Ритуал - Байерс Ричард Ли. Страница 38

– Нет. Если я не смогу получить то, что хочу, так пусть весь мир утонет в крови и обратится в прах. Мне-то что? – Ягот хитро взглянул на жреца. – Но если ты поможешь мне, то обретешь свободу.

Вряд ли Павел поверил ему, но, возможно, человек захочет поверить. Ягот знал по опыту, что пленники, которые страдают и приходят в отчаяние, порой готовы цепляться за любую надежду, неважно, насколько она нелепа. В любом случае, ничего плохого не случится, если поощрять жреца солнца к работе с помощью любых пришедших на ум хитростей.

– Ты уже правишь своим племенем, – сказал Павел. – Если хочешь, чтобы у тебя остались хотя бы эти подданные, отпусти меня сейчас, пока не налетел очередной дракон и не устроил кровавую бойню.

Ягот насупился, поднял стопку табличек, и с грохотом вывалил их на стол перед человеком.

– Читай, – велел огр. – Читай или подыхай от жажды и голода. Ищи упоминания о синем драконе.

– Здесь их нет. Я понимаю, синий дракон показался тебе предзнаменованием, но это был просто еще один змей, забравшийся далеко от привычных мест под влиянием бешенства.

Ягот ударил Павела тыльной стороной ладони. Человек слетел со стула. Поскольку шаман привязал его к сиденью, сыромятный ремень дернул жреца за ногу, и он с маху ударился об пол.

Встревоженный, огр наклонился, чтобы взглянуть на пленника. Он не собирался бить Павела. Ягот просто устал слушать, как человек спорит, и терпение его, наконец, иссякло. Но если он убил негодяя…

Павел застонал и перекатился на бок. Ягот облегченно вздохнул.

Отполированный резной амулет парил над центром пентаграммы, нарисованной на полу мелом, а вокруг нее расхаживал Рилитар, вглядываясь, бормоча что-то себе под нос и время от времени делая замысловатые таинственные пассы. После каждого его жеста в воздухе ненадолго повисал разноцветный световой узор, очень напоминающий карту.

Тэган внимательно смотрел, напряженно ожидая, что скажет Рилитар. Авариэль некоторое время носил этот амулет под одеждой. По словам эльфа-мага выходило, что талисман чем-то сродни магическому зеркалу, способному улавливать и удерживать отражение первого демона или же духа, который к нему приблизится. За тем лишь исключением, что амулет воспроизводил не реальный образ, а скорее то, что касалось внутренней природы существа. Или что-то вроде того.

Дживекс, радужная чешуя которого была обожжена и повреждена в паре мест, примостился на столе, среди ступок, пестиков, перегонных кубов, банок с порошками, металлических опилок, шляпок грибов и засушенных листьев. Сначала он наблюдал за работой Рилитара с большим интересом. Возможно, ему просто нравились разноцветные огни. Но получасом позже его змеиный хвост уже безостановочно бил по столу, с каждым взмахом грозя смести на пол какую-нибудь стеклянную или фаянсовую посуду.

Наконец, Рилитар выхватил амулет из воздуха, нараспев произнес заклинание и разбил границу пентакля носком башмака. По хмурому виду мага Тэган понял, что ничего хорошего тот не скажет.

– Ничего? – спросил авариэль.

– Ну, – проворчал Рилитар, – я бы не сказал, что совсем ничего. Однако того, на что я рассчитывал, мы не получили. Обычно, если маг постоянно использует в качестве агента вызванного им хазми, демон должен нести на себе… назовем это, скажем, его тайным знаком. Но если он здесь и был, заклинание не смогло выявить его.

– И что это значит? – поинтересовался Дживекс.

Рилитар пожал плечами:

– Не знаю. Наверное, хозяин хазми стер свою подпись. Я не знаю заклинания, позволяющего делать это, но, возможно, ему оно известно.

– Голова пухнет от всей этой неопределенности, – криво улыбнулся Тэган. – Куда приятнее заниматься фехтованием. Там один думает лишь о том, каким из немногих способов лучше проткнуть или зарезать другого, а тот, в свою очередь, – каким из немногих приемов от этого защититься.

