Новогодняя ночь - Смолл Лесс "Callie Hugher, Cally Hughes". Страница 10

Ей почему-то вспомнился мюзикл «Оклахома», в котором одна женщина просто не могла сказать «нет». Разве она, Марго Пулвер, такая же бесхребетная?

Конечно, нет.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Джон тихонько поднял голову, чтобы взглянуть в глаза Марго, и она увидела, какой у него все-таки ошарашенный вид.

Она чувствовала его руку у себя на спине, причем его ладонь, казалось, была такой широкой, что лежала с одного бока, а его длинные пальцы охватывали Марго с другого, и если большой палец лежал в ямочке между лопаток, то мизинец нежно поглаживал самый низ спины, там, где она начинает так соблазнительно закругляться. Горячие и нежные подушечки его пальцев ласково надавливали на кожу Марго, заставляя ее буквально трепетать, забывая обо всем, кроме этих прикосновений.

И все же его взгляд был каким-то напряженным, он попытался что-то сказать, у него не получилось, наконец он откашлялся и выговорил:

– Давайте лучше спустимся вниз и присоединимся к остальным.

Это озадачило Марго. При чем тут «остальные»? Пусть сами присоединяются к кому хотят. Вдруг неожиданная догадка осенила ее, и она сосредоточилась на этой мысли. Ага, так, значит, он хочет уйти отсюда, оставить этот тихий, укромный уголок и перебраться из закрытой от постороннего взгляда библиотеки в шумную толпу гостей! Отсюда Марго сделала незамедлительный – и вполне справедливый! – вывод, что он хочет общества, чтобы успокоиться и взять себя в руки. Как умно! Ясно, что он чувствовал, как безнадежно гибнет наедине с ней, как он теряется, и решил выйти из затруднительного положения джентльменом – сменить обстановку!

Из глубокого раздумья ее вывел осторожный голос Джона:

– Что с вами? Все в порядке?

Она кивнула, опуская руки, обвивавшие его плечи.

Джон не остановил ее, попутно заметив не без иронии:

– Вы настоящая угроза мужской половине человечества.

Марго снова молча кивнула и нетвердой походкой прошлась по комнате. Ей казалось, что она совсем разучилась ходить.

Джон наблюдал за ее неловкими попытками, при этом сам приглаживал волосы, потирал живот, восстанавливал дыхание, и вообще его явно не занимала проблема прямохождения, ему хотелось быстрее добраться до двери из библиотеки.

Отперев ее, Джон оглянулся на Марго, которая все еще была озабочена проблемой передвижения на двух ногах.

Поколебавшись, он все же отворил дверь, всем своим видом показывая, что на самом деле не хочет оставлять это теплое местечко. По-прежнему не говоря ни слова, Марго наконец справилась с непослушными ногами и нетвердой походкой взяла прямой курс к открытой двери. Поравнявшись с Джоном, она взглянула ему в лицо, и он увидел, какое смятение вызвал в Марго его поцелуй. Она так и не смогла совладать с собой и изменить выражение своих глаз: они, необыкновенно расширенные, смотрели на мир по-детски изумленно и – ошарашенно.

«Неужели эта двадцатишестилетняя женщина могла быть вот так потрясена совершенным пустяком – поцелуем?!» – думал Джон и, сам того не осознавая, улыбался.

Марго прошла мимо Джона, галантно придерживающего даме дверь, и, почувствовав себя снаружи в безопасности, обернулась, чтобы откровенно посмотреть прямо ему в глаза. От того, что она там увидела, у нее вырвался нежный, едва различимый вздох, полный нескромного удовольствия.

И как ни тих и незаметен был этот вздох, Джон его уловил, а уловив, вспыхнул, поняв его сокровенный смысл. Кровь жаркой волной ударила изнутри, заставив напрячься его чресла.

Марго медленно отвела глаза и пошла по холлу от библиотеки к танцевальному залу, в то время как Джон, не сразу собравшись с мыслями, поспешил следом за своей новой знакомой. К счастью, холл был огромным, и он успел нагнать ее. Они пошли вместе молча, а Марго все так же безуспешно пыталась взять под контроль собственное тело.

