побереги слюну, дядюшка. Я не выйду за Патрика замуж. Да он и не хочет жену. Ему нужна племенная кобыла, которая будет рожать ему сыновей. Граф не сомневается, что владеет мной. Он сам мне так сказал.

Патрик содрогнулся.

— Пожалуйста, не говори так, Кат. Я люблю тебя, голубка. Я с ума сходил от беспокойства по тебе и по нашему ребенку. Пожалуйста, любовь моя! Это ведь моего сына ты носишь в себе!

— Нет, милорд. Не вашего сына. Ваше незаконнорожденное дитя!

Граф покачнулся, словно его ударили, и на какой-то миг Чарлз Лесли пожалел племянника. Не так-то просто будет добиться, чтобы Катриона произнесла свой брачный обет, но он ведь и сам не кротостью возвысился до звания аббата.

— Оставь нас, племянник.

Когда Патрик вышел и дверь за ним закрылась, Чарлз Лесли повернулся к племяннице:

— Хорошо, Катриона, давай поговорим. Я хочу знать все, что произошло между вами. Ведь год назад ты была готова выйти замуж за Патрика. Что же случилось такого, что вызвало этот разрыв?

Вздохнув, она осторожно опустилась на стул, — Сначала было простое недоразумение: Фиона заявила, что спала с ним, и я пришла в бешенство. А почему бы и нет? Ведь он говорил, что любит только меня и в то же время, оказывается, спал с другой женщиной.

— Ты могла бы спросить у него самого, дитя мое.

— Дядя! Слава графа бежала впереди него, а я была еще очень молода и неопытна. Когда он отыскал меня в А-Куиле, то побил и изнасиловал. Дядя, он заявил, что я — та вещь, на которой он станет выводить своих сыновей. И сказал, что я не смогу уйти домой, пока не понесу его ребенка, ибо тогда-то уж мне придется стать графиней, поскольку другого выхода у меня просто не будет.

Аббат мысленно поблагодарил Бога за то, что выбрал религиозную стезю. Женщины, особенно те, что рождались в его семье, оказывались иногда такими несносными!

Катриона продолжала:

— Он называл меня своей собственностью. Никому я не собственность! Когда Патрик признает меня за личность, а не только за часть себя самого, тогда я подумаю о замужестве.

Чарлз Лесли вздохнул. Дело обстояло хуже, чем он полагал. Но, осознав этот факт, он усмехнулся про себя. Племянница оказалась великолепным стратегом, и теперь она держала Гленкерка за глотку. Если Патрик хотел иметь сына, — а аббат даже мысли не допускал, что может родиться девочка, — тогда он должен согласиться на все ее требования. Аббат решил сыграть на материнских чувствах Катрионы.

— Разве ты не любишь своего ребенка, девочка?

— Нет. А что, должна?

Чарлз Лесли взорвался.

— Боже мой! Девочка моя! Ты самая нелепая мать, какую я когда-либо встречал! Не чувствовать любви к своему ребенку?!

Катриона засмеялась.

— Не говорите глупости, дядюшка. Почему у меня уже должны появиться какие-то чувства к этому ребенку? Я еще совсем не знаю его. Я никогда его не видела. Так чего же мне думать о нем? Глупости! А если мне пригрезится парень с голубыми глазами и рыжий, а родится кареглазый и шатен? — Катриона замолчала, а потом продолжила:

— Или, еще хуже, белокурая девчушка? Что ж, дядюшка, я тогда сильно разочаруюсь. Не говоря уже о том, что мы с отцом ребенка находимся не в самых лучших отношениях.

Чарлз Лесли поджал губы.

— Ты нарочно привередничаешь и запутываешь все дело.

— Да, — тихо согласилась она. — Это от усталости. Я несу тяжелую ношу, дядюшка. Но не стесняйтесь и располагайтесь с Патриком здесь на ночлег. Если на обратном пути вы пришлете ко мне миссис Керр, то я распоряжусь насчет ваших удобств.

Аббат, сколь мог непринужденно, ретировался на первый этаж в библиотеку. Там с нетерпением ожидал Патрик. Чарлз Лесли покачал головой.

— Тут потребуется время, парень. Она чувствует свою силу и не расположена так просто мириться с тобой.

— Она должна!

— Нет, парень. Теперь постарайся быть осторожным. Ты полагал, что сможешь укротить девушку, а не смог. Это твоя первая ошибка. Она горда, и у нее в характере огромное стремление к независимости, о котором мне было известно и раньше. Катриона очень похожа на мою бабушку Джанет Лесли.

Но вместе со своенравием у той была и мудрость.

— Уж не знаю, мудро ли она вела себя в возрасте Кат, — проворчал Патрик.

— Наверное, если пережить все, что пришлось пережить ей, — ответил Чарлз Лесли. — Однако, племянник, наша нынешняя забота — Катриона. Племянница очень сердится на тебя за то, что ты ей сказал и что потом сделал.

Кат кажется, что ты хочешь жениться на ней не ради нее самой, а ради ее способности рожать. Теперь ты должен проявить снисхождение. Женщины перед родами имеют некоторые странности. Тебе следует понять это.

— Не знаю, чего она хочет, — пожаловался граф. — Я люблю ее. Разве этого мало?

— Мало, племянник, мало. Ты принимаешь в расчет только себя. Я сам не убежден, что до конца понимаю, чего хочет Катриона, но, по-моему, ей надо, чтобы ты проявил к ней интерес как к личности. Следует беседовать с ней, вместе обсуждать вопросы, затрагивающие вашу совместную жизнь, а не просто предъявлять свои требования. Катриона, в конце концов, хорошо воспитанная и образованная молодая женщина. Я думаю, Патрик, что ваши сложности в значительной мере проистекают из того, что прежде ты общался со слишком многими женщинами низкого пошиба, и теперь не знаешь, как обращаться с умной, благородной дамой. Катриона не забава. И пока ты не осознаешь это, она тебя не потерпит.