Все радости — завтра - Смолл Бертрис. Страница 53
— Да, сэр. Я только повторяю слова, сказанные мне господином Османом.
— Осман что-то поглупел, — пробормотал Робби, когда Никола забрал у него Скай и, подняв на руки, понес к ближайшей скамье.
Он усадил ее и начал растирать запястья, нежно и настойчиво повторяя ее имя. Явился слуга с кубком вина, и Никола осторожно влил в ее рот живительную влагу. Скай закашлялась и открыла глаза.
— Он жив! — закричала она.
— Кто жив, та doucette? Позволь мне выгнать этого неверного.
— Нет. — Она повернулась к вестнику. — Это все послание? — почти умоляющим тоном спросила она.
— Я сказал все, госпожа, — ответил он, и ему было жаль видеть, как в ее прекрасных голубых глазах погас огонь.
— Но как я могу верить тебе? — спросила Скай.
— Вот это разумная речь, — фыркнул с облегчением — Робби. — О чем, черт побери, он говорит?
— Осман прислал его сказать, что Найл жив.
— Что?! Да ты спятила, девочка! Найл Бурк убит сумасшедшей монашкой и утоплен в море. Как он мог уцелеть, и с чего ты решила, что таков смысл послания? Кто это — истинный супруг? Что это все за галиматья?
— Когда Джамиль и Ясмин убили Халида, а я горевала над ним. Осман сказал мне, что мое будущее — с человеком, которого я полюбила впервые, с моим земляком Найлом Бурком. — Она снова повернулась к Гаруну. — Где доказательство того, что ты тот, за кого себя выдаешь? — спросила она.
— Мой господин сказал, что если ты потребуешь доказательств, то я должен сказать тебе то, что он однажды говорил тебе. Верь инстинкту — он не изменит тебе, — ответил Гарун. — Исполняй свою роль, предписанную Аллахом.
Скай снова побледнела.
— Он точно от Османа, — наконец сказала она уверенно.
— Что это еще за доказательство? — возопил Робби.
— Это слова Османа, которые он произнес при моем отъезде из Алжира. Он сказал это мне наедине, так что я должна принять это за доказательство истинности послания Османа. Он мог узнать это только от своего хозяина.
Робби раздраженно хмыкнул:
— А ты, Гарун, как ты узнал, где искать Скай Муну эль Халид?
— Судно госпожи останавливалось недавно в Алжире. Его капитан виделся с моим господином, и мой господин спросил у капитана, старика со странным и непроизносимым именем…
— Мак-Гвайр?
— Да, госпожа! — На темном лице Гаруна появилась улыбка. — Мой господин спросил его, как послать тебе весточку, на что старик ответил, что тебя нужно искать не на родине, а здесь. И я был послан за тобой. Господин сказал, что ты не должна терять времени, ибо твой истинный супруг в опасности.
— Мы можем отправиться сегодня? — спросила Скай у Робби.
— Да, но это безумие, Скай. Лучше мне отправиться к Осману и поговорить с ним, если это и в самом деле он. Ты забыла Джамиля? Он пойдет на все, чтобы отомстить тебе.
Алжир слишком опасен для тебя.
— Нет! Я еду, Робби! Я должна ехать!
Робби взглянул на Гаруна;
— Капитан Джамиль еще жив?
— Жив, но сейчас он в Стамбуле, лечится. Госпожа будет в безопасности. Мой господин не послал бы за ней, если бы ей грозила опасность.
— Мы отплываем сегодня! — сказала Скай тоном, не терпящим возражений.
Никола Сент-Адриан стоял, переводя взгляд с одного на другого. Этот язык был ему незнаком, и он не понимал ни слова из того, что они говорили. Но он инстинктивно понял, что ему грозит потеря Скай, и вынужден был собрать все силы, чтобы справиться с этим ощущением. Он не мог отпустить ее.
— Doucette, скажите мне, о чем говорит этот пришелец и почему у меня такое чувство, что вы должны покинуть меня?
Она совершенно забыла о Никола! Она забыла этого нежного и так сильно любящего ее мужчину, чьей женой она должна была стать всего через месяц. В последние минуты он как бы перестал существовать для нее; так как теперь реально для нее существовал только Найл Бурк. Она в смятении прижала ладони к лицу, ее потемневшие от горя синие глаза глядели прямо на него.
— Я не могу выйти за вас замуж, Никола, — тихо сказала она. — Мой муж жив. Гарун принес мне известие от моего старого алжирского друга, что Найл жив. Осман не может солгать мне. И я должна ехать в Алжир. Я должна найти Найла.
