Околдованная - Смолл Бертрис. Страница 30

— Сколько ему лет? — спросила Жасмин.

— В августе исполнилось тридцать.

— Почему же он не женился раньше?

Мадам Сен-Омер замялась.

— Он уже был женат, — ответила вместо нее Габи. — И поверьте, более омерзительного скандала в округе не случалось.

— Себастьян не виноват, — поспешно заступилась мадам Сен-Омер. — В семнадцать лет он женился на Элиз Монпансье, единственной дочери графа Монпансье. Что можно сказать об Элиз… Ангельское личико и душа дьяволицы. Сразу после свадьбы она принялась менять любовников, причем не делала различия между конюхом и дворянином. Все, что ей было нужно, это неутомимое крепкое мужское копье. Она забеременела и поняла, что сама не знает, кто отец ребенка. Поэтому и отправилась к старой ведьме, чтобы избавиться от нежеланного плода. Уж не знаю, что та дала ей, но Элиз и ее ребенок погибли. Брак не продлился и года. С тех пор Себастьян так и не женился.

— Не забудь о Марианне Буше и ее дочери, — вкрадчиво подсказала Габи. — Она была его любовницей целых семь лет, и он признал ее дочь Седину. Этьен же достаточно осмотрителен, чтобы не выставлять напоказ своих бастардов.

Сестры обменялись злобными взглядами. Каждая преисполнилась решимости выдать Отем за своего протеже.

Жасмин рассмеялась.

— Что ж, по крайней мере мы знаем, что маркиз и герцог способны иметь детей. А как насчет графа, месье Ги? — поддразнила она.

— Дочь и сыновья-близнецы, — усмехнулся Филипп.

— 0-ля-ля! — восхитилась Жасмин, и сестры невольно заулыбались.

— Что за квартет сплетников! — покачала головой мадам Сен-Омер. — Но признаюсь, мне хотелось бы знать, каков будет исход. Возможно, Отем никто не понравится.

— Сомневаюсь, что моя дочь сумеет найти поклонников красивее и богаче, — возразила Жасмин, чем крайне обрадовала родственников, искренне хотевших помочь в столь деликатном деле.

— Завтра, — продолжала она, — мы вернемся в Бельфлер и дадим Отем время собраться с мыслями. Она прекрасно провела эти дни в Аршамбо, но теперь нуждается в уединении, чтобы как следует поразмыслить. Я скажу Этьену и Ги, чтобы не приезжали к нам по крайней мере месяц. Как по-вашему, я права?

Родственники дружно согласились.

На следующий день Жасмин с дочерью отправились домой.

— Я рада, что все кончилось, — призналась Отем. — Я не успевала даже выспаться, не говоря уже о том, чтобы побыть наедине с собой!

— Неужели тебе надоело веселиться? А верные рыцари?

— Этьен и Ги очень милы, но мне начинает надоедать их постоянное соперничество. Некоторым женщинам это наверняка польстило бы, но меня только раздражает. К тому же мне не удалось как следует поговорить с ними. Я даже поцелуя им не позволила, так что все это слишком утомительно, мама.

— А маркиз д'Орвиль, дитя мое?

Отем мило покраснела.

— Маркиз? — еле слышно повторила она.

— Именно, детка. Я видела, как он повел тебя танцевать, и несколько минут спустя ты вернулась с горящими щеками.

Он поцеловал тебя?

Отем кивнула.

— Он сказал, что женится на мне, — выпалила она и тут же досадливо прикусила губу. — Ты знаешь, мама, как я ненавижу, когда мне указывают, что делать, и все же…

Жасмин покачала головой.

— Тебя тянет к нему?

— Да, — прошептала Отем.

— Тебе пришлись по вкусу его поцелуи?

— Да, хотя сама не знаю почему. Может, потому, что это мой первый поцелуй? Или потому, что маркиз так волнует меня? Если мне не по душе постоянная суета и перепалки Этьена и Ги, то маркиз смущает меня еще больше. Понравились бы мне поцелуи герцога или графа?

— Ты не узнаешь этого, пока не поцелуешься с ними, — изрекла мать.

— Советуешь целоваться с каждым поклонником? — хихикнула Отем. — Ни одна мать не сказала бы такого своей дочери. Я просто шокирована!

— Чепуха, малышка! В том, что я предлагаю, нет ничего скандального. Если хочешь сравнить этих трех мужчин, ничего другого не остается. Иначе как узнать? А не знать… нет судьбы страшнее. Конечно, дальше поцелуев дело зайти не должно. Простой поцелуй совершенно невинен. Но все остальное запретно, дочь моя. И главное, не принимай поспешных решений.

Наступила зима. Но погода была куда мягче, чем в Шотландии. Прошел январь, дам никто не тревожил до самого последнего дня, когда в Бель-Флер появился одинокий всадник. Лошадь Себастьяна медленно пересекла мост и остановилась во дворе. Себастьян спешился и передал поводья подбежавшему конюху. Перед Себастьяном возник высокий мужчина с красноватой бородой, пронизанной серебром.

— Месье… вы…

— Маркиз д'Орвиль, — представился Себастьян. — Я желал бы видеть леди Отем.

— Я провожу вас, господин маркиз, — коротко ответил Рыжий Хью.

Навстречу им уже спешил Адали, как всегда, одетый в белые шаровары и длинную куртку. На голове у него красовался небольшой тюрбан.

— Маркиз д'Орвиль к молодой госпоже, — объявил Рыжий Хью. — Но сначала нужно спросить разрешения ее светлости.

Последнее было сказано на английском. Себастьян ничем не выдал, что понял шотландца. Лицо его оставалось бесстрастным. Маркиз был хорошо образован и знал несколько языков, в том числе английский. Его поразило, что слуги говорят на двух языках, но он вспомнил, что очень мало знает об Отем, если не считать того, что намерен получить ее.

— Не соизволите ли пройти в зал, господин маркиз? Я позову госпожу, — сказал Адали и, поклонившись, пошел впереди.

Маркизу сразу понравился пронизанный ароматом сухих цветов парадный зал маленького замка, теплый и уютный, с дубовой мебелью, большим камином, старинными шпалерами, закрывавшими каменные стены, и турецкими коврами.

— Садитесь у огня, месье. Марк! Вина для маркиза! — велел Адали и удалился, оставив гостя в большом удобном кресле с кубком в руке. Он нашел Жасмин в часовне, где молодой священник отец Бернар учил Отем катехизису.

— Мадам, у нас гость. Маркиз д'Орвиль желает видеть молодую госпожу, — сообщил он.

Жасмин поднялась, повелительным жестом остановив дочь.

— Пойду я. Когда урок закончится, можешь присоединиться к нам. Только сначала займись своей прической, — посоветовала она и быстро вышла из часовни.