Обрести любимого - Смолл Бертрис. Страница 78

— Эдварда Бэрроуза, — безрадостно сказал Том.

— Да, бедный Нед. Я часто думаю, остался бы он жив, если бы его судьба не пересеклась с моей? Это мучит меня, Том, потому что он был хорошим человеком.

— Значит, у меня вообще нет никаких шансов, божественная? — спросил он с надеждой, но уже зная, каким будет ответ.

— Я пообещала выйти замуж за Патрика, как только мы вернемся к нашим семьям в Англию, Том. Для меня это правильный выбор. Я понимаю это своим сердцем! Я люблю его! Понимаете? — она счастливо улыбнулась. — Сейчас я могу сказать это вслух! Я люблю Патрика Бурка! Я всегда любила и всегда буду его любить, — она высвободила руки и ласково прикоснулась к его лицу. — Где-то, дорогой Том, есть хорошая девушка и для вас. Я знаю, что она есть! Вы просто еще не встретили ее, но обязательно встретите. Он хмуро смотрел на нее.

— Божественная, я знаю, что вы непоправимо разбили мое сердце, но я хочу, чтобы вы были счастливы, и пожелаю вам с Патриком добра. — Он помолчал секунду, потом продолжил:

— Никогда раньше у меня не было неудач в любви, божественная. Этот случай у меня единственный, хотя и явно неприятный!

Валентина засмеялась.

— Ваша сердечная рана заживет. Том, — сказала она.

— Но я никогда не найду такую женщину, как вы! — ответил он.

— Естественно, милорд, потому что все женщины разные, так же как разнятся цветы, даже если они одного вида. Каждая женщина чем-то отличается от другой. Где-то, Том, живет ваша английская роза.

Несмотря на ее веселые слова, вид у него был совершенно удрученный.

На следующий день, когда они отплыли в Стамбул, Валентина выбранила Патрика, который, казалось, не мог не распускать руки, несмотря на присутствие других людей.

— Милорд! — сказала она раздраженно. — Я не позволю тебе огорчать бедного Тома, ему и так достаточно. Тебе, кажется, нравится похваляться своей победой, а это не великодушно. Как это не похоже на тебя, Патрик.

— Я не могу ничего поделать с собой, Валентина. Я обожаю тебя! Я продолжаю вспоминать нашу прекрасную ночь в лагере Великого хана, а когда я вспоминаю ее, я снова хочу обладать тобой. — Он потянулся и притянул ее спиной к себе.

Одна его рука крепко обнимала ее за талию, а другая скользнула за лиф ее платья.

— Вал! Вал! — бормотал он, горячо дыша ей в ухо. — Я люблю тебя!

Она почувствовала, как его рука обнимает ее грудь.

Большим пальцем он призывно тер ее сосок, заставляя его возбуждаться. На секунду она прислонилась к нему с закрытыми глазами, наслаждаясь его лаской. Ей хотелось большего, хотелось лечь с ним так, как они лежали вместе в юрте Великого хана. Хлопанье парусов, которые наполнились под ветром, вернуло ее к действительности.

— Патрик!

Смеясь, он поцеловал ее в ухо.

— Я не могу устоять, ты же понимаешь, — сказал он покорно и убрал руку.

— Ты должен! — Она повернулась к нему лицом и топнула ногой. — Разве я какая-нибудь девка, которую ты можешь таскать тогда, когда тебе этого захочется, Патрик? Я помолвлена с тобой, и со мной надо обращаться подобающим образом, иначе я изменю свое решение!

— Божественная! Божественная! — Она услышала веселый голос Тома, подходившего к тому месту у поручней, где они стояли. — Вы жестокая женщина, если просите мужчину сдерживать свою страсть к вам. Я знаю, что, если бы я оказался на месте Патрика, я бы, конечно, не смог оставаться равнодушным и изображать из себя пуританина.

— Я делаю это для вас, — запротестовала она.

— Для меня? — Он был поражен.

— Да, для вас, вы, белокурый паяц! В течение нескольких месяцев вы оба добивались меня. Сейчас я сделала свой выбор, Патрик счастлив, а вы утверждаете, что у вас разбито сердце. Я не хочу выставлять напоказ перед вами наше счастье, милорд. Если я отвергла ваши притязания. Том, это не значит, что я отвергла вашу дружбу, а друг бережно относится к чувствам своего друга.

