Ритуал - Байерс Ричард Ли. Страница 28

– Вы шутите! – воскликнул Кантаули. – Каждый дюйм монастырской земли священен. Даже самые малые из церквей и часовен хранят святые реликвии и…

– Перетащите свои сокровища глубоко под землю. На самом деле это единственный способ сохранить их хоть чуть-чуть подольше.

– Дорн прав, – заметил Рэрун. – Заставьте драконов сражаться на земле, в ближнем бою, в месте, знакомом вам лучше, чем им. Устройте ловушки и засады. Действуя таким образом, мы сможем сдерживать их довольно долго. Если оставить все как есть, мы не продержимся и десяти дней.

– Но, – сказал кто-то, – позволить злу осквернить наши храмы и сады? Об этом даже думать невыносимо!

– Нет, – возразил Кантаули, – бог, проливающий слезы, учит нас, что нет на свете ничего невыносимого, кроме одного – забыть о справедливости и долге. Наш долг теперь – не допустить драконов к архивам, пока наши новые друзья не раскроют тайну бешенства. Добрые люди, мы поступим так, как вы советуете.

Глава 6

Шестой месяц часто называют в народе порой цветов. И даже унылый, бесплодный Фар время от времени неохотно радовал жителей белыми или алыми цветами. По мнению Уилла, здешняя природа могла бы и не утруждаться. Редкие брызги диких цветов не в состоянии были придать развалинам, встающим над темным стоячим озером в низине среди холмов, более привлекательный вид. Стонущие завывания холодного ветра тоже не делали пейзаж веселее. Хафлинг подозревал, что, если хорошенько прислушаться, в этом тоскливом плаче можно различить голоса призраков.

Огры глазели на ряды покосившихся башен и обрушившихся колоннад с не меньшей тревогой. Для них это место всегда было запретным и оставалось таковым, даже если их шаман приказал прийти сюда.

На самом деле единственными, кому, похоже, не терпелось залезть в эту дыру, были Ягот Дьявольский Глаз и Павел. Огр смотрел на руины с вожделением, словно на беззащитного поверженного врага. Жрец Летандера, подавшись в седле вперед, сосредоточенно вглядывался в развалины, будто пытался разгадать их тайну прямо отсюда, с расстояния сотни ярдов.

– Вперед! – приказал Ягот.

– Солнце садится, – возразил Уилл. – Может, разумнее стать лагерем здесь, а исследования начать утром.

Ягот неприятно рассмеялся:

– Я забыл, вы, мелкие недоумки, слепы в темноте. Но не тревожься. Павел может наколдовать свет. Или кто-нибудь из нас, огров, разведет костер.

– Как хочешь, – бросил хафлинг.

Он направил своего пони вниз по тропе, Ягот и Павел последовали за ним. Гигант огр, тащившийся пешком, был выше долговязого человека верхом на лошади.

Когда процессия добралась до широкой, прямой главной улицы, уходившей в глубь храмового комплекса, Уилл ощутил схожесть этого места с теми, что он видел прежде. Судя по всему, служители разных богов строили свои святилища рядом, как приманку для толп паломников, желавших приносить жертвы многим божествам или посоветоваться сразу с несколькими прорицателями.

Но ни хафлинг, ни человек не стали бы молиться богам, в честь которых строились эти храмы. Уродливые идолы, скорчившиеся, словно перед прыжком, выставляющие напоказ отсеченные головы, вонзающие клыки в сердца, вырванные из груди врагов и творящие всяческие зверства над связанными, изуродованными телами пленников. Отвратительные рожи, глумливо ухмыляющиеся с фризов, лепных карнизов и антаблементов. Уилл узнал кое-кого из увековеченных здесь богов, в том числе и одноглазого Груумша, главного бога орков, Юртруса – божество страданий и смерти, и Вапрака, свирепого покровителя огров.

Осыпающаяся под неумолимым натиском времени каменная кладка выглядела изъеденной ветрами, но была великолепна, и Уилл поймал себя на мысли, что готов поверить утверждениям Ягота, будто Фар некогда был великим королевством. Однако искусная резьба ни в коей мере не делала изображения более привлекательными. Всякому цивилизованному существу, несомненно, было неприятно видеть, что столь выдающееся мастерство используется для прославления мерзостей и непристойностей.

