Наставники - Сноу Чарльз Перси. Страница 78

46. Ректор занимает председательское место

Мы вышли из церкви вместе с Роем и, остановившись у главных ворот колледжа, рассеянно посматривали на обычную уличную суету: женщины покупали в магазинах продукты, спешили по своим делам студенты, красные автобусы казались особенно яркими под низким белесым небом.

– Натянули нам, значит, нос, – проговорил Рой. – Да, старина, к беде заранее не подготовишься – даже если знаешь, что она придет. Я чувствую себя как выжатый лимон.

– Я тоже.

– Интересно, почему нас волнуют чужие заботы? Разве нам так уж важно, кто теперь будет ректором?

– Для Джего это очень важно, – ответил я. – А мы как-никак его друзья.

– Ты прав. По-твоему, нам надо к нему зайти? Мне, знаешь ли, страшновато. Ты заметил, какое у него было лицо?

– Конечно.

– Я боюсь к нему идти, пока он такой несчастный. Утешать – это твое амплуа, старина. – Я понял, что он грустно насмехается и над собой и надо мной.

Вскоре он отправился добывать деньги для своего путешествия, а я вернулся во дворик. У дверей церкви все еще стояло несколько человек, и я подошел к ним. Гей, Браун, Деспард-Смит и Винслоу только что прикрепили к двери объявление; примерно в ярде от них стоял главный привратник.

– Что вы думаете об этом объявлении, Найтингейл? – спросил меня Гей.

– Он не Найтингейл, – сказал Браун.

– Так что вы думаете об этом объявлении? – повторил Гей. – Замечательное, доложу я вам, объявление. Превосходное. Чтобы выяснить, кого мы выбрали ректором, нужно только подойти к дверям и прочитать. Объявление скреплено моей подписью, так что никто не усомнится в его подлинности. У меня, видите ли, весьма четкая подпись. Я считаю, что человек должен гордиться своим именем. Итак, друзья мои, наши выборы прошли без сучка без задоринки. Едва ли можно представить себе столь искусно проведенные выборы. Примите мои поздравления, джентльмены!

– Я четыре раза участвовал в выборах ректора, – сказал Деспард-Смит. – И пятого, я полагаю, не будет.

– Помилуйте! – воскликнул Гей. – Да у нас у всех масса времени впереди! Я думаю, что мне еще раза два придется руководить выборами.

Он шутливо погрозил Винслоу пальцем.

– И никаких послаблений я не допущу, милейший Винслоу. Присягу необходимо произносить полностью, запомните это, сударь мой. Я сумею проследить, чтобы все соблюдали наш Устав.

Винслоу усмехнулся.

– А я решительно протестую! – объявил он. – И мы обязательно обсудим мой протест. Это ритуальное бормотание давно пора прекратить…

Они с Деспардом взяли Гея под руки и, приноравливаясь к его шаркающим шажкам, пошли с ним к главным воротам.

– Всего вам хорошего, – обернувшись, сказал Винслоу.

– Всего хорошего, дорогие друзья! – выкрикнул из-за его плеча Гей.

Когда мы остались вдвоем, я задал Брауну Роев вопрос: надо ли нам повидать Джего? Или он сходит к нему один?

– Вряд ли я помогу ему, – ответил Браун. – Боюсь, что сегодня он предпочел бы не встречаться со мной. Впрочем, не только сегодня, а еще довольно долго, и мне придется к этому привыкнуть – ведь я буду напоминать ему об его несчастье.

Браун говорил спокойно, но с глубокой любовью к Джего. Я понимал, что его дружеская любовь не ослабеет – он был не из тех, кто легко забывает о дружбе. И однако, он остался с Геем в церкви, чтобы проверить, соблюдены ли все ритуальные формальности, – о делах колледжа он тоже никогда не забывал. Сторонники Джего разбрелись сразу же после голосования: их не интересовало, вывешено объявление о победе Кроуфорда или нет, – а Браун считал, что независимо от исхода выборов он должен позаботиться обо всем. Вот и сейчас, стоя у дверей церкви, он сказал:

– Я думаю, ваши коллеги захотят отметить сегодняшнее событие. Пойду распоряжусь, чтобы к обеду было припасено несколько бутылок вина.

До самого обеда я не разговаривал о выборах ни с кем, кроме Кристла, – мы встретились после ленча во дворике.

