Обрести любимого - Смолл Бертрис. Страница 27

— Я хочу вас, — тихо сказал он.

Она широко открыла глаза. Она говорила Патрику, что ей нужен смелый мужчина. Теперь, когда она стояла, глядя прямо в глаза такому мужчине, Валентина не была уверена, что ей это нравится.

— Даже если бы я не носила траур по лорду Бэрроузу, — продолжала она безрассудно, — я бы не стала вести себя как шлюха. Прошу вас, скажите мне, что вы не думали по-другому.

Слезы унижали ее. Она почувствовала себя моложе и глупее тех шести безмозглых девчонок, которые находились в ее подчинении.

Он вздохнул и, придвинувшись к ней, вытер ей слезы.

— Не плачьте, Валентина, — тихо сказал он. — Не плачьте, мое совершенное божество. Верьте мне, когда я говорю вам, что вы самая уважаемая и порядочная из вдов. Но это ничего не меняет, и я страстно хочу вас.

— Вы не должны так говорить со мной, — предостерегла она, но в душе не укоряла его. Он понял это.

— Я хочу, чтобы вы знали о моих чувствах, божественная. Я намерен искать вашего расположения, как только закончится ваш траур по мужу.

У нее перехватило дыхание от его слов, но, собравшись с силами, она холодно сказала:

— Не знаю, выйду ли я снова замуж, милорд. Побывав однажды замужем, я не думаю, что это нужно делать вторично.

— Кто же будет заботиться о вас? — спросил он ее.

— Нед оставил меня вполне обеспеченной, милорд.

— Вам понадобится муж, если вы захотите иметь детей, божественная. Это единственная вещь, которую вы не сможете получить без мужа.

— Я старшая из семи детей. Я провела много часов, ухаживая за детьми. Возможно, я и устала от таких занятий, милорд. — Сейчас она чувствовала себя несколько увереннее, потому что он не смотрел на нее с прежней страстью.

— Вы не такая искательница приключений, как ваша знаменитая тетя Скай, мадам. Вы предназначены для домашнего очага и семьи.

— Неужели, милорд? Ваше короткое знакомство со мной заставило прийти к такому выводу?

Он начал говорить, как Патрик. Почему все мужчины так надоедливы?

— Вы женщина, мадам, а женщины предназначены для домашнего очага и семьи, — повторил он. — В этом нет секрета.

— Я не такая, как другие женщины, — сказала она, вздохнув. — На самом деле, сэр, женщины так же отличаются друг от друга, как и мужчины. Разве вы никогда не видели куста роз, милорд? Хотя цветы все красные, каждый немного отличается от другого. Так же и люди, не важно, мужчина это или женщина.

— То, что вы говорите, божественная, сущая правда, потому что я знал многих женщин, но ни одна из них не вызывала у меня такого сильного желания искать их благосклонности, как вы!

— Вы дерзкий человек, милорд! Я не потакала вашим безрассудствам! — воскликнула Валентина.

— Не думаю, что искать вашего расположения безрассудно, миледи. — В его глазах мелькнула искорка. — Думаю, что вы не отобьете у меня желание добиваться вас.

— Отведите меня обратно к королеве, — приказала ему Валентина. — Вы и так уже нанесли урон моему доброму имени, милорд.

— Один поцелуй, — сказал он.

— Я закричу, — ответила она.

— Думаю, нет, — сказал он и быстро поцеловал ее, пощекотав усами ее губы.

— Милорд! — топнула ногой Валентина. — Вы зашли слишком далеко.

— Нет, божественная, я просто осмелился немного помечтать. — Взяв ее за руку, он отвел ее к танцующим, не говоря больше ни слова.

— Думаю, что это наш танец. Вал, — сказал Патрик Бурк холодно, когда они появились в зале.

Патрик увел ее, не удостоив взглядом графа Кемпа. Танец был длинным. Когда он наконец кончился, Патрик ухитрился вывести ее через ту же дверь, которой недавно воспользовался граф. Валентина усмехнулась про себя, когда очутилась в том же уединенном алькове, который уже делила с Томом Эшберном.

— Патрик, в чем дело? — спросила она.

— Я хочу поцеловать тебя. Вал, и я едва удержался, чтобы не сделать это при всем дворе.

— А если я против того, чтобы меня целовали, милорд? — Все это было очень забавно, и она почти была готова рассмеяться. Как круто изменилась ее жизнь!

