Сама невинность - Смолл Бертрис. Страница 15

– Где леди Айлин?

– Поехала кататься верхом с этим своим кузеном, – проворчала Аида. – Все требовала, чтобы ты к ним присоединилась, но я не позволила тебя беспокоить. Нечего якшаться с этой парочкой!

– Где Седрик? – осведомилась девушка, усаживаясь за высокий стол. – Нужно выделить Айлин приданое, и пусть уезжает. Отец сумеет подыскать ей нового мужа.

– Сначала нужно поесть и восстановить силы, – непререкаемым тоном объявила Аида. – Ты ешь не больше птички! Неужели в монастыре тебя морили голодом?

Она сделала знак слугам принести завтрак.

– Обжорство – смертный грех, Аида, – наставительно заметила Эльф. – Мы едим, чтобы поддерживать наше бренное тело. Уверяю, в монастыре нас неплохо кормили. А мы здесь тратим слишком много продуктов зря.

Эльф склонила голову в молитве и благочестиво сложила руки. Служанка поставила перед ней корку от половины каравая с вынутым мякишем, наполненную овсяной кашей, и Эльф неторопливо начала есть. Принесли блюдо с крутым яйцом и кусочком сыра, а также кубок с разбавленным вином и травами.

– Челядь питается тем, что осталось от трапезы господ, как заведено искони, а объедки отдают нищим, которые часто приходят к нашей двери. Эти войны разоряют народ, госпожа. Живя в безопасности и тишине монастыря, вы, наверное, и не подозревали о том, какие ужасы творятся кругом.

– Наш благословенный Господь завещал нам быть милосердными, – согласилась Эльф. – Каюсь, ты пристыдила меня, Аида.

– Ешь лучше, – велела Аида, вылив в кашу ложку густых сливок.

Эльф рассмеялась, но оказалось, что сегодня утром у нее превосходный аппетит. Она даже сжевала всю корку вместе с яйцом и сыром. Когда она допивала вино, вошел Седрик и встал перед госпожой, ожидая позволения говорить. Эльф кивнула. Эконом вежливо поклонился и сообщил:

– Я просмотрел хозяйственные записи, чтобы определить точный размер приданого госпожи Айлин. Оказалось, что оно в основном было выплачено деньгами, причем ваш брат, как благородный человек, к ним не прикоснулся, и золото так и лежит все в том же мешке. Кроме того, госпожа привезла с собой кое-какую утварь и верховых лошадей. Все это тщательно перечислено и легко может быть возвращено.

– Много ли времени потребуется на это, Седрик? Уверена, что леди Айлин не терпится оказаться дома так же, как мне – в монастыре.

Седрик понимающе улыбнулся:

– К концу дня все будет сделано, госпожа, так что все вы можете покинуть Эшлин завтра утром. Вы довольны, госпожа?

– Превосходно, Седрик, – улыбнулась Эльф. – Ты хороший слуга, это признавали мои мать и брат. За долгие годы ты ничуть не изменился.

– Леди, могу я спросить?

– Разумеется.

– Что станется с нами, если вы вернетесь в монастырь?

– Монахиням не позволено иметь собственность, – пояснила Эльф. – Я передам Эшлин своему ордену. Он позаботится о поместье. Есть много способов извлечь из него выгоду. Здесь можно основать еще один монастырь, сдать поместье в аренду или попросту продать. Не мне решать, но даю слово, крепостные и вольноотпущенные, жившие на этой земле много веков и ставшие частью Эшлина и самой этой земли, останутся здесь. Преподобная матушка – мудрая и добрая госпожа. Она не позволит обидеть вас. В этом я, Элинор де Монфор, клянусь вам, а ты сам знаешь, что слово де Монфоров дороже золота.

– Спасибо, госпожа, – поклонился эконом. – Я должен был узнать о нашей участи, чтобы успокоить людей и заверить, что им не причинят зла в ваше отсутствие. Но мы действительно хотим, чтобы вы остались с нами. . – Моя судьба решена. Можешь идти, Седрик, и проследи, чтобы с Айлин поступили по справедливости.

Эконом поклонился и оставил ее. Эльф оглядела зал. Совсем не к чему руки приложить. Сборы займут всего несколько минут, и она успеет сделать это утром, перед отъездом из родного дома.

Наконец она решила пойти в лекарню. Травы в небольшом огородике успели взойти и подрасти. Жаль бросать их на произвол судьбы, лучше срезать все, что можно, и взять с собой в монастырь. Сестра Уинифред будет в восторге.

