Любовь и опасность - Смолл Бертрис. Страница 59

Генрих Тюдор – человек жесткий. Он сделает все, чтобы удержать доставшуюся ему власть. Еще живы те, кто имеет куда более законные права на английский трон. Мать, вырастившая его, была моей гувернанткой и многому меня научила. Она всегда была женщиной амбициозной, и он перенял ее честолюбие. Но она также старалась не показывать своих амбиций и не отталкивать всякого, кто когда-нибудь может ей помочь. Леди Маргарита – женщина образованная, набожная, много знает и весьма опытный политик. Хотя король никогда не признает это публично, именно леди Маргарита – самая влиятельная его советница. Но расскажите о заключенном с королем договоре.

Адэр глотнула вина. Ей не терпелось услышать, что скажет лорд Хоум.

– Наша добрая королева Маргарита умерла в прошлом году, – начал лорд Хоум. – Между нашими странами все еще ведутся переговоры, но я понятия не имею, будет ли подписан договор. Наш король собирается жениться на Элизабет Вудвилл, вдове короля Эдуарда. Принцу Джеймсу прочат в жены одну из младших сестер королевы. Вся загвоздка – в возвращении Бервика. Мы хотим получить его обратно. Король Генрих колеблется.

– Только последний глупец может жениться на Элизабет Вудвилл, – откровенно заявила Адэр. – Признаю, она все еще красива, но зла, как ядовитая змея. К тому же жадная, как ростовщик. Судя по тому, что я слышала о характере короля, он предоставит ей полную свободу действий, если она ответит тем же. Поймите, она прежде всего будет блюсти интересы Генриха Тюдора, а не Якова Стюарта. А в этом случае – помоги Господь несчастной Шотландии.

Я бы также не советовала заключать союз между принцем и одной из моих единокровных сестер. Мэри и Маргарита мертвы. Элизабет – английская королева. Сисели замужем. Осталось еще три сестры. Анне почти тринадцать, Кэтрин – десять. Самой младшей, Бриджет, в этом году будет восемь лет. Анна по годам ближе всех к молодому принцу, но сестер воспитали в строгости, надеясь, что из девочек вырастут домовитые, послушные и, даст Бог, плодовитые жены. И снова английская принцесса, выйдя замуж за шотландского принца, прежде всего будет верна Англии. Неужели Бервик действительно стоит тех бед, которые принесут в Шотландию Элизабет Вудвилл и одна из ее дочерей? Если бы это зависело от меня, ни одна не переступила бы границы Шотландии. Мужчины переглянулись.

– Ваш совет поистине бесценен, мадам, – заверил лорд Хоум. – Женщин следовало бы назначить послами во все зарубежные страны, ибо их считают незначительными, неумными особами и никто не обращает на них особого внимания, а они тем временем слушают, мотают на ус и, в конце концов, узнают куда больше мужчин.

– До чего же вы смелы в своих взглядах, милорд! – сухо заметила Адэр.

– На самом деле он вовсе не таков, – смеясь, уверил Хепберн.

– Вы слишком умны для меня, мадам, – великодушно заметил лорд Хоум. – Вы очень помогли нам, Адэр Радклифф. Жаль, что ваш король так стремится упрочить свое положение, что без жалости отказывается от того, кто мог бы стать ему верным другом, несмотря на отсутствие влияния.

– До единственной встречи с Генрихом Тюдором я видела его только на расстоянии и слышала о нем лишь от его матери. А матери обычно стремятся превозносить своих детей. Больше всего меня задело предательство сестры. Мы подружились с того момента, как я попала ко двору. Играли вместе, делились секретами, спали в одной постели. И все же Элизабет не заступилась за меня. Даже не смотрела в глаза, когда король всячески меня оскорблял. Леди Маргарита вела себя немногим лучше, но я никогда не была ее любимой ученицей, а теперь у меня нет ни денег, ни положения, – горько усмехнулась Адэр.

– А вот я как раз подозреваю, что вы были ее лучшей ученицей, – возразил лорд Хоум. – Возможно, вы не так покорны или домовиты, как единокровные сестры, зато, повторяю, очень умны, Адэр Радклифф.

– Ум не сослужил мне хорошей службы, милорд, – грустно заметила Адэр.

