Ритуал - Байерс Ричард Ли. Страница 42

– Ты выглядишь так, будто тебя выплеснули из ночного горшка, – сказал Уилл. – Я имею в виду, выглядишь еще хуже, чем всегда.

– Я не покривлю душой, если скажу то же самое о тебе. Что ты так долго?

– Я не мог пробраться мимо всех этих огров, пока не придумал, как устроить маленький переполох. Дай-ка я развяжу эту веревку, поскольку ты явно слишком туп, чтобы справиться с узлом.

– Ладно, а пока ты это делаешь…

Из коридора послышался звон сломанных клинков. Друзья поняли, что в библиотеку направляется один из огров, и он, похоже, слыша голоса Уилла и Павела.

Уилл метнулся в другой конец комнаты, спрятался в тени под столом и заложил камень в пращу.

Сверкая красным глазом, крепко зажмурив другой, здоровый, Ягот, шаркая, ввалился в дверь. Драконье дыхание ошпарило его покрытую бородавками, обгоревшую шкуру, однако раны ничуть не замедлили его движений. Он держал копье наперевес, за поясом у него торчал жезл Павела.

– Вылезай, крысеныш! – взревел огр. – Я знаю, что ты здесь!

– Здесь никого нет, кроме нас, – отозвался Павел. – Тебе что, слышатся голоса? Я же тебе говорил, что ты сошел с ума.

Ягот не обратил внимания на издевку в голосе пленника и принялся обыскивать библиотеку.

– Я понимаю, какую штуку ты выкинул, хафлинг. Мое племя погибло из-за тебя. Но я все равно исполню предназначение судьбы. После того как я убью тебя, а жрец солнца отыщет нужное мне оружие, я сделаюсь вождем другого племени и с этого начну строить мое королевство. Знамя с синим драконом…

Уилл выскочил на открытое место и метнул камень.

Булыжник должен был вышибить Яготу красный глаз. Вместо этого он скользнул по низкому уродливому лбу, оставив кровавую ссадину, но не более того. Ягот зарычал и кинулся на хафлинга. В лучшие времена Уилл успел бы метнуть следующий камень, когда противник не сделал еще и пары шагов, или так ловко петлял бы и уворачивался, что Яготу нелегко было бы нанести удар. Но в теперешнем немощном состоянии он не мог сделать ни того ни другого и вновь спрятался в укрытие под столом. Но это укрытие мигом исчезло, когда Ягот ухватился за край столешницы и отшвырнул его в сторону. На пол с грохотом посыпались таблички, некоторые из них разлетелись вдребезги.

Рыча, Ягот то и дело тыкал вперед копьем, а Уилл отступал. Хафлинг понимал, что противник загоняет его в угол, но ему не хватало быстроты, чтобы ускользнуть из ловушки, – в следующий миг он уперся спиной в стену. Хафлинг приготовился к тому, что секундой позже копье воткнется в его потроха.

– Беги! – выкрикнул Павел.

«Блестящая идея, – подумал Уилл. – Я бы и бежал, если бы было куда».

Но Ягот, ревя от ярости и изумления, шаркая ногами, начал пятиться. Уилл запоздало понял, что Павел принудил огра отступить с помощью магии.

Скорее всего, заклинание ослабнет уже через мгновение, но, возможно, этого времени хватит для еще одного броска. Уилл кинул камень в пращу и метнул снаряд.

На этот раз он попал в цель. Ягот взвыл, зажимая рукой выбитый глаз. Шаман пошатнулся и, наступив на валявшуюся на полу табличку, поскользнулся и упал.

Уилл бросился к огру и воткнул большой палец в его здоровый глаз. Великан заревел и замолотил по воздуху руками. Уилл увернулся, ухватил другую табличку и огрел ею шамана по голове. После второго удара Ягот обмяк и перестал шевелиться, но Уилл продолжал наносить удары, пока не размозжил огру череп.

Тогда хафлинг повернулся к Павелу и, тяжело дыша, прохрипел:

– И зачем было так долго тянуть с этим заклинанием?

– Мне надо было решить кого я не люблю больше, тебя или Ягота. Ну а на самом деле у меня был единственный шанс. Если бы огр понял, что я владею магией, он бы мгновенно лишил меня чувств, если б смог. Поэтому я должен был верно выбрать момент.

– Я так понимаю, – сказал Уилл, – что он вообразил, будто у тебя уже нет готовых заклинаний.