— Божественная, как вы добры, — сказал он, — но вы не должны отталкивать Патрика из-за меня. Когда я вижу вас вдвоем, это помогает мне смириться с тем, с чем при иных обстоятельствах я не мог бы смириться.

— Я бы сам чувствовал себя так же, — добродетельно сказал Патрик.

Оскорбленная Валентина посмотрела на них обоих.

— Ох, мужчины! — разъяренно сказала она. — Я никогда больше не хочу иметь дела ни с одним из вас.

Когда Валентина вихрем унеслась с палубы, Патрик сказал:

— На самом деле она не думает так, Том.

— Я знаю, — последовал ответ, и граф Кемп заговорщически ухмыльнулся.

Двое мужчин отлично понимали друг друга. Без слов они заключили мир. Валентина должна стать женой Патрика, а Том — их хорошим другом. Все было очень просто.

Мурроу, стоя на юте, наблюдал за этой троицей, и его голубые глаза светились от удовольствия. Его мать будет очень довольна результатами поездки. Что бы ни произошло в Стамбуле, это не изменит ни большой любви Патрика к Валентине, ни их планов на свадьбу. Брак между родственниками только укрепит семью. Он надеялся, что, если им повезет, они будут дома, прежде чем начнутся осенние шторма, и что свадьба состоится до конца года.

«Архангел»и сопровождающие его корабли легко двигались по темным, высоким волнам Черного моря. Все расходы, связанные с путешествием, несла Валентина, но трюмы кораблей были заполнены прекрасными мехами, мускусом, янтарем и драгоценными камнями из Азии, поэтому Валентина надеялась, что путешествие будет выгодным для нее.

Английский рынок охотно примет ее товары. Как и переход до Каффы, так и плавание в Стамбул были приятными. Они легко вошли в устье Босфора, пользуясь приливом, и спустились по проливу до города, снова причалив в Золотом Роге в конце дня, когда солнце окрасило воду цветом расплавленного золота. Теперь они сами увидели, почему гавань носит такое название.

Прошло два месяца, как они покинули Стамбул, и за это время весна сделала свое дело. Даже из гавани было видно множество городских садов и парков, заполненных тысячами тюльпанов в полном цвету.

Валентина так и не поняла, как семейство Кира узнало о том, что корабли Скай О'Малли возвратились именно в этот день. На пристани мужчин ждали лошади, а для Валентины был приготовлен паланкин.

Красиво одетого слугу Кира провели в главную каюту, где он вежливо поклонился собравшимся пассажирам.

— Меня зовут Якоб, я личный слуга госпожи Эстер. Моя госпожа рада приветствовать вас снова в Стамбуле и приглашает вас остановиться у нее в доме, пока вы будете здесь. Она считает, что вам будет приятно побыть на берегу, вместо того чтобы оставаться на корабле.

— Замечательно! — воскликнула Валентина. — Я могу помыться!

Мужчины засмеялись, и даже чопорный Якоб позволил на секунду улыбнуться уголками рта.

— Мы с восторгом принимаем доброе и любезное приглашение леди Эстер, — ответил Мурроу. Якоб снова поклонился.

— Для госпожи и ее служанки паланкин подготовлен. Никаких вещей не берите. Вас обеспечат всем необходимым.

Валентина снова очутилась внутри тесного занавешенного паланкина. Носильщики поднимались вверх по холму от гавани к еврейскому кварталу Балата. Однако сейчас город уже не казался незнакомым.

— Как долго мы пробудем здесь, миледи? — спросила Нельда с любопытством. — Джеф говорит, что его отец надеется вернуться домой в Англию к осени.

— Надеюсь, что так и будет. Нельда. Я уверена, что мать султана встретится со мной через несколько дней. А тем временем я собираюсь насладиться нашим пребыванием в этом прекрасном городе.

— Хорошо бы вернуться домой! — мечтательно вздохнула Нельда. — Я люблю осень, миледи! Мне нравятся цвета осенних деревьев, и я люблю немногие праздничные дни вроде Дня всех святых, Дня всех усопших. Дня святого Мартина и Михайлова дня. Ах, миледи! Вы думаете, мы вернемся домой к Михайлову дню?

— Боже мой, конечно, вернемся, Нельда! Михайлов день в конце сентября, а сейчас только конец мая. Мы вернемся домой задолго до Михайлова дня. — Валентина улыбнулась юной служанке. — Разве тебе не нравится путешествовать?