Русские идут - Соболев Сергей Викторович. Страница 24

– Столовая горит, – сказала Лариса на удивление спокойным тоном. – В прошлом году только построили… из ошкуренных сосновых «кругляшей». Такая типа таверна в стиле «кантри».

Она поднесла к уху свой сотовый.

– Исмет, это я, – сказала Венглинская, услышав в трубке знакомый голос. – Ну что это еще за дела?! Мы же обо всем договорились… почти обо всем!! Ах, ты не понимаешь?? У меня тут пожар, а ты вроде как не в курсе?! Я не горячусь, Исмет!!! Я ж тебе говорю, здание одно горит… реально у нас тут пожар!! Охрана вот утверждает, что – поджог!! Полыхнуло сразу… Да… нет… нет, помощь пока не нужна… Да, я тоже надеюсь, что ты контролируешь ситуацию по своей линии… Пока сама не знаю, жду подробного доклада… Ладно… Хорошо, ты тоже держи меня в курсе… все, селям!..

Венглинская, закончив разговор с Сайфутдиновым, поискала глазами Мокрушина… но его уже и след простыл.

Рейндж, заглянув ненадолго в свой номер, надел короткую кожанку, сгреб со стола початую пачку сигарет и зажигалку, после чего смайнался вниз. Заметил в вестибюле Артема и администраторшу, но разговаривать с ними не стал, потому что вряд ли они могут сообщить что-то новенькое. Он вышел из здания и бодрой походкой направился по асфальтированной дороге, идущей чуть под уклон, к зданию длинной, похожей на ангар столовой (которая теперь уже полыхала целиком, благо с моря дул свежачок, да и огню в этом строении было чем поживиться). По правде говоря, ему вовсе не обязательно было туда идти, он не пожарник и не сотрудник местной охраны. Но случившееся – как бы это ни странно звучало – дало ему возможность перевести дух. Потому что если б не вспыхнула столовая, то с большей долей вероятности вспыхнул бы он сам. Он, конечно, не сексуальный маньяк и не собирается набрасываться на первую встречную. Но в нынешней беседе с Венглинской он достиг той грани, за которой надо было либо идти напролом, действовать, как безбашенный «мачо», либо… Либо резко оборвать ту невидимую глазу паутину, которой его исподволь обволакивает эта холеная, красивая, но и хищная особа.

Уже ощутимо пыхнуло жаром от весело занявшейся столовой, которую вряд ли теперь спасут от пожиравшего ее пламени. Кто-то из сотрудников охраны – или же это был местный штатный пожарник – тщился подключить к гидранту длинную кишку шланга, но что-то не больно хорошо у него это получалось. Еще с полдюжины мужиков, большей частью экипированных в униформу охранников, по сути, превратились в таких же зевак, что и Мокрушин, который наблюдал с безопасного расстояния за происходящим.

Услышав звук автомобильного движка, он обернулся. Неподалеку остановился джип, из которого двое охранников вытащили какого-то человечка. Повалили вдруг его на землю… И стали пинать ногами.

Он направился к ним. Одновременно с Мокрушиным к джипу подбежал старший смены охраны, которого зовут Геннадий, и с которым Рейндж успел познакомиться во время сегодняшней утренней прогулки.

– Отставить! – крикнул старший. – Шо вы делаете?! Ша, кому сказано!!

Он оттащил одного из своих вошедших в раж коллег. Второй тоже прекратил избивать пойманного парня, который, закрыв руками голову и свернувшись калачиком, лежал возле джипа охраны на земле.

– Поджигатель? – догадался Мокрушин. – Где вы его поймали?

– Та возле старой базы отдыха… – отдышавшись, сказал охранник. – Их двое было! Один курвец сбежал… а этого мы перехватили!! В багажнике сумка… он ее по ходу швырнуло в кусты, но мы нашли! Там все улики. Счас, достану, сами увидите!!

Рейндж подошел к парню, нагнулся, сгреб его за шиворот – тот был одет в темную ветровку и черную, натянутую по самую переносицу шапочку – и рывком поднял с земли. Дал подзатыльника и опять как следует встряхнул, чтобы тот поскорей пришел в чувство. Сдернул с головы шапчонку, развернул лицом к себе… Так… Парень лет восемнадцати, или чуть постарше… сопляк! И от него, определенно, попахивает керосином или еще какой-то горючкой.

– Дядьку… тiльки не бийтесь, – вогнув от страха голову в плечи, заскулил парень. – Я нiчого поганого не робив… це ж якась помилка!?

