Ритуал - Байерс Ричард Ли. Страница 51

– Как благородно. – Теперь пришла очередь Тэгана усмехнуться. – Я знал, несмотря ни на что, – у вас золотое сердце.

Маг покачал головой:

– Как я уже сказал, маэстро, вы действительно ничего не поняли. Вы и ваш приятель уйдете отсюда моими рабами, ваша воля будет подчинена мне, хотя вы и не вспомните, что встречались этой ночью с хазми или со мной. Вы, как и прежде, займетесь своим делом. Но когда в следующий раз Карасендриэт или один из ее бродяг явится сюда и мы, маги, соберемся послушать, что обнаружил дракон, вы произнесете заклинание, которому я собираюсь научить вас.

Тэган похолодел от ужаса.

– Слова силы, которые заставят дракона внезапно обезуметь? – спросил он, изо всех сил стараясь, чтобы в голосе не проскользнул страх.

– Совершенно верно. Кстати, если бешенство проникнет в мозг вашего Дживекса, он тоже может свихнуться и ускользнуть из-под моего контроля. Но вы – нет, и вам еще предстоит работа. Когда дракон нападет, во время общего переполоха вы убьете Огненные Пальцы, потом Рилитара, потом Рваного Плаща, потом остальных магов, до кого сможете добраться. Кроме меня, конечно. Вы будете убивать, пока кто-нибудь в свою очередь не прикончит вас. Однажды уже став очевидцем вашей воинской доблести, я смело могу сделать вывод, что вы в состоянии нанести немалый вред прежде, чем испустите последний вздох.

Тэган как мог склонил голову:

– Вы мне льстите.

Дарвин сверкнул глазами; словно его раздражало, что авариэль не выказывает никаких признаков страха перед нарисованной магом ужасной картины.

– Вы понимаете, что это будет означать? Многие маги убиты. Еще один обезумевший дракон нападает на людей в самом сердце Фентии. Настырный тип, который обещал защитить всех и каждого, сам оказывается предателем.

– Увы, нет, – заметил Тэган. – Кто-нибудь поймет, что я находился под воздействием магии. Да и как я могу оказаться агентом Культа? Меня даже не было в Фентии, когда произошло первое убийство.

– Кто может сказать, когда вы прокрались в город на самом деле? Задним числом все сочтут весьма показательным тот факт, что вы были в рабочей комнате, когда сошел с ума Самдралирион.

– Если помните, я сражался с латунным, так же как сражался, чтобы спасти Рилитара и Синиллу.

– Ее вы защитить не смогли. Может, просто разыгрывали спектакль. – Дарвин неприятно улыбнулся. – Все сводится к одному: маги увидят, что вы их предали. А потом, если кто-нибудь останется в живых, то он будет слишком напуган, чтобы копать глубже.

– В любом случае, – продолжал человек в белом, – убедить всех, что именно вы были шпионом Саммастера, – лишь часть дела. Истинная моя цель состоит в том, чтобы уничтожить наиболее сильных магов, деморализовать оставшихся и дать начальнику стражи основания приказать нам приостановить исследования. После этого не будет иметь значения, что нароют Карасендриэт и ее друзья в древних гробницах. Не останется никого, кто смог бы прочитать и использовать полученные знания.

– Интересная стратегия, – сказал Тэган и рванулся так, что острые шипы выскочили из кожи. Затем авариэль всем весом навалился на оковы, надеясь, что цепи выскочат, наконец, из дерева столешницы.

Но они выдержали, и Дарвин просто снова ухватил его за голову, воткнув стальные острия маэстро в лоб. Череп заполнила приятная теплота, и Тэган обмяк.

Глава 11

Ковор Гемецк поправил красно-желтое одеяние Павела и отступил назад, чтобы оценить результат. Уилл хохотнул.

– Этого мало, чтобы он выглядел респектабельным, – заявил хафлинг. – Вам придется что-то сделать с выражением слабоумия на его лице.

Сутулый старый жрец с лысой прыщавой головой, наставник Павела с начала послушничества и до того дня, когда он покинул храм навсегда, – по крайней мере, он сам так думал, – в ответ на шутку лишь состроил кислую гримасу.

– Дело в том, что одеяние сидит плохо.

– Я уже отвык от такой одежды, – сказал Павел. – Но, великий восход, разве имеет значение, как я выгляжу? Я пришел помочь вам в этот переломный момент.

