Ритуал - Байерс Ричард Ли. Страница 59

– Но соблазн обуздать бешенство, пусть даже на время, может убедить его. Тогда он и другие металлические драконы полетят на юг и спасут монастырь. – Нахмурившись, Дорн добавил: – При условии, что мы сумеем отыскать их убежище.

– Надеюсь, сможем. Оно должно быть неподалеку от того ущелья, где Ларет устраивал собрание драконов.

– Тогда так. Мы расскажем все Кантаули, потом ты, Рэрун и я немедленно уходим через пещеры.

– Я понимаю, что перед нами совершенно неотложная задача. И все же, как ты думаешь, теперь, когда я очистилась от бешенства, мы можем выкроить хоть несколько минуток для себя? – Она опустила глаза. – Это будет не та долгая, сладостная ночь, на которую я рассчитывала, но, возможно, и такой вариант нам тоже понравится.

Дорн почувствовал, что от возбуждения у него голова идет кругом.

– Я в этом уверен.

Дорн и Кара отыскали Рэруна, стоявшего на страже за бруствером, сооруженным из каменных обломков. Коренастый карлик бросил на них всего один взгляд и ухмыльнулся:

– Наконец-то.

Дорн почувствовал, что лицо его вспыхнуло, и, чтобы выйти из неловкого положения, поспешно заговорил о предстоящем им деле.

– Мы втроем уходим, – выпалил он.

– Почему? – поинтересовался Рэрун.

Перебивая друг друга, Дорн и Кара объяснили в чем дело. Но когда они закончили рассказ, следопыт заявил:

– Новость хорошая. Но думаю, что мне лучше остаться. Шатулио помечал путь через пещеры, так что я вам не нужен ни чтобы выбраться отсюда, ни для переговоров с этим Королем Справедливости, надо полагать, тоже. Но этим парням, – он махнул широкой, короткопалой ладонью в сторону изможденных, чумазых монахов, несших караул рядом с ним, – может еще пригодиться охотник на драконов. Хотя бы для того, чтобы дать им дельный совет. Они научились многим, но, пожалуй, не всем нашим штукам.

– Ты понимаешь, – начал Дорн – монахи долго не продержатся. Мы с Карой можем не успеть. Или вовсе не суметь осуществить задуманное.

Рэрун пожал плечами:

– Люди могут делать только то, что могут, а в остальном надеяться на лучшее. Так что мы с братьями останемся здесь, ты присмотришь за Карой в пути, и мы встретимся снова, когда сможем, в этой жизни или в следующей.

Он протянул руку, и Дорн пожал ее.

Тэган с винным бурдюком в руке прохаживался по портняжной мастерской, придирчиво изучая рулоны материи, висящие на деревянных валах, вынося приговор каждой по очереди.

– Ужасно, – объявлял он. – Скучно. Отвратительно. Хотя, конечно, если бы я захотел иметь одежду цвета тины, это было бы в самый раз. Пестро настолько, что даже кроту будет слепить глаза. Но постойте! – Он потрогал краешек голубой тафты. – Это из Сембии?

– Да, маэстро, – подтвердила портниха. Высокую, худощавую, с длинными каштановыми волосами женщину, казалось, скорее потешало, чем огорчало то, как пренебрежительно Тэган отзывается о ее товаре. – Лучшего материала вы не найдете на всем побережье.

– Боюсь, что, к несчастью, вы правы, – вздохнул Тэган. – Скажите, не смогли бы вы раскроить и сшить мне приличный камзол вместо этих бесформенных мешков, которые по необъяснимой причине так любят здешние жители?

– Думаю, что смогу.

– Тогда покажите, какую отделку вы можете предложить и какие застежки у вас есть.

Портниха поспешила за означенными вещами, оставив Тэгана с Дживексом и Рилитаром. Обычно словоохотливый, в последнее время дракон стал молчаливым, почти что угрюмым; может быть, устал непрестанно бороться с бешенством. Эльфийский маг хмурился.

– Ваше выражение лица, – сказал ему Тэган, – свидетельствует о прискорбной трезвости. К счастью, лекарство у нас при себе.

Он протянул ему винный мех.

– Нет, благодарю вас, – отказался Рилитар. – Друг мой, ваше легкомыслие тревожит меня.

