Охота на волков (Живым не брать) - Соболев Сергей Викторович. Страница 81

Эту мысль Андрей Бушмин намерен был при первом же удобном случае донести до сведения начальников, а таковыми для него в настоящий момент являлись Мануилов и Шувалов. А если этого окажется недостаточно, то он дойдет до самого Эма и попытается растолковать самому четырехзвездному «Мерлону», что Дольникова в той истории сама является жертвой, а потому ни о каком наказании даже речи быть не должно.

Но все эти его мысли и намерения имели отношение к ближайшему будущему, а сейчас он вынужден действовать строго по легенде.

...Гарас деликатно переместился в коридор, а Бушмин, испытывающий некоторую неловкость, вынужден был остаться в комнатушке.

Женщины обнялись как подруги, Вера Николаевна даже всплакнула. Она гладила Дольникову то по плечам, то по светлому ежику волос, и это со стороны выглядело так, будто она увидела после длительной разлуки собственную дочь.

Дольникова казалась смертельно уставшей. Под ее воспаленными глазами залегли глубокие тени, на бледном лице резко обозначились высокие скулы, кисти рук, наоборот, красные, словно их обварило кипятком. И было заметно, что она ужасно волнуется.

Мальчишка тоже чего-то опасался. На его чумазом лице контрастно выделялись яркие синие глаза — он не сводил их с Андрея. Точно дикий звереныш, готовый при первом же намеке на опасность юркнуть в какую-нибудь норку...

— Привет, дружище, — медленно присев возле него на корточки, сказал Бушмин. — Я вижу, ты совсем уже взрослый парень... Меня зовут Андрей. Ты слышал историю про Маугли? «Я и ты, мы с тобой одной крови...» Так, кажется... Я свой, вот что ты должен знать.

Дольникова, настороженно следившая за подозрительным незнакомцем, у которого к тому же из наплечной кобуры торчала рукоять пистолета, собралась было сделать ему замечание — кто вы такой, собственно? Оставьте, пожалуйста, ребенка в покое! — но что-то заставило ее промолчать.

Бушмин протянул мальчишке — как взрослому — руку. Тот какое-то время пристально смотрел Андрею в глаза, а затем... вложил свою ручонку в широкую мужскую ладонь.

Андрей не стал говорить, что ему известно имя мальчишки — мнимое оно или настоящее, не так уж важно. Итак, Дольников Иван Алексеевич. На вид ему лет десять, то есть на грудничка парень никак не похож. Но как бы там ни было, этот похожий на Маугли мальчишка, очевидно, и есть осознанный выбор Анны Дольниковой.

Внимание Андрея привлекла довольно глубокая царапина на правой руке Ивана, смазанная вкруговую йодом. Очень характерный шрам — такое впечатление, что какой-то гад хотел отрубить парню палец, но, передумав в последний момент, ограничился тем, что полоснул острым лезвием по коже, оставив как бы зарубку на недобрую память.

Ранка довольно свежая по времени; если это дело рук одного из вэвэшников, то на том свете с них и за это спросится.

— Ну вот и познакомились, — улыбнулся Бушмин. — Что, ручка моя, вижу, понравилась?

Он уже хотел презентовать мальцу авторучку, которую тот приметил острым глазом по колпачку, торчащему из нагрудного кармана, но вовремя опомнился. По виду обычная авторучка — ею даже можно было писать, — «стрелка» же начинялась парализующим составом.

— Это не совсем то, что тебе нужно, — снова улыбнулся Бушмин. — Вот когда мы переберемся ко мне, а я приглашаю тебя и твою... маму в гости, я подарю тебе ручку, и фломастеры, и альбом, если ты, конечно, любишь рисовать...

— А почему, собственно, мы должны принимать ваше...

приглашение? — довольно резко проговорила Дольникова. — Вы, кажется, из органов? Чем обязана?

Бушмин довольно красноречиво посмотрел на заведующую.

— Ох, Анна, как я рада, как рада, что ты... что у тебя... — Аксенова смущенно улыбнулась. — Какой прелестный у тебя мальчик! Здесь вот товарищ тебя давно дожидается, так я выйду по своим делам, не буду вам мешать... Мы с тобой, Анюта, позже поговорим, но вначале, детки, вас нужно как следует накормить...

— К сожалению, Вера Николаевна, у нас совершенно нет времени, — сказал Бушмин. — Спасибо вам огромное... за мудрость и доброту.

Вежливо выставив за дверь хозяйку кабинета, Бушмин повернулся к Дольниковой.

— Анна Сергеевна, у вас буквально несколько минут на сборы. Вот мое удостоверение, можете с ним ознакомиться... У вас, кстати, сохранились какие-то документы?

Дольникова, даже толком не заглянув в бушминскую «ксиву», вернула ему документ. На вопрос она никак не отреагировала, но так побледнела, что стала напоминать гипсовую маску.

— Уф-ф... — Бушмин, недовольный сам собой, покачал головой. — Кажется, я вас напугал... Анна Сергеевна, я и мои коллеги... мы чертовски рады, что вы нашлись. Вы ведь исчезли так неожиданно... Ну да ладно, не о том речь. Вам ничего не грозит, понимаете? Очень важно, чтобы вы это поняли сразу! Я вижу, что вы устали, голодны, но я не могу сейчас оставить вас здесь, в миссии. И говорить с вами о моем деле, признаться, здесь тоже не очень удобно...

— Вы намерены меня задержать? — безжизненным голосом проговорила Дольникова. — Могу я узнать, за что?

— Да боже упаси, — сказал Бушмин. — Мы просто переберемся в другое место, вот и все! Вы и позвонить оттуда сможете, если будет желание. Там вас накормят, примете душ, спать будете на мягких перинах. А завтра составим несколько бумаг — о том, что вы, во-первых, нашлись, а во-вторых, что утеряли документы. Или... не знаю, как было на самом деле. У вас их отобрали где-то? Короче, уладим бумажные формальности. А если помощь какая-то от нас потребуется, то в стороне, конечно, не останемся.

Впервые за все это время Дольникова внимательно посмотрела на незнакомца, разом оценив и его мужественную и вместе с тем привлекательную внешность, и проницательный взгляд серых глаз. Заметила она и другое: он явно что-то скрывал от нее, но в то же время всячески пытался успокоить и приободрить.

К тому же Иван, который умел распознавать опасность, в этом незнакомце, кажется, признал «своего».

— И вы нас потом отпустите на все четыре стороны?

— Конечно, отпустим, — пожал плечами Бушмин. — Не понимаю, с какой стати мы должны вас задерживать надолго?

Почти поверив своим словам, он дал женщине немного времени на сборы и вышел в коридор, где его дожидался Иван Гарас.