Эльф поспешила в сад, помахав по дороге Артуру, занятому прополкой. К дому скакали два всадника. Скорее всего это Айлин и ее отвратительный кузен.

Эльф усмехнулась. Саэр де Бад избегал ее после того случая в бельевой. Девушка удивлялась себе самой. Ведь она совсем не боялась рыцаря, откуда же такая сильная рвота? Наверное, потому, что он ей противен и, кроме того, как раз в эти дни прервалась ее связь с луной. Но так или иначе, он от нее отстал, так что все к лучшему. И плакала она тогда от злости. Хорошо еще, что Артур утешил ее, совсем как когда-то в детстве. Только теперь она поняла, как тосковала по его дружбе. Ей будет не хватать его присутствия. Многим, слишком многим придется пожертвовать.

Но разве не к этому она готовилась все годы? Хотя Айлин, наверное, права, утверждая, что Эльф заботится лишь о себе и собственных желаниях, вместо того чтобы выполнить свой долг. Разве не все сущее на земле произошло от Господа?

Элинор покачала головой. Откуда взялись столь мятежные мысли? Ведь до сих пор у нее не было сомнений в том, что она избранная невеста Христова! Почему же сейчас все изменилось?

Это сатана искушает ее!

Эльф перекрестилась и вошла в лекарню, отметив, что очаг совсем остыл. Она решила сделать те эликсиры и мази, которые возьмет с собой, и, позвав Артура, попросила:

– Пойди в дом и принеси мне горящих угольев, чтобы разжечь очаг. Попроси у Седрика миску, чтобы не обжечься.

– Сейчас, госпожа, – отозвался Артур и помчался выполнять поручение.

Эльф подошла к колодцу, вытащила ведро с водой и принесла в амбар. Намочив тряпку, она протерла сланцевую столешницу, поставила ведро на пол и взяла с полки несколько ступок и пестиков. Потом сорвала самые большие листья латука и принялась мыть. Наполнив водой котелок, она бросила туда листья. Если добавить меду, получится сироп, помогающий при укусах паука. А еще с его помощью можно вызвать сон не хуже, чем от макового отвара.

Далее она взяла горсть подсохших целебных трав, слегка размяла, бросила в ступку и истолкла в порошок, который и высыпала в кувшин. Можно сделать прекрасный напиток.

– Я принес угли, Эльф. Хочешь, разожгу очаг? Вижу, ты наполнила водой котелок, – произнес Артур, вбегая в амбар.

– Готовлю сироп из латука. Да, Артур, разводи огонь, а потом можешь вернуться к своей работе. Спасибо. Я буду в своем садике.

Эльф захватила корзину и вышла. Сначала она собрала шалфей, первое средство от зубной боли, мяту, чтобы успокаивать рвоту, икоту и лечить желудочные хвори, горчицу, которой пользовали подагру, и анис, помогающий страдавшим от газов.

– Ну вот и все! – известил Артур. – Вода скоро закипит, Эльф. Поднести тебе корзинку?

– Нет, она легкая, – отмахнулась девушка, входя в лекарню и принимаясь разбирать растения.

Она уже почти закончила, когда послышался стук двери. Эльф подняла голову.

– Что вы здесь делаете? – раздраженно осведомилась она.

– Хотел извиниться перед вами, Элинор, за свой опрометчивый поступок. Мое поведение непростительно рыцарю. Все же, – продолжал Саэр де Бад, – вряд ли мужчина, хоть раз увидевший такую красавицу, осудит меня. Несмотря на скромную одежду, вы прелестны, леди.

– Я принимаю ваши извинения, поскольку отказывать в прощении не подобает христианам.

– Чем вы занимаетесь? – поинтересовался рыцарь.

– Делаю снадобья, мази и эликсиры, – пробурчала Эльф, надеясь, что он уберется.

– Как хорошая хозяйка поместья, – улыбнулся Саэр.

– Я помогаю нашей матушке-лекарке, – объяснила Эльф.

– А что это кипит в котелке? – Саэр плотно прикрыл за собой дверь и подошел к очагу. – Знакомый запах!

– Листья латука, – бросила Эльф. Почему он тут торчит?

– А я слышал, что латук отбивает желание, – заметил де Бад.

– Видно, поэтому вы боитесь его есть, – парировала она.

Рыцарь громко рассмеялся. Похоже, они недооценивали юную монашку! Она может и пошутить, и отпустить язвительную остроту. Этого он не ожидал. И не так уж она бесцветна, как кажется с первого взгляда. Вовсе нет! Пожалуй, не стоит ходить вокруг да около!