Рабыня страсти - Смолл Бертрис. Страница 6

— Я умираю, — спокойно произнесла она.

— Да, — честно отвечала Груочь. — Так сказала и эта гадкая повитуха.

— Ты должна венчаться с Иэном Фергюсоном завтра, — медленно выговорила Сорча.

— Да, и Риган надо тотчас же посвятить в наш план мести за отца.. Она должна узнать, какая ей отводится роль. Нельзя терять ни минуты, мам. Как ты?

— Я слаба, но доживу до твоей свадьбы и до того момента, как мой возлюбленный Торкиль будет отмщен! — страстно ответила Сорча. Потом улыбнулась своей любимице Груочь:

— Расскажи Риган…

— У меня дитя под сердцем, — спокойно произнесла Груочь.

— Иисусе! А я и не знала, что ты и Иэн.., ну, ты всегда так стеснялась его… Какая же ты скрытная, Груочь! Я в жизни бы не догадалась. А он знает?

— Иэн тут вовсе ни при чем, моя Риган. В моем чреве дитя Джеми Мак-Дуффа.

— О-о-о, Груочь! — глаза Риган широко раскрылись.

— Думаешь, я позволила бы, чтобы Фергюсон унаследовал земли Мак-Дуфф? — зарычала Сорча. — И ты в это поверила, простушка Риган Мак-Дуфф? НИКОГДА! Все унаследует только Мак-Дуфф — и он получит не только земли клана Мак-Дуфф, но и все угодья Фергюсонов! А самое хитрое знаешь что? То, что Фергюсоны никогда об атом не узнают! Они будут свято верить в то, что дитя, которое родит через несколько месяцев моя Груочь, — их крови! А когда этот дьявол Элэсдейр Фергюсон будет испускать дух, Груочь склонится над ним и поведает ему на ухо нашу тайну. И он низвергнется в пучины ада, узнав обо всем, и будет не в силах ничего поделать! — Сорча расхохоталась, но смех сменился судорожным кашлем.

Груочь побежала, чтобы принести матери чашу крепкого вина, но Риган словно приковало к месту — настолько она была поражена услышанным. Так вот какую месть выдумала ее мать! Да, возмездие будет незримым, но сокрушительным для Фергюсонов. И дело потребует ангельского терпения. Риган поняла, что мать в отчаянии от того, что не сможет увидеть, как воплотится в жизнь столь тщательно продуманный ею план. И тут ее пронзила мысль…

—  — А что, если Иэн Фергюсон поймет в первую брачную ночь, что Груочь не девственница? — спросила она. Сорча давным-давно во всех подробностях объяснила дочерям, что и как происходит между мужчинами и женщинами. Хотя Риган недоумевала, зачем ей-то все это знать — ведь ей с рождения уготована была участь монахини…

Груочь обняла мать за плечи, приподняла ее и помогла напиться. Когда Сорча утолила жажду, кашель прекратился, и она сказала:

— Иэн Фергюсон получит в первую брачную ночь девственницу Риган. Ты займешь место сестры, хотя Иэн об этом и не будет знать.

— Ты не можешь обращаться ко мне с такой просьбой! — выкрикнула Риган. — Я ведь буду монахиней. Я должна прибыть в обитель Святой Майры невинной. Как я могу клясться перед Господом в невинности после.., после этого, леди? Да, правда, я не хочу себе такой судьбы — но ведь выбора у меня нет! И вы.., вы обесчестите меня еще до того, как я покину замок Бен Мак-Дун?

— Обесчестим? Так ты заговорила о чести? — насмешливо спросила Сорча Мак-Дуфф. — Фергюсоны обесчестили клан Мак-Дуфф еще до твоего появления на свет!

Да они перерезали множество достойных людей, убили твоего отца, обуреваемые жадностью до новых угодий! Я никогда не говорила тебе, как умер твой отец. Но теперь… Он мертв, и ничто не возвратит нам его. Но я думаю, что теперь тебе следует знать все, Риган Мак-Дуфф, тебе, которая так на него похожа. Мак-Фергюс подстерег отца и его людей, когда они возвращались с ярмарки, где продавали скот. Твой отец был последним, кто остался в живых, последним! Мак-Фергюс со своими бандитами привез тело моего Торкиля мне — это было последнее оскорбление… Они вырезали буквы» Ф»у него на щеках и на лбу. Но все равно он был самым красивым из всех, кого я знала! И это еще не все… Потом Элэсдейр Фергюсон вручил мне ларец. В нем я нашла три окровавленных куска плоти — мужское достоинство моего мужа. Этот выродок своими руками кастрировал вашего отца! Удивительно, как это у меня, беременной, тогда не случился выкидыш и я не потеряла вас обеих! Но я помнила, что мой долг — это выносить наследника Мак-Дуффа, который отомстит за моего Торкиля…