Конал с всевозрастающим изумлением слушал, как Адэр говорит с лордом Хоумом. До этого вечера происхождение и родословная женщины, которую он называл своей рабыней, мало значили для него. И вот он сидит в собственном доме, а эта английская девчонка беседует, так уверенно и властно, с одним из самых могущественных приграничных лордов во всей Шотландии, да еще на темы, о которых он и понятия не имеет.

Наконец Адэр встала.

– Я должна извиниться, милорды, но Клайт очень мал и мы можем предложить вам всего лишь спальные места в зале. Я должна удостовериться, что они готовы. Братья милорда позаботились о ваших людях, и они переночуют в конюшне. – Она присела и удалилась.

– Делай все, что хочешь, парень, но тащи эту девушку к алтарю, – посоветовал лорд Хепберн. – Будешь последним дураком, если она откажется. Дети, которых она даст тебе, возвысятся и станут великими людьми. Но что мне делать с твоим кузеном?

– Он хорошо вам служит? – осведомился Конал.

– Достаточно хорошо, – заверил Хепберн.

– В таком случае не стоит прогонять его, милорд. Но в Клайте пусть не показывается. Мы никогда не ладили, и я не видел от него ничего, кроме неприятностей.

Патрик кивнул.

– Если начнется война, может, я договорюсь, чтобы его прикончили. Ради тебя, – полушутя заметил он.

Лорд Хоум громко рассмеялся.

– До чего же хорошо иметь друзей! – кивнул на это лэрд. Вернувшись, Адэр сообщила, что постели готовы.

– Вы останетесь с гостями, милорд? Я хотела бы лечь пораньше.

– Я скоро присоединюсь к тебе, – кивнул Конал.

– В таком случае доброй ночи, милорды, – пожелала Адэр с реверансом.

Мужчины молча смотрели ей вслед. Слуга наполнил их чаши крепким виски и удалился. Все трое сидели перед огнем и тихо разговаривали, пока лэрд не встал.

– Доброй вам ночи, милорды, – сказал он потягиваясь. Затем он прошел по залу, дабы убедиться, что все свечи и светильники потушены, и, задвинув тяжелый засов на дверях, вернулся в зал, чтобы подбросить дров в очаг. Оба гостя уже легли, лорд Хоум громко храпел.

Конал поднялся наверх, в свою спальню, где его все еще ждала Адэр. Ставни на окнах были открыты, и в комнату лился теплый летний воздух. Над холмами уже поднялась луна.

– Ты не в постели? – заметил Конал.

– Я знаю, как тебе нравится раздевать меня, поэтому и не торопилась, – улыбнулась Адэр.

Конал молча кивнул. Она встала и повернулась к нему спиной. Он стянул платье с ее плеч и подождал, пока оно не соскользнет на пол. Только потом расшнуровал ее камизу, распахнул и тоже уронил на пол.

Адэр выступила из одежды и, нагнувшись, подняла платье и камизу, бережно сложила и поместила на маленький сундук.

– Теперь моя очередь, – тихо объявила она и, как была обнаженная, расстегнула костяные пуговицы на безрукавке, расшнуровала полотняную сорочку и стащила ее с плеч Конала. Пальцы Адэр запутались в темных завитках на его груди. Наклонив голову, Адэр поцеловала его соски. – Садись, и я сниму с тебя сапоги, – предложила она.

Когда сапоги оказались на полу, Адэр расстегнула его штаны и тоже сняла, скользя руками по мускулистым бедрам. У Конала закружилась голова от внезапно нахлынувшего желания, но Адэр отстранилась.

– Сначала ты должен расплести мне косу, – велела она и снова отвернулась так, что ее ягодицы на миг прижались к его чреслам.

Пальцами, вдруг потерявшими всякую ловкость, Конал стал расплетать ее толстую косу и, высвобождая длинные темные пряди, как всегда, восхищался их густотой и блеском. Не выдержав, Конал поднес к носу один локон и стал жадно вдыхать аромат жимолости. Только насладившись благоуханием, он сжал груди Адэр, взвесил на ладонях и легонько потер соски подушечками пальцев.

Адэр прислонилась спиной к нему и, закрыв глаза, наслаждалась ощущениями.

– Мне нужна щетка для волос, – заявила она. – Я месяцами не могу как следует расчесать волосы тем маленьким гребешком, который подарил мне Джек на прошлое Рождество.

– Я куплю тебе щетку на летней ярмарке, – пообещал Конал, прежде чем прижаться губами к ее плечу.