— Не покидайте меня, — попросил он.
— У меня нет выбора, Никола, — тихо произнесла она. — Найл жив. Я не могу выйти за другого, пока жив мой законный муж.
— Пусть поедет Роберт, — сказал он, . — пусть он выяснит, правда ли это. Останьтесь со мной до его возвращения.
— Да! — прервал его Робби. — И я это говорю, Никола, но она не слушает. Она слишком упряма!
— Найл жив! Осман говорит, что он в опасности, — крикнула она им. — Я должна ехать к нему! Должна! И поеду! Посылать Робби — только терять драгоценное время. Это время может стоить жизни Найлу! И если это случится, я никогда не прощу вам, никогда!
— Хорошо, поезжайте! — прокричал он в ответ. — Поезжайте, но обещайте мне, doucette, что вернетесь, если все это окажется ложью! Оставьте мне хотя бы надежду!
— Осман не может обмануть меня, — тихо сказала она.
— Обещайте же!
Скай посмотрела на него и заметила слезы в его зеленых глазах.
— О, Никола, что я сделала с вами! Видите?! Разве я не предупреждала вас? Я всегда так или иначе уничтожаю тех, кто любит меня. Так было всегда, но я не знаю почему. — Она наклонилась и поцеловала его в щеку. — Обещаю, что, если все это лишь мираж, я вернусь к вам, милый Никола, ведь еще не было такой женщины, которая была бы столь удачлива в любви, сколь и несчастна.
— Оставьте со мной детей, — сказал он. — Вы еще вернетесь ко мне, я знаю.
— Если я не вернусь к середине лета или от меня не будет известий, отошлите всех их домой, Никола. Патрик должен жить на своей земле, место Мурроу и Робина — при дворе. И тогда вы сможете избрать себе другую жену.
— Нет! — Его красивое лицо исказилось в гримасе. — Нет, — повторил он более спокойно.
— Да, — раздался голос Эдмона де Бомона, и карлик соскользнул на пол со стула, на котором сидел все это время. Он все слышал и теперь обращался к своему дяде. — Вы забыли, почему стали наследником Фаброна де Бомона, Никола? Только вы из всего рода здоровы и нормальны и способны стать прародителем грядущих поколений. И для этого, дядя, вы должны обзавестись женой.
— У меня есть Скай, — упрямо ответил он.
— Уже, может быть, нет. — Голос Эдмона был печален. — Мне тоже больно об этом слышать, Никола. Никогда в жизни в этом замке не было так весело, потому что она принесла в него свой смех и радость. Но мы плохо отблагодарили бы Скай, если бы позволили себе вернуться к прежним тяжелым дням.
В его фиалковых глазах читалась любовь к Никола. Из всех них ему понятнее была его потеря, так как он тоже любил Скай. И, взглянув на нее, он сказал:
— Так ли вы обязаны ехать, дорогая?
— Должна, Эдмон. Если Осман говорит, что Найл жив, значит, он жив. Где и как, я не знаю, и не узнаю, пока не увижу Османа. Он кивнул:
— Тогда поезжайте, и мы будем молиться за вас.
— Дети, — вспомнила Скай, — я должна сообщить детям. — Она повернулась и, не глядя ни на кого, выбежала из зала.
Они молча проследили за ней взглядами, думая каждый о своем. Робби думал о том, неужели она будет настолько упряма, что совершит это безумство. Разве Найл мог выжить? И если так, откуда об этом знать Осману? Но все же… и, вспомнив Османа, он ухмыльнулся. Осман — человек приличный и настоящий друг Халида эль Бея.
Никола, провожая Скай взглядом, думал о том, что его сердце разбито. Неужели теперь, накануне их свадьбы, он потеряет ее? Это невозможно! Это просто дурной сон, от которого он скоро очнется. Нечто вроде стона вырвалось из его груди. Это не сон — это настоящий кошмар. Из-за мертвеца он — вот сейчас — утратит единственную женщину, которую любит.
Эдмон де Бомон проклинал этот поворот событий, приведший к такому катастрофическому результату. Его дядя после потери Скай будет убит горем, уничтожен. И будет трудно, да практически невозможно, найти невесту, которая бы устроила теперь Никола Сент-Адриана, но найти ее предстояло очень быстро — из-за французской угрозы. Сведения о добрачной связи Скай и Никола заставляли французов вести себя смирно, так как Скай может оказаться беременной очередным наследником Бомон де Жаспра. Теперь Скай уходит, а без жены Никола станет удобной мишенью для французских наемных убийц. И если он умрет, Бомон де Жаспр, как спелое яблоко, свалится прямо в руки французам.