Эта же проблема занимала и Джона. Он никак не мог обрести уверенность, одна его рука беспокойно трогала то волосы, то подбородок, то живот; другой рукой он вел свою спутницу. Эта рука покоилась на талии Марго, так что могло показаться, будто она находится там с единственной целью – помочь Марго добиться устойчивости на нетвердых ногах, но на самом деле Джону просто хотелось прикасаться к Марго.

Сколько они знали друг друга? Каких-то несколько жалких часов? Да разве за такое относительно короткое время может между двумя людьми вспыхнуть сильное взаимное влечение? Он видел ее всего-то два раза. Один раз на пороге ее собственного дома с другим мужчиной, а второй – три часа – правда, каких! – они провели вместе в запертой библиотеке. Невероятно!

Пока они шли к танцующим, вокруг них весь дом содрогался от бешеных натисков ветра, и несмотря на то, что не замечать их было невозможно, Джон слышал их как какой-нибудь посторонний и случайный шорох: он был весь погружен в мысли о Марго.

И все же каким-то шестым чувством отметил про себя существование нараставшей бури. Таковы мужчины: что бы ни происходило, в них всегда найдется место окружающему миру. Так что Джон, хотя и неясно, осознавал все, что происходило вокруг, и первым заметил Клинта, скотовода Лемона.

Клинт стоял рядом с главным входом. Его грубое стеганое пальто овечьей шерсти было распахнуто (дом хорошо протапливался) – это было то длинное с высоким разрезом сзади пальто, которое носят обычно всадники, чтобы прикрывать откидывающимися полами бедра. На голове Клинта сидела ковбойская шляпа со шнурком, охватывающим подбородок, а под ней был повязан укрывающий уши шерстяной клетчатый платок.

Очевидно, Клинт услыхал, как в пустом зале отбивают нестройную дробь каблучки Марго, и повернулся, заинтересовавшись, что за женщина к нему приближается. Сразу Джона он и не заметил, а только Марго. И ее красное платье.

Идя рядом с Марго в сторону главного входа, Джон наблюдал за Клинтом, который наконец, как бы нехотя, разглядел мужчину рядом с Марго и кивком поздоровался с ним, не убирая при этом многозначительной ухмылки с лица.

– Что там, очень плохо? – поинтересовался Джон.

Клинт коснулся шляпы, приветствуя Марго, и сказал только одно слово:

– Северный.

Все понятно. Хуже быть не может: проклятый ветер с севера [4].

– Помощь нужна?

Клинт в ответ покачал головой:

– Нет, обойдется.

– Этот дурак пегий в загоне?

На лице Клинта появилась понимающая улыбка: он разделял мнение Джона о пегом скакуне.

– Конечно. В первую очередь.

– Не пришлось-таки бегать за ним и уговаривать пойти в конюшню на время бури?

Для обоих мужчин разговор этот был совершенно бесполезен, они понимали друг друга с полуслова и явно стали говорить о лошади только из-за Марго.

Морщинки от постоянного пребывания на свежем воздухе, лучиками расходящиеся от глаз Клинта, углубились, выдавая потаенное лукавство.

– Если что, я бы прямиком направился к тебе, ведь это ты научил пегого брать барьеры.

– Как любезно напомнить мне об этом.

Опухшие от поцелуя губы Марго раскрылись в улыбке. Разговоры о буре прошли мимо ее ушей, но вот историю с пегим скакуном Лемона она помнила. Клинт не мог побороть желания перекинуться словцом с захмелевшей спутницей Джона, и ему хотелось этого тем сильнее, чем решительнее Джон старался держать ее подальше от Клинта, даже не представив их друг другу.

– Не пускай ее наружу. В таком платье.

Джон-то знал, почему Клинт намекает на платье Марго, но той казалось, будто этот человек вполне откровенно заботится, как бы она не простудилась. Одни и те же вещи мужчины и женщины говорят и слышат по-разному. Клинт улыбался.

– Я послежу за ней, – сказал Джон.

– Да уж, глаз не спускай, – не отставал Клинт.

– Осторожно, – возразил Джон и пояснил: – Выражайся осторожнее. – Его взгляд определенно просил Клинта попридержать язык.

Клинт обратился к Марго:

– У него грубые манеры.