Любовь и опасность - Смолл Бертрис. Страница 49

– Я устала, – буркнула Адэр, – и хочу спать.

Она и в самом деле улеглась в постель и закрыла глаза.

Элсбет в отчаянии покачала седой головой. Она никогда не думала, что может предать Адэр, но теперь собиралась предупредить лэрда о глупом и бесплодном желании госпожи вернуться туда, где когда-то стоял Стентон. Но она пойдет к нему не сразу: вдруг Адэр одумается и поймет, что напрасно рвется в Англию? Только если она увидит, что Адэр потеряла голову, придется все рассказать лэрду: недаром она клялась Джону и Джейн Радклифф, что будет защищать их дочь всегда. И так оно и будет. Она убережет Адэр даже от нее самой.

Женщина медленно легла рядом с подопечной. Адэр притворялась, будто спит, хотя Элсбет прекрасно понимала, что это не так. Обе заснули только под утро.

В последующие дни Адэр, казалось, успокоилась, и Элсбет уже посчитала, что госпожа вняла ее советам. Для Элсбет это было большим облегчением, однако она знала, что придется пристально наблюдать за Адэр, ибо, однажды приняв решение, та никогда не отступала.

Как-то вечером Конал сидел наверху, у огня, с небольшой чашей крепкого виски в руках. Он был один, так как пригрозил братьям покалечить их, если они не уберутся. Ему надоели их шуточки и подковырки. Его плоть ныла от неудовлетворенного желания, но будь он проклят, если отправится в коттедж Агнесс Карр! Ему было противно думать о пухлых прелестях Агнесс. Он хотел Адэр. Ее губы, мягкие и податливые, ее тело, теплое и нежное. Каждый раз, проходя мимо, он ощущаллегкий аромат жимолости, от которого кружилась голова. Адэр пробыла в его замке уже месяц. Дни становились короче, ночи – длиннее. И Конала терзало одиночество.

Да что, черт возьми, с ним происходит? Она его рабыня. Принадлежит ему. Он заплатил за нее серебряное пенни. Не черное медное пенни короля Якова, а настоящее, серебряное, полновесное пенни! Он мог приказать ей лечь в его постель. Ему следовало приказать ей лечь в его постель! Она принадлежит ему.

Но он неизменно слышал голос Адэр: «Я не шлюха!»

Нет, она не шлюха. Она леди, а за леди полагается ухаживать, даже если ее постигли тяжелые времена и теперь она стала его служанкой. Беда в том, что для ухаживаний у него не хватает терпения: слишком велико желание. И каждый раз, когда Адэр проходила мимо, вожделение пришпоривало его как обезумевшую лошадь.

Конал застонал и залпом осушил виски. Больше эта игра продолжаться не может.

Утром Адэр поставила перед братьями небольшие хлебные корки с овсянкой.

– Элсбет положила туда нарезанные яблоки и корицу. Она надеется, что вам понравится.

– Хорошо, когда на кухне управляется женщина, – улыбнулся Дункан Армстронг. – И еще когда тебе по первому требованию выдают чистую рубашку.

Адэр улыбнулась в ответ.

– Лучше всего, когда хозяйство ведется по правилам, – согласилась она.

– Мы заново построили для Элсбет курятник во дворе, – сообщил Мердок.

– Я видела, когда сегодня утром ходила собирать яйца, – кивнула Адэр. – Прекрасная работа, Мердок. Надежно и крепко. Милорд Брюс, как по-вашему, нельзя ли нам получить пару молочных коров? Так выйдет дешевле, чем покупать молоко, а если снега выпадет много, до деревни будет трудно добраться.

– Раньше у нас были молочные коровы, – кивнул лэрд, – но после смерти матушки мы их съели, ибо больше нуждались в мясе, чем в молоке.

– Все потому, что вы слишком ленитесь ездить на охоту, – покачала головой Адэр. – Хочу напомнить, милорд, что ледник до сих пор наполовину пуст. Необходимо наполнить его до прихода зимы, иначе будете ходить голодным. Элсбет еще не научилась готовить из ничего.

– Она права, – согласился Дункан. – Мы можем поехать на охоту прямо сегодня.

– Элсбет будет очень довольна, – заметила Адэр и, присев, поспешила прочь. Она нашла небольшую комнату рядом с кухней, где у хозяйки дома когда-то была аптека. Там еще сохранился небольшой горшочек с камфорной смолой, а также различные баночки, содержимое которых она пока не проверяла. Последние несколько дней она собирала травы, корни и кору для изготовления мазей, бальзамов и эликсиров. Сегодня пора пустить их в дело.