Я была терпелива… — продолжала Сорча. — Тринадцать лет я принимала в своей постели убийцу, раздвигала бедра и позволяла ему измываться надо мною… Он заставил меня нарожать ему семерых щенков — и этот, последний, расправился со мною! И теперь, когда я лежу на смертном одре и всего какой-нибудь день отделяет меня от моего торжества, ты отказываешь мне, оберегая свою «честь», словно дитя любимую куклу? Но, Риган Мак-Дуфф, на карту поставлена не только честь клана, но и жизнь твоей сестры и ее будущего ребенка… Как, по-твоему, отреагирует Мак-Фергюс, если узнает, что Груочь вовсе не чистая голубица, каковой он ее почитал? Да он, ни секунды не раздумывая, прикончит ее! Ты единственное спасение сестры, ее последняя надежда, Риган Мак-Дуфф. Если ты не займешь ее места «а брачном ложе в первую ночь… — голос ее прервался, и она в изнеможении упала на подушки.

— А что, если его семя прорастет во мне? — спросила Риган. — Как я ЭТО объясню в аббатстве Святой Майры?

— Наша мать убедила Мак-Фергюса позволить тебе пробыть с нами еще по крайней мере месяц после свадьбы, — сказала сестре Груочь. — И если у тебя будут хоть малейшие признаки беременности, то у нас есть рецепт зелья', которое поможет тебе выкинуть плод. — Она сжала руки сестры и взглянула ей в лицо, словно в зеркало. — Умоляю тебя, Риган. Никто об этом не будет знать — только ты и я. Всего один раз… Ты не хочешь, я знаю, но Господь простит тебя! Сделав это, ты спасешь мне жизнь, спасешь дитя, еще не явившееся на свет, — и Мак-Дуффы будут отомщены! Это наше торжество над Фергюсонами! Пожалуйста, Риган! Пожалуйста!

Риган холодно взглянула на мать.

— Всю жизнь вы не замечали меня, а теперь просите о таком… И я не откажу вам только из-за любви к Груочь, — с горечью сказала она, — и потому, что не могу допустить, чтобы на мне была ее кровь… Это вы знали, леди. И точно рассчитали. Проклинаю вас за это! — Риган встала и твердым шагом вышла из комнаты.

Груочь почувствовала неимоверное облегчение:

— Я знала, что она нас не подведет, мама. Риган — воистину Мак-Дуфф. Она пожертвует собою, чтобы отомстить за смерть отца.

— Она и не думает о моем Торкиле, — слабым голосом сказала Сорча. — Она делает это лишь из любви к тебе, моя Груочь. И я рада, что когда меня не станет, у тебя останется она. Не позволяй Мак-Фергюсу отсылать ее, пока не убедишься, что она не беременна от этого выродка Фергюсона. Я не доживу до конца недели, моя девочка. Делай что хочешь, но пусть Риган будет рядом с тобою до тех пор, пока ты не убедишься, что в ее чреве нет ребенка от Иэна. Никто не должен знать о нашем возмездии. Довольно того, что знаем мы… — Глаза ее закрылись, и она вновь забылась.

Груочь Мак-Дуфф глядела на мать. Она изнемогла от частых родов. О, я не позволю, чтобы меня постигла та же участь, подумала Груочь. Пусть Иэн Фергюсон и дальше продолжает плодить ублюдков с местными девками. Мне до этого не будет никакого дела, ведь я буду его законной супругой, и мой сын от Мак-Дуффа унаследует все, что они у нас украли, к тому же и все, чем сами владеют. Я буду покладистой и мягкой, но буду рожать лишь тех детей, которых изберу сама. Джеми Мак-Дуфф будет моим любовником. И если это мое дитя умрет, то мой Джеми подарит мне еще одного… Если же вдруг родится дитя от Фергюсона, я сделаю все, чтобы оно не выжило. Никто и ничто не помешает Мак-Дуффам получить назад все, что им принадлежало, и завладеть много большим!

Сестра Груочь была бы поражена выражением прелестного личика девушки. Сорча Мак-Дуфф хорошо воспитала свою любезную дочь. И пусть она умирает, пусть не проживет и двух дней, но Груочь не обманет ее ожиданий.

Риган, покинув замок, ушла к озеру. Вода всегда действовала на нее успокаивающе, но сегодня даже водная гладь не принесла ей желанного покоя. То, что за годы безрадостного детства в ее душе не накопилась горечь, было чудом и лишним доказательством торжества человеческого духа. Она не знала любви, доброты — и никогда по ним не тосковала.