– Он издевался надо мной каждое утро на рассвете, чтобы не давать мне молиться, но недооценил мою способность к концентрации и прочность моей связи с Летандером. Я сумел обзавестись несколькими заклинаниями, несмотря на его издевательства.

– Так что ж ты ими не воспользовался, чтобы удрать? Слишком ленив или чересчур робок?

– Слишком хромой. Я сам не мог привести ногу в порядок. Для этого мне нужна твоя помощь. Когда ты меня отвяжешь, я починю твое плечо, а потом лягу на пол, и ты снова сломаешь мне ногу моим жезлом. Дроби кости, если понадобится, пока не выпрямишь ее. Потом я исцелю себя. Сможешь?

Уилл понимал, что у него нет выбора, хотя от одной мысли о том, что придется причинить другу такую боль, его начинало мутить.

Он выдавил из себя ухмылку.

– Ты серьезно? Да это именно то, о чем я мечтал всю жизнь.

Глава 9

Грохот эхом перекатывался по туннелям, летел вниз по лестничным колодцам, по архивам, кладовым и усыпальницам. Дорн знал, что происходит, потому что Рэрун прокрался наверх на разведку. Став безраздельными хозяевами на вершине скалы, драконы пустили в ход всю свою силу, дыхательное оружие и магию, чтобы методично стереть крепость с лица земли.

Как и Дорн, Кантаули стоял на страже позади самодельного вала, у которого они намеревались дать отпор драконам, когда те пойдут в очередное наступление. Худой, загорелый Великий Магистр Цветов выглядел таким же грязным и измученным, как и все остальные монахи. Он вздрогнул, когда раздался особенно громкий удар. Похоже было, что обрушилась целая башня.

– Почему? – спросил Кантаули. – Почему драконы делают это?

– Может быть, – отозвался Дорн, – они отводят душу, срывая злость за то, что так долго с нами возятся. Или шумят, чтобы не давать нам спать. Или надеются, что разрушение крепости деморализует нас.

– Меня точно деморализует, – вздохнул Кантаули. – Они оскверняют святыни, которые я поклялся защищать.

– Об этом мы уже говорили, – проворчал Дорн.

– Знаю. Просто я не могу отделаться от мысли, что если бы Великим Магистром Цветов был Кане, до этого никогда бы не дошло.

– Кане?

– Друг короля – Истребителя Драконов, который помог сокрушить короля-колдуна. Самый мудрый монах нашего ордена и самый лучший воин. По справедливости, он должен был руководить монастырем. Но Кане слишком любит странствовать по свету, чтобы долго оставаться на одном месте, и выбор пал на меня. А теперь зло уничтожает все то, что он вверил моим заботам.

– Все это просто самокопание, – буркнул Дорн, – и оно не поможет ни вам, ни кому-либо другому.

Кантаули мигнул, словно полуголем дал ему пощечину, потом кривовато улыбнулся и произнес:

– Наверное, вы правы. Ильматер учит, что добродетель в преданности, а не в успехе. И все же…

Раздался оглушительный рев. Именно этого Дорн и ожидал, но едва он начал натягивать тетиву на свой большой лук, как с ужасом сознал, что шум доносится откуда-то сзади.

– Пошли! – крикнул он монахам, находящимся у баррикады. – Все! Нет, подождите. Вы четверо, – указал он, – остаетесь здесь, на всякий случай. Но все остальные – бегом!

Он развернулся, выскочил через арочную дверь, что была позади их оборонительного сооружения, и кинулся вниз по коридору. Его товарищи помчались следом.

Дорн бежал, лязгая железной ногой по отполированным камням пола. Он, презирая себя за то, что оказался таким идиотом. Теперь-то, оглядываясь назад, становилось ясно, почему часть драконов последние несколько дней занимались тем, что громили верхнюю крепость: чтобы не были слышны шум и вибрация во время строительства подкопа, который рыли под горой их сородичи, намереваясь с его помощью обойти все приготовленные для них укрепления, ловушки и засады. Дорн замечал среди атакующей стаи земляных драконов и все же не сумел разгадать замысел врага.

Когда они с монахами мчались вниз по лестнице, в подземелье раздалась грозная, но прекрасная боевая песнь, бросающая дерзкий вызов реву атакующих драконов. Значит, Кара уже добралась до места прорыва. Дорн и рад был, что такая могучая сила встала на пути злобных змеев, пока они еще не проникли в подземелье, и в то же время боялся, что незваные гости расправятся с певчей драконихой.