– Всегда имеет значение, какое впечатление человек производит на Совет, – ответил Ковор, – по крайней мере, если он хочет, чтобы на него обратили внимание. Особенно в переломный момент.

Нервную раздражительность Павела сменило чувство стыда. Он слишком многим Обязан своему прежнему наставнику, чтобы ворчать на него.

Последнее доброе дело Ковора состояло в том, что он устроил своему давно забытому протеже аудиенцию у королевы, а полет над всей Дамарой, хоть и происходил ночью, показал Павелу, насколько срочно ему нужно переговорить с ней. Всю землю расцветили огни пожарищ, орды Ваасы наступали, сжигая все, что не пришлось им по вкусу или не влезало в заплечные мешки. Снизу доносились крики, наполнявшие душу Павела печалью: грубые ликующие завывания и человеческие вопли, исполненные горя и муки. Казалось, один лишь Гелиогабалус, город, в котором обитал сам король, не был еще разграблен мародерами. Вероятно, причина заключалась в том, что большая часть войска все еще находилась в столице. Или, возможно, гоблины надеялись, что несуществующий Зенгай вновь возникнет из царства теней, чтобы возглавить их.

Высокие двери тронного зала, украшенные панелями из полированного гелиотропа, зеленого с красными прожилками, созданного с помощью магии, широко распахнулись, прерывая раздумья Павела. Герольд ударил жезлом в пол и объявил: «Ковор Гемецк, Патриарх храма Утренней Зари, Павел Шемов, жрец Утреннего Владыки, и Уилимак Тернстон, охотник».

Трое спутников вошли в зал, такой огромный, что в него поместились бы десятки просителей. Паладины Ордена Золотой Чаши, вооруженные мечами и алебардами, стояли в карауле вдоль стен. Знамена, мерцающие драгоценными камнями, свисали с потолочных балок, но куда более впечатляющими драгоценностями были два вырезанных из халцедона трона с высокими спинками, стоящие на возвышении в дальнем конце зала. Больший из них, трон короля, был пуст. На другом восседала королева Кристина, супруга Истребителя Драконов.

У подножия трона собралось с полдюжины сановников, сопровождающих королеву. Наряды и украшения этих господ свидетельствовали, что они тоже либо паладины, либо жрецы, принесшие обет богу, проливающему слезы. Именно это и ожидал увидеть Павел; Ильматер был главным божеством Дамары. Летандер тоже получал свою порцию людских молитв, но куда как меньшую.

Вошедшие склонились перед королевой и оставались в этой позе, пока Кристина не предложила им подняться.

– Добро пожаловать, – произнесла королева, миловидная женщина средних лет с ясными голубыми глазами и золотисто-каштановыми волосами, заплетенными в косу. Ее лицо в форме сердечка, с вздернутым носиком и россыпью веснушек, казалось созданным для радости и смеха, но теперь на нем отражались лишь тревога и печаль. Она носила брошь в форме дубового листка. На взгляд Павела, это означало, что она скорее увлекается таинствами друидов, чем является поклонницей Ильматера.

– Господин Шемов, мастер Тернстон, вы оба чужеземцы, – продолжала королева. – Но Ковор ручается за вас и говорит, что у вас есть важная информация. Если это так, прошу вас, расскажите мне все, что знаете.

– Да, ваше величество, – ответил Павел, – и я молю вас набраться терпения, если мой рассказ покажется вам странным, или я уклонюсь от темы, или даже вовсе скажу нечто, на первый взгляд не относящееся к делу. Угроза, стоящая перед Дамарой, – проблема более сложная, чем можно было бы предположить, и я попытаюсь объяснить так, чтобы было понятнее.

Кристина вздохнула:

– Время торопит, господин Шемов. Сотни вопросов требуют моего внимания. Но рассказывайте нам вашу историю.

Призвав на помощь все свое ораторское искусство, Павел начал излагать сокращенную версию событий. Однако он избегал любых упоминаний о Бримстоуне. Достаточно скоро ему придется рассказать о драконе-вампире, но сначала он хотел объяснить слушателям, что происходит с Дамарой и со всем Фаэруном. Когда он закончил рассказ, Королева, ее офицеры и даже Ковор, который не знал, о чем собирается говорить его бывший ученик, уставились на него с явным изумлением. И скептицизмом.