– Ошибочка, говоришь? – охранник раскрыл клетчатую дермантиновую сумку – такого же типа, но размерами поменьше, нежели те сумки, что таскают «челноки». – А это шо тут у тебя, а?! Шо это тут в твоей сумке?!

Он достал один за другим два свертка. Размотал на одном наверченные тряпицы, под которыми оказалась наполненная горючкой бутылка из-под шампанского, из горлышка которой свешивался «запальный фитиль»…

– Ах ты… блядво!! – старший попытался двинуть парню в челюсть, но Рейндж успел перехватить его руку. – Чего ты его защищаешь, Алексеич?! Да его за такие дела… урррыть надо!! Сука!! Кто тебя послал сюда, пацан?! Не молчи, тварь!! А то я тебе этот «коктейль Молотова» сейчас в ж… засуну… и фитиль сзади подожгу!!!

– А вот это мысль, – оживился Мокрушин. – Хорошая идея, Геннадий… Вы пожарных уже вызвали?

– Ну да, – кивнул тот, не понимая еще, куда клонит Мокрушин. – Только они у нас тут не слишком резвые. Пока пригребутся, столовка сгорит!.. А шо такое, Алексеич? Чё за идея?

Рейндж оглянулся, пошарил глазами по ближним окрестностям, потом показал рукой на невзрачное деревянное строение, находящееся всего в полусотне шагов от них.

– Что это там у вас?

– Старая бильярдная. Но столов там нет… будем ее сносить.

– Знаешь… дешевле и проще не ломать, а сжечь, – беря парня в болевой захват, сказал Мокрушин. – Ша, факельщик, не ори! Больно, я понимаю. Но когда мы будем тебя убивать, будет еще больнее!

Ввалились в старую бильярдную. Мокрушин в темпе примотал веревкой «факельщика» к вертикальной стойке, которая служила опорой чуть просевшей кровле. Охранник, которому Рейндж велел захватить с собой одну из найденных в сумке бутылок с «коктейлем Молотова», кажется, до конца не врубался пока в суть происходящих на его глазах событий.

– Как тебя зовут, хлопче?

– Дядьку… що ж вы робите? – пацан облизнул разбитые губы. – Та Дмытро ж я… так мене зваты. Честно… я ж вам не брешу!!!

– Брешешь, гаденыш. Но лично т ы меня не интересуешь! Кто вас сюда послал? Ты из Студенческого братства? Или из молодых «оуновцев»?! Кто твой «керiвник»?! Кто твой командир?!

Мокрушин взял у охранника бутылку с горючкой. Достал из кармана зажигалку. Охранник, поняв, что «столичный товарищ» не шутит, едва не выронил фонарь…

– Вы что… реально хотите?.. Может, не стоит так резко?!

– А чего сопли жевать?! Ну, сгорит еще один обьект. Вместе с поджигателем… который был так неосторожен, что сам и пострадал! Вот такую версию, дружище, вы, охрана, и сообщите, когда сюда пригребутся пожарные или менты… Так, сдай немного назад! Чую, что полыхнет резко, как бы самим брови да ресницы не опалить!

Он тоже сдал назад, остановившись в дверном проеме. Чиркнул зажигалкой. Парень заорал дурным голосом:

– Дядечку, нi! Не палiть!! Я зараз скажу!!!

Полноценный допрос Мокрушину снять с этого гаденыша не получилось: всего через минуты две или три, как пацан начал колоться, назвав несколько имен, примчался старший смены.

– Все, Алексеич, заканчивайте!!

– Еще пару минут?

– Не, не стоит! Слышите, пожарные приехали… и ментовские машины уже подьезжают! Да и начальство по рации спрашивали! Она… то есть «хозяйка»… велела не трогать этого охломона! Потому что надо будет же передать его милиции!

…Мокрушин вернулся к себе в номер примерно через час, когда на дворе уже была полночь. Столовую, как он и думал, отстоять не удалось, и лишь по счастливой случайности пожар не перекинулся на соседнее здание одного из корпусов. Венглинская, кажется, слегка рассердилась на него. Во всяком случае, повторного приглашения к ней в апартменты не последовало.

Одежда пропахла дымом, настроение было отвратным.

«Пока не очень получается, Рейндж, – подумалось ему, когда он встал под прохладные струи душа. – Может, у твоего лучшего друга Андрюхи Бушмина, гостящего в Киеве, в отличие от тебя, все в шоколаде?»