– Тогда как в магии, – продолжил Рилитар, – возможности почти безграничны. Именно это делает наше искусство таким красивым, таким великолепным, но это же и усложняет задачу, когда пытаешься разгадать какую-нибудь магическую головоломку.

– А еще что-нибудь амулет показал?

– Да, но я не совсем понимаю, что это значит.

– Что еще за новости? – фыркнул Дживекс.

Рилитар насмешливо хмыкнул:

– В качестве некоторого утешения, друг дракон, ибо моя недостаточная проницательность раздражает тебя, скажу, что для меня это огромное разочарование, поскольку задевает мое самолюбие. Но что поделаешь, аура хазми отличается от аур любых других танар'ри, с которыми я сталкивался. Вот почему его не останавливает никакая защита и не удается изгнать его из нашего мира. Заклинания не опознают его как хазми.

– Тогда возникает вопрос, – сказал Тэган. – Если приспешник Саммастера смог замаскировать внутреннюю сущность демона, почему бы ему не проделать то же самое с абишаями? Он мог бы наслать всю эту ораву убийц, и они легко разделались бы с домом Луны, несмотря на защиту, созданную жрицами.

– Он ведь использовал абишаев, чтобы устроить засаду на вас с Дживексом, на случай, если вы снова объявитесь и вмешаетесь в его планы.

– Но это не было его главной задачей. Основной целью было убить Синиллу, весьма опасного мастера заклинаний. Послав против нее всех своих слуг, он был бы более уверен, что с ней удастся покончить, а заодно и со мной и с драконом, подвернись мы под руку. Нас заманили в сад купцов, чтобы не оставить нам места для маневра, но внутри храма мы были стеснены еще больше. Нет, я думаю, что он не стал менять сущность абишаев, потому что-не мог этого сделать. По какой-то причине он способен проделывать этот фокус только с хазми. – Маэстро поколебался, потом горько усмехнулся. – Открытие, которое должно бы с триумфом привести нас прямиком к предателю, да только что-то не приводит.

– Да, – согласился Рилвтар, – не приводит. У нас полно любопытных фактов, но нет ни малейшего понятия, что они значат. Может, пойдем зададим пару вопросов зентам?

Они вышли из дома мага. Утреннее небо было ясным, а воздух теплым. Уличные торговцы, нахваливая товар и зазывая покупателей, толкали тележки с ноготками и пионами, сверкающими окунями, форелью и скумбрией. Макрель привлекла внимание пролетающего мимо Дживекса. Вскоре он устремился вниз и на лету подхватил рыбину. Ничего другого Тэган и не ожидал. Он уже держал наготове монету, чтобы утихомирить возмущенного торговца. Расплатившись, он обратился к Рилитару:

– Я чувствую, что мы уже близко. Ответ перед нами. Мы просто его не видим. Но все же найдем.

– Но это уже не поможет Синилле.

Грусть и гнев кольнули сердце Тэгана, причем последний – не столько против хазми или его неизвестного хозяина, сколько против собственной бестолковости.

– Да, тут мы опоздали, – ответил авариэль. – И ведь мы едва не спасли ее! Если бы только целитель оказался рядом с ней немного раньше, уверен, она была бы жива. Но что проку в «если бы». А в действительности я не смог спасти бедняжку, после того как до некоторой степени ручался, что со всеми все будет в порядке.

– Вы не должны винить себя. Зная, на какой риск идет, она сама решила участвовать в этой игре. И все же мне будет недоставать ее. Она была по-настоящему талантлива и в заклинаниях, и в жреческой магии. Я никогда не встречал таких прежде и сомневаюсь, что встречу когда-либо.

Что означает, угрюмо подумал Тэган, что из ученых Фентии, возможно, именно Синилла была нужнее всех для рискованного предприятия Кары.

– А еще, кроме всех ее талантов, – продолжал Рилитар, – она была жизнерадостной и скромной, исполненной веселья и доброты. Почти все маги любили ее, а вы нас видели, Тэган. Половина из нас никого не любит.

– В эту половину входит в Фоуркин, – отозвался авариэль, – но он сражался, чтобы спасти ее. Он, наверное, спас и меня. Отшвырнул хазми, когда тот сбил меня с ног и подбирался к моему горлу.

– Значит, мы можем вычеркнуть его из списка подозреваемых.