Охота на крыс - Соболев Сергей Викторович. Страница 28

Почему он оказался здесь, на Кавказе, а не там, где его товарищи и единомышленники сейчас празднуют победу над своим заклятым врагом? У таких важных шишек, как он, там нынче много работы. Нужно ведь организовать массовые расстрелы ливанцев, которые поддерживали «оккупационный режим», организовать чистки среди офицеров армии Южного Ливана, оборудовать новые базы, рекрутировать новых «гази» и «шахидов», снабдить «воинов ислама» оружием и продолжать дальше давить на ненавистных всему арабскому миру израильтян.

А Мухаммед, вместо того чтобы находиться где-то в Бейруте или на том же юге Ливана, непонятно с какой целью бродит по горам Чечни, притом наряжается как рядовой моджахед и присутствует при переговорах заместителя Хаттаба с одним из сотрудников некоего Джабраила...

Верзила опять ударил ногой. Обозвал «чеченской шкурой».

— Поднимите его! — скомандовал гэбист, которому уже надоело играть в кошки-мышки. — Покажите ему, что сталось с его подельниками! И сразу назад!

Верзила и двое его приятелей, вдруг успевшие нарисоваться в комнате для допросов, устроили ему небольшую «экскурсию» по своим подземным владениям. Открыли по очереди две камеры, где доживали свой век несчастные побратимы Мафусаила. Он старался особо не смотреть на избитых до полусмерти мужиков, но все равно заметил, что у одного был выбит глаз, а у другого, кажется, вообще был проломлен череп.

— Ну что, хрен моржовый! — раздраженно сказал гэбист, когда все заняли прежние места. — Теперь ты врубился, что никто здесь с тобой шуток шутить не собирается?!

В этот момент неожиданно заработала портативная рация, принадлежавшая, как догадался Бушмин, сотруднику ФСБ.

— Без меня не начинай, — сказал тот «законнику». — Сейчас я выясню, в чем дело, и вернусь.

Он вышел в коридор, а вместо него в помещении появились два мужика в темно-синих комбезах, причем лица их скрывали шлем-маски. Кивнув «тюремному спецназу», чтобы те выметались из комнаты, они застыли с двух сторон от табурета с сидящим на нем допрашиваемым и стали хрустеть пальцами — разминали, очевидно, ручонки для предстоящей работы.

По всей видимости, это и есть «потрошители». Наверняка именно они ломали тех двух. Бушмин, услышав этот зловещий хруст, подумал, что дела начинают принимать худой оборот.

И что теперь ему делать? Начинать крушить здесь все и вся? Или позволить этим костоломам превратить его в свежепрокрученный фарш?

Еще не факт, что у него получится освободиться. Но дело даже не в этом. Он не имеет права совершать такие вот безумные действия. Это будет глупо, непрофессионально и даже преступно по существу. Если он начнет дергаться, то провалит все на фиг! Такого он не мог допустить, пусть даже эти начнут резать его на куски.

Плохо, что он не успел сообщить кому следует о появлении в здешних краях одного из лидеров «Исламского трибунала». Он не рискнул связываться с Ханкалой, где для него оборудован «шлюз» в Разведупре, или с той же Москвой по обычным каналам связи из здания комендатуры в Шали — боялся перехвата. И, как сейчас выяснилось, правильно сделал, что поостерегся.

И еще одна мысль успела проскочить в голове, пока «мальчики», подобно пианистам, разминали свои неслабые клешни. Он подумал о том, что коль его переговоры с чеченцами и арабами оказались результативными и ему даже удалось выбраться от них живым и невредимым, то это, взятое все вместе, означает, что он в некоей иерархии поднялся как бы еще на одну «ступеньку».

Иными словами, он имеет все шансы уже в скором времени выйти лично и непосредственно на самого Джабраила, миновав многих его доверенных людей.

Фээсбэшный полковник отсутствовал минут пять. Вернувшись, склонился к «законнику», прошептал ему что-то на ушко, потом ткнул указательным пальцем в сторону «подследственного».

— Отведите негодяя в камеру! И... дайте ему что-нибудь из еды!

Андрей, которого опять передали на руки «тюремщикам», облегченно перевел дух. Он не слышал, о чем шептались эти двое, но пришел к выводу, что уже вскорости эти милейшие люди будут иметь какие-то отношения с его «крышей». Причем не исключено, что их взаимоотношения будут весьма далеки от дружеских.

Не обращая внимания на ругань, команды и лязганье затворов, он вошел в камеру и спокойно уселся на топчан.

— Ты такой умный, да?! — прошипел возникший на пороге гэбист. — Весь такой из себя... х-р-р-р! Для тебя все только начинается! Из оружия, которое ты передал чеченцам, убивают наших солдат и офицеров. За такие вещи тебя следовало бы шлепнуть на месте, как рвут на части чеченских сук! Но это слишком легко и просто! Так вот... Вскорости здесь появятся спецы, рядом с которыми даже мои костоломы могут отдыхать...

На протяжении двух последующих суток Рейндж и К°, сменяя друг дружку, осуществляли визуальное наблюдение за «объектом». Нет, хвостом за Эльзой Бартельс они не ходили, париками и солнцезащитными очками не пользовались и плащи свои наизнанку не выворачивали. Находясь от нее на необходимом расстоянии, фиксировали появление немки в тех координатах, которые были просчитаны ими уже заранее.

Как и предположил Леон, Бартельс, закончив деловые переговоры с местным банкиром и погостив у него для приличия какое-то время, перебралась из «замка» в отель «Хилтон», где для нее еще неделей ранее по звонку из Гамбурга был забронирован на четверо суток номер люкс. По Лимасолу и его окрестностям Эльза передвигалась на ярко-красном «Феррари» в компании с девицей лет двадцати пяти. Престижная тачка, как удалось выяснить, принадлежит гостеприимному банкиру-киприоту, а компаньонка Эльзы является лицензированным сотрудником организации МАТ [5] .

Для оперативных нужд сотрудникам «А-центра» понадобилось также снять однокомнатную «флэт» в центре города, такие просторные квартиры, где комната, гостиная и кухня нераздельны, называются здесь, как и в Англии, «студио». И взять напрокат еще две легковых машины, с тем чтобы у каждого члена команды имелась для разъездов своя тачка.