— Валентина Элизабет Ровена Сен-Мишель, — нараспев произнес Патрик. — Я не могу поверить, что ты заведешь любовную интрижку, особенно с учетом того, что ты почтенная вдова в трауре по мужу.

— Вы подслушивали? Ах! Негодяй! — она покраснела, одновременно размахиваясь, чтобы ударить его, но он схватил ее за руку и поцеловал ладонь. Этот поцелуй заставил ее затрепетать.

— Неужели, голубушка, ты поверила, что я позволю Тому Эшберну победить меня? — Он притянул ее ближе и ловко, прижав ее руки к бокам, заключил в объятия.

— Вы не имеете права шпионить за мной, Патрик Бурк! — Она гневно сверкнула глазами. — Черт бы побрал всех мужчин!

Его аквамариновые глаза гипнотизировали ее, они говорили о том, чего сейчас он не мог доверять ни голосу, ни словам, они заставляли ее мучиться и отводить взгляд в сторону. Потом очень медленно он наклонил свою темную голову и прикоснулся к ее губам. И теперь никакие силы не могли заставить ее отказать ему. Он целовал ее самозабвенно, и она ответила на его поцелуй. Ей хотелось драться с ним, оттолкнуть его, но сил на это у нее не было. Подняв голову, он поймал ее взгляд и стал целовать ее вздрагивающие губы мягкими, быстрыми поцелуями. Осторожно и нежно он высвободил одну ее грудь и, положив ее на свою большую ладонь, ласково смотрел на нее.

— Не надо! О, не надо! — прошептала она, чувствуя, как ее щеки начинают гореть, когда прямо на ее глазах розовый сосок стал тугим, как прихваченный октябрьскими заморозками бутон, хотя Патрик еще и не дотронулся до него.

— Ты не представляешь, — пробормотал он, — как ты изумительна, милая. Твой рот измят моими поцелуями, и твои прекрасные глаза согреты чувством, которого ты еще не понимаешь. До своего смертного часа я буду жалеть о том, что позволил тебе выйти замуж за Эдварда Бэрроуза, когда я хотел, чтобы ты стала моей. Повторяю, Вал, это не ошибка. Ты принадлежишь мне. — Он поцеловал маленький сосок, и неистовая дрожь пронзила ее.

— Я сама себе хозяйка, — выдохнула она. Ее наполняло желание, которое явно нравилось ей.

— До тех пор, пока ты не стала любовницей Тома Эшберна. Он обольстит тебя, а ты очень ранима. Эдвард Бэрроуз, может быть, и был холоден, как рыба. Господь да упокоит его душу, но, когда он лишил тебя невинности. Вал, он высвободил страсть, которую мужчина, подобный ему, не мог и представить. Только настоящий мужчина может поддерживать такие чувства, а ты, моя красавица, уже горишь от страсти. Развлекайся. Если тебе хочется, флиртуй с Томом Эшберном, но помни, голубка, что тебе суждено стать моей женой, после того как ты кончишь носить траур по Неду Бэрроузу, — заключил Патрик.

Она мягко высвободилась из его дразнящих объятий и поправила свое платье.

— Лорд Кемп не хочет обольстить меня, Патрик, — сказала она. — Он тоже хочет жениться на мне. Вы хотите жениться на мне… он хочет жениться на мне… а я не хочу вовсе выходить замуж. Интересно будет посмотреть, кто возьмет верх, — ответила она упрямо.

Патрик Бурк ухмыльнулся.

— Ну, милая, будет по-моему. Я хочу напомнить тебе, что мы. Бурки, привыкли получать то, что нам хочется.

— Неужели, милорд? Ну, тогда посмотрим. Мне еще четыре месяца предстоит носить траур по Неду, — напомнила она.

— Темные цвета тебе к лицу, — сказал он. — Это платье делает твою кожу еще более похожей на лепестки белых роз.

— Красиво сказано, милорд Бурк, — сказал ему граф Кемп, когда он присоединился к ним в картинной галерее. — Итак, мы соперники, оспаривающие любовь одной и той же дамы, не так ли? Не так, как в прежние дни. Патрик? — Он весело посмотрел на него.

Валентина растерялась. Неужели Том следил за ней и Патриком, так, же как Патрик следил за ней и Томом?

Чтобы скрыть смущение, она спросила:

— Как в прежние дни?

— Я познакомился с Томом в дни нашей зеленой юности на Испанском Мейне, Вал, — объяснил лорд Бурк.

— И мы также побывали вместе в Кадисе с графом Эссексом, — сказал ей лорд Эшберн.