Охота на волков (Живым не брать) - Соболев Сергей Викторович. Страница 44

Однако шума и нервотрепки хватило с избытком.

— Я так и сказал им, Михалыч, — делился своими впечатлениями Мокрушин. — Пожгем, на хрен, всю вашу «броню»! Бойцы мои взяли «трубы» и залегли! А эти все равно поперли — через окна. Так мы их вышвырнули вон — вместе с рамами! Прокуроры враз куда-то заныкались! А наш генерал, который с Моздока прилетел, тот вообще ни во что не врубался!

— Это все не важно, — отмахнулся Шувалов. — Никто из наших всерьез не пострадал? Пара-тройка ушибов, говоришь? Ерунда! Ну и ладно... Так, бойцы! Быстро навели тут порядок! Вопросы все решайте сами, командиров по пустякам беспокоить не следует! Череп, ты все еще контужен? Голова, говоришь, трещит? А ты займись делом, подмени пока командира! И все как рукой снимет!

Шувалов и оба командира прошли в кабинет, плотно прикрыв за собой дверь и провернув ключ в замочной скважине. Проверили содержимое сейфа, дабы убедиться, что все документы и служебные бумаги на месте. Заодно Бушмин передал Шувалову видеокассету с эпизодами оперативной съемки — кадры с трупами зенитчиков и двух чеченов, сопровождавших Умарова, плюс видеозапись допросов «Горца» и Славянина.

Оригинал этой видеозаписи, который хранился в разведотделе и был приобщен к докладной командира РДГ «Терек», Шувалов уже успел изъять вместе с докладной и прочими бумагами, имеющими непосредственное отношение к недавнему рейду в предгорья.

Все это предстоит доставить в столицу. Не исключено, что лететь в Москву придется самому.

— Вот что, друзья мои... — Шувалов в задумчивости провел ладонью по подбородку. — Я вижу, вы давно уже не писали объяснительных! Вот и займитесь! Меня здесь не будет несколько ближайших часов. Чтобы вам не мешать, я переберусь в разведотдел... Да у меня и у самого дел полно! Когда закончите с «отчетами», дайте знать, я подойду, изыму у вас их лично! Черновиков не оставлять! Да что я вам объясняю, не первый год замужем!

— А что народу сказать? — спросил Бушмин. — Когда ротация?

— Завтра к вечеру подтянутся «сменщики», — пообещал Шувалов. — Но замена будет не всем.

— А мы-ы? — дружно протянули приятели. — Как с нами?

Шувалов бросил на них недоуменный взгляд:

— Вы что, еще не врубились? Конечно, вы остаетесь! Потому что отныне мы втроем опять начинаем работать на группу «Мерлон»!

Ключ как-то вдруг неожиданно легко прокрутился в скважине амбарного замка.

Выбравшись из зиндана, Дольникова первым делом прижала к себе мальчишку, расцеловав его в обе щеки.

— Ты настоящий герой, Иван! Мой освободитель! Не знаю, что бы я без тебя делала...

Стояла глухая ночь. Вокруг — кромешная темень, а тишина такая, что аж в ушах звенит. Нет, это звонкими молоточками стучит сердце в груди Ивана. Да и саму ее колотит и трясет, даже зубы клацают — не то от холода, не то от расшалившихся нервов.

Надо раздобыть что-нибудь из верхней одежды. Куртку эти уроды ей так и не вернули! Замерзнет ведь, куда без куртки уйдешь в декабрьскую стылую ночь?!

На самый крайний случай можно прихватить с собой тулуп. Плевать, что он грязный и вонючий! Но лучше, конечно, все же раздобыть что-нибудь более приличное.

Не только куртку, но и деньги отобрали, сволочи! И справку с блокпоста в Первомайском. Теперь опять придется где-нибудь объясняться! И еще неизвестно, на каких людей нарвешься, могут попасться такие же гады, как здешние вэвэшники.

По правде говоря, она и сама пока толком не знала, что им следует сейчас делать и в каком направлении двигаться.

Поэтому и застыла, опустившись на корточки перед Иваном и прижав его к себе. Застыла, лихорадочно соображая, что же дальше делать.

— Иван, а где ты ключ раздобыл? — понизив голос до шепота, спросила она. — Ты ходил на блокпост?

Она взяла мальчика за руки и только сейчас обратила внимание: большой палец на правой руке перевязан какой-то тряпицей.

— Тебе больно, Иван? — встревожилась Дольникова. — Ты сам поранился? Или это они тебя обидели? Если они на тебя подняли руку, дай мне знать! Для меня это важно, мой хороший. Они тебя обижали? Ты убежал от них? Можешь ничего не говорить, я тебя уже без слов научилась понимать...

Решение созрело в считанные секунды.

— Иван, я отлучусь ненадолго! Жди меня здесь, ладно? Я быстро, одна нога там, другая здесь...

Пригнув голову, она выбралась через пролаз из недостроенного бункера. Хотя мороза не было — температура воздуха лишь чуть ниже ноля, — холод пробирал до костей. Небо заволокло хмарью, ночь безлунная, и это, в общем-то, ей только на руку.

После небольшой отсидки в зиндане Дольникова, словно кошка, могла легко ориентироваться даже в темноте.

Она хорошо представляла себе, как устроен этот блокпост. Частично он обнесен бетонными панелями — это чтобы боевики, коль им удастся незаметно подобраться к «блоку», не пожгли из гранатометов бронетехнику и не смогли прицельно бить по жилым строениям. В южном направлении — давно не паханное поле, посеченное глубокими морщинами ирригационных каналов и поросшее мелким кустарником. Этот сектор остается неогороженным, но он, во-первых, открыт для наблюдения, а во-вторых, простреливается из бойниц небольшого и приземистого сооружения, смахивающего на бетонный дот. Плюс к этому на ближних подступах поле наверняка нашпиговано минами, уж точно установлены «растяжки» и «сигналки».

С противоположной, северной стороны параллельно трассе тянется лесопосадка. В районе самого «блока» деревья вырублены — примерно на полторы сотни метров по обе стороны от «пунктира». Опять же — чтобы лишить возможности каких-нибудь приблудных бандитов или тех же местных атаковать в ночное время небольшой гарнизон внутренних войск. Но именно в том направлении развернута башня БМП, и именно этот участок тщательнее всего просматривается вэвэшниками в любое время дня и ночи.

А вот разболтанный командир и его расхлябанный личный состав — это ей на руку, крайне сомнительно, чтобы ночную вахту на «блоке» несли более двух бойцов. И где эти «караульщики» из числа солдат срочной службы располагаются, Дольникова представляла себе более или менее отчетливо.