Тэган повел плечами и крыльями:

– Я понимаю, мои запросы могут показаться эксцентричными здесь, на задворках цивилизации. Но я джентльмен из Лирабара, и в этом короле всех городов мы умеем ценить элегантную одежду, тонкие вина и изысканную еду.

– Когда вы появились здесь, вы, кажется, не слишком об этом беспокоились.

Смутная тревога на миг шевельнулась в мозгу авариэля. Ему показалось, что слова Рилитара верны. Потом он решил, что это несомненная ерунда.

– Я всегда любил все самое лучшее. И если не показывал этого, то, должно быть, потому, что за время путешествия, оторванный от удовольствий городской жизни, обзавелся менее изысканными манерами.

– Но как могут вас занимать такие мелочи, когда перед нами стоят задачи жизненной важности?

– Разве мы с Дживексом по-прежнему не патрулируем город, выискивая следы хазми или его хозяина?

– Да, – нехотя признал эльф.

– И разве не делаем все, что только может быть сделано?

– Полагаю, да.

– Тогда прошу вас, позвольте мне эти маленькие радости.

– Придется. – Рилитар взглянул на ноги Тэгана. – Полагаю, дальше в нашей программе визит к сапожнику.

И снова авариэль ощутил какое-то беспокойство.

– На самом деле нет. Мне нравится эта пара.

Но действительно ли причина в этом? Башмаки выглядели потрескавшимися, поношенными, к тому же были великоваты, да еще мрачного желтовато-серого цвета, не подходящего ни к одному из его нарядов.

И все-таки, подумалось ему, я должен беречь их, именно потому, что они не такие, как надо. Потому что они на самом деле не мои. Потом он понял, что это очередная нелепость, и выкинул ее из головы.

Кара парила высоко над суровыми, заснеженными Галенитами. Дорн, сидящий у нее на спине, продрог, несмотря на яркое летнее солнце, под которым голубая чешуя певчей драконихи сверкала, точно бриллианты. Он старался не обращать внимания на холод, пристально вглядываясь в проплывающие внизу пики, хотя вряд ли его человеческим глазам удалось бы заметить то, что упустило зрение дракона, к тому же обостренное заклинанием.

– Ничего? – спросил он. Дорн никак не мог избавиться от привычки повышать голос, когда сидел у Кары на плечах, хоть и знал, что у нее острый слух и она услышит, даже если он будет говорить шепотом.

– Нет, – ответила Кара, изогнув шею, чтобы взглянуть на седока. – Наверное, я должна была этого ожидать. Нексус – величайший маг среди золотых. Если он наложил на убежище заклинание невидимости, то понятно, почему мы не можем найти его. Но я надеялась, что он сделал так, чтобы добрые драконы без труда преодолевали этот барьер. Увы, похоже, я ошибалась.

– Я думаю, идея принадлежит Ларету. Ты и твои приятели не захотели пресмыкаться перед ним, вот он и сделал так, чтобы вы не могли потом передумать и спрятаться в укрытии.

– Молю богов, чтоб это было не так. Вероятно, у Нексуса были причины наложить именно такое заклинание.

– Как бы то ни было, что нам делать?

– Продолжать искать, что же еще?

И они летали взад и вперед, все утро и весь день, но так же безуспешно. А Дорна грызло отчаяние, норовя свести его с ума.

Не будучи склонен к самоанализу, охотник все же понимал, что сильно изменился за последнее время. Хотя он и был уродлив, женщина подарила ему свою любовь. Да, она была еще и драконом, и в этом заключалась глубокая ирония, но, в конце концов, это было неважно. Кара сделала его невероятно счастливым и таким образом заставила узнать, что такое на самом деле страх.

Потому что он страшился потерять ее из-за бешенства, как не боялся ничего и никогда с того часа, как красный дракон убил его родителей. Единственный способ избежать безумия – найти убежище Ларета. Разворачиваться и лететь в Фентию поздно. Рэрун с монахами ни за что не продержатся так долго.

«Ну так думай!» – велел он себе. Должен же быть способ обнаружить их лежбище. Если бы Павел был тут, он бы нашел его. Попробуй использовать логику, как это сделал бы он.

Начнем с того, что человеческие глаза убежище не видят, да и органы чувств Кары тоже не воспринимают его.