– Это место большое, – проворчала одна из женщин. – Откуда нам начинать?

Павел указал на огромное сооружение в конце улицы, мрачное квадратное здание, почти неразличимое в сумеречном свете.

– Это самый большой и, без сомнения, самый престижный храм из всех, – сказал он. – Если вы заметили, это центр всего комплекса.

– Хорошо, маленький жрец солнца, – согласился Ягот. – Отыщи магию. Порадуй меня.

С нарастающим нетерпением Малазан смотрела, как ее подчиненные обследуют территорию монастыря. Драконы с уверенной грацией вышагивали по крепостным стенам, ползали на брюхе, всматриваясь в дверные проемы построек, вставали на задние лапы, чтобы заглянуть в окна верхних этажей, рыскали по садам и теплицам, вынюхивая следы исчезнувших жертв, топча ровные ряды черничника и грядки с распускающимися желтыми розами.

Скоро их глупость окончательно надоела гигантской красной драконихе. Она взревела, ее клич эхом отразился от крепостных стен и окрестных скал, и остальные драконы поспешили на зов. Она мотнула головой, указывая на огромную белую главную башню, сложное сооружение из башенок и галерей, образующих гармоничное целое.

– Вы что, идиоты? – поинтересовалась красная. – Вы никого здесь не найдете. Все монахи спрятались там.

– Согласен, – заметил Ишеналир. – Именно так люди защищают осажденные крепости. Если они не могут больше удерживать внешние оборонительные сооружения, то отходят во внутренние.

Малазан почувствовала укол досады. Гравированный посмел объяснять то, что она знала и сама. Это походило на очередной коварный вызов. Напомнив себе еще раз, что Ишеналир – слишком полезное оружие, чтобы уничтожать его раньше времени, она проглотила огонь, вскипающий в горле.

– Значит, монахи решили умереть, будто крысы, загнанные в нору. Что ж, прекрасно. – С этими словами она повернулась к большим двойным дверям башни. Вход был достаточной высоты и ширины для дракона. – Кто-нибудь, откройте это.

Клыкастый дракон захохотал и бросился на дверь, будто обитый костяными пластинами серо-коричневый таран с длинным раздвоенным хвостом. Но тут же отлетел, с грохотом и удивленным выражением на морде.

– Они заколдованы, – сказал Ишеналир, – но я могу уничтожить заклинание.

– Не утруждайся, – бросила Малазан. Она сама бросилась на массивное сооружение из прочного дерева, усиленного бронзой и сталью. Но красная была больше, тяжелее и неизмеримо сильнее клыкастого, и ни старая древесина, ни укрепляющая ее магия не смогли устоять. Разбитые, сорванные с петель двери влетели внутрь башни.

У противоположной стены располагалась внутренняя церковь, украшенная скульптурами, фресками и витражами, прославляющими деяния и величие Ильматера. Расписан был даже высокий сводчатый потолок. Все это являлось прекрасным произведением искусства, и, несмотря на то, что сюжеты восхваляли бога слабых и побежденных, Малазан жаждала обладать им, как и любыми другими сокровищами. После того как она станет драконом-мертвяком, она перенесет это богатство в свое логово или оставит здесь и потребует монастырь себе в качестве нового дворца. Мысль о том, что красный дракон поселится в доме Ильматера, позабавила ее. Тогда Плачущему Богу действительно будет о чем лить слезы.

Но это удовольствие пока придется отложить. Сейчас она должна перебить монахов и сжечь библиотеку. Малазан осторожно двинулась по центральному входу, высматривая, выслушивая, вынюхивая жертву, пока остальные по очереди заползали внутрь.

Преграждая драконам путь, от мраморного пола и почти до потолка вдруг выросли столбы мерцающего приглушенного белого света. В считанные мгновения они превратились в сияющих гигантов. Некоторые были похожи на людей – женщин – всем, кроме роста и безупречной, безукоризненной красоты. Другие были мужчинами, и из их спин росли крылья. Перед глазами красной драконихи возникли и существа с медвежьими или волчьими головами, стоящие на двух ногах, сжимающие в человеческих руках мечи. Все они уставились на драконов со сдержанной, холодной яростью.