– Они уезжают охотиться, – сообщила Адэр, вернувшись на кухню. – А я буду готовить лекарства. Флора, убери со стола, а Гризел подметет в зале. Джек, принеси мне гусиный жир из кладовой и положи на столе в аптечной комнате.

– Поешь сначала, – уговаривала Элсбет. – У тебя еще крошки во рту не было.

Шум шагов заставил их обернуться. На пороге появился лэрд.

– Элсбет, заверни нам с собой хлеба, мяса и сыра. Адэр, мне нужно поговорить с тобой без свидетелей.

Элсбет отошла.

– Я не хочу видеть в своей постели женщину, которую придется брать силой, – начал он. – Но и терпения моего надолго не хватит.

Адэр вспыхнула от такой откровенности и не успела опомниться, как он прижал ее к высокому шкафу. Теперь она не могла пошевелиться.

Конал намотал на руку ее толстую косу, привлек к себе, провел пальцем по губам, легким нажимом раздвинув их. Адэр едва удержалась, чтобы не лизнуть его палец, и, невольно прикрыв глаза, едва слышно вздохнула.

Конал нежно улыбнулся.

– Ты жаждешь любви, милая, – прошептал он, чуть касаясь губами изящной раковинки ее уха. – Нет, ты не шлюха, ты просто женщина.

Он отнял палец, и их уста встретились в яростном поцелуе.

– Ты вянешь без любви. Скажи, что я лгу, Адэр. Что у тебя не хватает любопытства узнать, каково это: быть любимой мной, лежать нагой в моих объятиях и познать наслаждение.

– Вы жестоки, милорд, – прошептала она в ответ.

– Ты терзаешь меня, моя сладостная любовь. Я хочу лежать с тобой в одной постели.

– Разве в деревне нет женщины, которая могла бы удовлетворить вашу похоть? – бросила Адэр.

– Я не хочу никого, кроме тебя, – простонал он, и его рука нашла холмик ее груди под платьем. Пальцы стали мять упругую плоть.

Адэр тихо охнула, когда молния возбуждения пронзила ее. Ничье прикосновение не волновало ее так, как это, хотя Конал вовсе не был груб. Она не могла отказать ему… не могла, и все же ее руки бессильно висели по бокам.

– Такие маленькие сладкие грудки… я еще увижу их обнаженными… какими создал Господь, моя сладостная любовь.

– Пожалуйста, – взмолилась она, – в кухне полно народу, милорд.

– Сегодня вечером ты будешь сидеть у меня на коленях, перед огнем, и я стану целовать и ласкать тебя, Адэр. И ты не испугаешься меня, верно, любимая?

Он отпустил ее и отступил.

– Меня вы не одурачите, милорд, – заявила Адэр, немного осмелев. – Вы уложите меня в постель, потому что владеете мной и больше не в силах сдержать свое вожделение. Но прежде чем получить меня, вы должны выполнить одно условие. Я не лягу с грязнулей. Когда вы вернетесь домой с охоты и поужинаете, я сама вымою вас с головы до ног, и постель, на которую мы ляжем, будет свежей и чистой. И будет пахнуть так же сладко, как вы, ибо я об этом позабочусь.

– Но я купался два месяца назад! – возразил Конал. – В ручье у подножия замка.

– И мылись с мылом? – допытывалась Адэр, отталкивая его.

– С мылом? Мы плавали! – воскликнул он.

– Значит, это не настоящая ванна, – неумолимо продолжала Адэр. – Сегодня я вымою вас горячей водой с мылом. И щеткой тоже.

– Конал, где ты? – крикнул Дункан, просунув голову в дверь и насмешливо поглядывая на брата. – Мы готовы ехать.

– Итак, мы договорились, милорд? – не унималась Адэр, глядя в его лицо. У него серые глаза. Глаза цвета штормового моря.

– А мыло обязательно? – вздохнул Конал.

– Разумеется.

– Так и быть. Я не из тех, кто отступает. И всегда принимаю брошенный вызов, – кивнул он, прежде чем уйти с братом.

– Что все это значит? – спросила подошедшая Элсбет.

– Больше его удерживать нельзя, нянюшка, но перед тем как лечь с ним в постель, я его вымою, – сообщила Адэр.

– Ты еще сделаешь из него джентльмена, мой цыпленочек, – рассмеялась Элсбет.

– Нет, – покачала головой Адэр. – Он никогда не будет джентльменом. Но если уж ему предстоит стать моим любовником, пусть по крайней мере отмоет грязь! И через несколько дней у меня будет лошадь! Зима вот-вот начнется, нянюшка. И мне нужно добраться до Стентона, пока не выпал снег. Завтра – Хэллоуин. Ко Дню святого Мартина меня здесь не будет.