Кристл холодно посмотрел на меня, не слишком любезно поздоровался и резко проговорил:

– Должен вам сказать, Элиот, что мне очень не понравилось поведение Джего после выборов. Ему не следовало так уходить.

– У него были веские причины для плохого настроения.

– Это-то понятно. Мне тоже на его месте было бы не легко. Ну, а все-таки надо владеть собой.

Пожалуй, он прав, подумалось мне: ему не раз приходилось стойко переносить удары судьбы.

– Я лишний раз убедился, что поступил правильно, – сказал Кристл. – Вы-то со мной не согласны, я знаю. Мне и самому не нравится, что я опомнился так поздно. Но на него же нельзя положиться! Он милый человек, спору нет. А с обязанностями ректора справиться не сумел бы.

Мне не хотелось спорить с Кристлом. Когда мы расходились, он сказал:

– Вы еще поблагодарите меня, Элиот, уверяю вас. Я вот, например, ничуть не удивлюсь, если он не появится сегодня в профессорской. А это уж будет и вовсе неприлично.

По традиции все наставники собирались вечером после выборов в профессорской, чтобы выпить за здоровье нового ректора, – именно поэтому Браун и решил позаботиться насчет вина.

Рой пошел упаковываться и готовить материалы для работы в библиотеке Ватикана, так что я весь день был предоставлен самому себе. Мне захотелось выпить чаю в городе, и на улице я нос к носу столкнулся с миссис Джего. Я уже начал говорить ей, как меня огорчило поражение ее мужа, но она, не глядя на меня, прошла мимо.

Я вспоминал это странное происшествие до самого вечера. Назвать ее мысленно вздорной бабой и выкинуть из головы? Но за последнее время я проникся к ней глубокой симпатией, и мне не хотелось зачеркивать нашу дружбу. Что же с ней случилось? Она, вероятно, была в ужасающем состоянии. Я начал писать ей записку, но, вспомнив, что в каждой фразе она может увидеть издевательский подтекст, оставил эту затею. В общем, мне было очень горько – я, пожалуй, не признался бы даже Рою, до какой степени меня огорчила ее грубая выходка.

Вечером я пришел в профессорскую раньше обычного, но там уже сидели Кроуфорд, Гетлиф и Найтингейл. Кроуфорд предложил Найтингейлу бокал хереса, и тот вел себя как девица, которой впервые налили спиртного. Ему не приходилось выпивать с тех пор, как кончилась война, лепетал он. Кроуфорд налил бокал хереса и мне, а потом сказал:

– Говоря как ректор, я должен признать, что мне теперь следует высказываться весьма сдержанно – в особенности на собраниях. Я не должен навязывать нашему сообществу своих мнений, если некоторым наставникам они глубоко чужды. Но говоря как гражданин, я утверждаю, что сейчас, когда события в мире принимают поистине угрожающий характер, молчать просто нельзя.

В профессорскую входили все новые люди. Вскоре к нам присоединились Деспард-Смит, Кристл, Браун и Винслоу. Гетлиф отозвал меня в сторону.

– Начинается нормальная жизнь, старина, – сказал он.

– Как будто бы так.

– Ты очень огорчен?

– Да уж не обрадован.

– Все утрясется, старина. – Гетлиф улыбнулся. – Послушай, мне позарез нужен твой совет. Может, ты зайдешь к нам завтра вечером?

– Что ж, с удовольствием, – как можно естественней проговорил я.

– Значит, мы тебя ждем, – сказал Гетлиф.

Почти все наставники уже собрались, и теперь, всякий раз когда открывалась дверь, мы ждали, что появится Джего. Но сначала пришел Пилброу – он еще с порога радостно объявил, что его пригласили приехать весной в Прагу, – а потом Гей, хотя для этого ему пришлось нарушить свой вечерний распорядок.

– А вот и я, дружище Кроуфорд! – воскликнул он. – Я решил, что испорчу вам праздник, если не загляну вечером в колледж. Но отныне мне надо именовать вас ректором. Примите мои поздравления, господин ректор!

Мы все еще надеялись дождаться Джего, однако через несколько минут дворецкий почтительно доложил Кроуфорду, что обед подан.

– Что ж, по-видимому, все в сборе, – проговорил Кроуфорд. – Пойдемте, джентльмены. – Когда мы вошли в трапезную, он сказал: – Гей, разрешите предложить вам место справа от меня. Юстас, не откажите в любезности, сядьте слева.