Незабываемая - Сойер Мерил. Страница 37

— По-моему, ты уже примериваешься, как бы меня поцеловать.

Он усмехнулся.

— Поверь, детка, я примериваюсь совсем не к этому. Но для начала можно и поцеловаться.

Ее глаза расширились, взгляд растерянно скользнул по его широкой груди и, словно невзначай, задержался на поясе — будто мог пронзить водную толщу, скрывавшую его возбуждение. Грег тоже рассматривал ее лицо с огромными выразительными глазами, нежными щеками, манящей нижней губой. Потом наступила очередь плеч, груди, обтянутой черным купальником. Ничто так не подчеркивает соски, как мокрая ткань!

Но, когда он снова заглянул в ее глаза, у него возникло ощущение, что она вовсе не настроена заниматься любовью. Что ж, ее можно понять: столько пережить за один день! Грег запустил пальцы в ее мокрые волосы. Ему хотелось подбодрить ее, но он не находил слов.

— О, Грег!

Она повернула голову и прикоснулась губами к его руке. Это был не поцелуй, а только намек на него — мягкий, теплый, как ночной воздух, неожиданно нежный.

Его пальцы нащупали выбритый квадратик у нее на затылке. Там уже начали отрастать жесткие волосы. Он провел кончиком пальца по шву и привлек ее к себе.

— Грег, подожди! Я должна кое-что тебе объяснить...

— Хватит разговоров, милая.

Она подняла голову, ее полуоткрытые губы словно молили о поцелуе. Грег не заставил просить дважды, а поспешно впился губами в ее горячий рот. Пока его язык бесновался у нее во рту, руки все сильнее стискивали плечи. Желание уже не помещалось в нем и выплескивалось наружу.

Вода была теплой, тропическая ночь и того теплее, ее тело источало жар. Грег плавился от этого жара, чувствуя, как сполохи пламени, опалив ему ноги и живот, лижут грудь. Он сгорал от желания стащить с нее купальник, исследовать дюйм за дюймом ее грудь ненасытным ртом.

Но пока что Грег довольствовался тем, что гладил ладонями ее голую спину. Ладони опускались все ниже, он прикоснулся к полосе ткани и без задержки про

ник рукой под нее. Ее чуткая нижняя губа задрожала, из горла вырвался сдавленный стон.

Но она не отпрянула, напротив: ее ноги переплелись с его ногами, и он оторвал ее от песчаного дна, покачиваясь вместе с ней и распаляясь еще больше. Кровь клокотала у него в жилах, дыхание становилось все более прерывистым. Лаки дрожала и впивалась ногтями в его плечи. Грег заставлял ее изгибаться, прижимал к своей вздыбленной плоти, одно это доставляло ему такое острое удовольствие, что он громко застонал. Он уже забыл, когда последний раз так желал женщину!

Грег с усилием просунул руку между их слившимися телами. Ее грудь словно специально была создана для того, чтобы лежать в его ладони — нежная, пульсирующая, желанная. Твердый сосок, казалось, вот-вот прожжет в его ладони дымящуюся дыру. Раньше он не знал, что его сердце способна совершать по нескольку ударов в секунду, не выпрыгивая при этом из грудной клетки. Боже, что делает с ним эта женщина, даже как будто ничего и не делая?

Блаженно жмурясь от тяжести ее груди, Грег потеребил подушечкой большого пальца упругий сосок.

— Ты все еще хочешь говорить? — хрипло прошептал он.

Ответом ему был ее сладострастный вздох, и он преисполнился мужской гордости. Теперь она полностью в его власти! Он повторит все снова — вернее, сделает то, от чего один раз воздержался. Она почувствует его раскаленное желание всем своим нутром и будет умолять его, чтобы он побыл в ней еще! А он уж постарается не подкачать.

Они застыли, покачиваясь на ленивых волнах, перемещаясь вместе с ними. Грег все сильнее прижимал ее к себе, упиваясь волшебством безветренной ночи и готовой отдаться женщиной.

Но внезапно что-то переменилось. Тело Лаки напряглось, ее ноги перестали обвивать его, а руки уперлись ему в грудь. Пытаясь вырваться из объятий, она пролепетала:

— Я не могу... Пойми, Грег, я уже не та, я родилась заново.

— Это еще что такое, черт побери?

Грег нехотя отстранился. В ее взгляде, все еще затуманенном от желания, неожиданно проступила непоколебимая воля.

— Кем бы я ни была в прошлом, теперь это не важно. У меня появился шанс начать жить снова. И я больше не буду шлюхой!

Грег стал мысленно считать, чтобы справиться с разочарованием, и это немного помогло. По крайней мере, он не набросился на нее и не овладел силой.

— Я бы не назвал это поведением шлюхи.

— А как бы ты это назвал?

Грег оказался в замешательстве. Что тут ответить? Он был зол и на нее, и на самого себя, но мысленно признавал ее правоту. Он ведь и впрямь считал ее легкодоступной, хотел овладеть ей, как тогда, подмять ее под себя...

— Ты хочешь меня, я — тебя. Все просто. Зачем придумывать лишние сложности?

— Все совсем не просто. — Она сделала шаг назад. — Как жаль, что ты не можешь меня понять! Грег, я хочу стать лучше...

— Неужели? — усмехнулся он и указал на ее грудь, на натянувшие мокрую ткань соски. — А это что такое? Стоит тебе оказаться рядом со мной, как твое собственное тело начинает подавать сигналы. Разве не так?

Лаки упрямо стиснула зубы и тряхнула головой. От этого ее груди задорно подпрыгнули, и Грег разозлился еще больше.

— Я могу быть сильной. Возвращаться к старому совсем не обязательно. И потом, у тебя свои проблемы...

— Что?!

Он шагнул к ней, полный решимости сгрести ее в охапку и целовать до тех пор, пока она не сдастся. Лаки попятилась, переступила через белую полоску ленивого прибоя, и Доджер кинулся ей навстречу.

— Ну, помнишь, той ночью...

— Что-то я не слышал от тебя жалоб! — прорычал Грег, поняв наконец, что она имеет в виду.

— Верно, — согласилась Лаки. — Но ведь сам ты не... Это было не по-настоящему.

Грег наступал на нее, шумно разбрызгивая воду.

— Так тебе хочется по-настоящему? — Он поймал ее руку и заставил дотронуться до его топорщащихся шортов. — Что это, по-твоему, муляж?

— Ну и ну!

Лаки ахнула, а Грег почувствовал, что сдерживается из последних сил. Конфуз, угрожавший ему сейчас, случался с ним разве что на заре юношества. Из его горла вырвалось глухое клокотание. Еще немного — и он бы громко застонал.

Но Лаки вовремя отдернула руку.

— Немногим дается в жизни второй шанс. Было бы безумием его не использовать!

С этими словами она отвернулась и побежала вверх по тропинке. Доджер бросился за ней.

Коди сидел в институтском кабинете Грега. Накануне Сара уговорила его связаться с продюсерами популярной телепрограммы «Пропали и разыскиваются». Ему совсем не нравилось, что Лаки завоевала полное доверие его жены, но противиться Саре он не мог. Она вступилась за Лаки так же ревностно, как несколько лет назад защищала Нене — представительницу вымирающего вида гавайских гусей. Когда Сара что-то вбивала себе в голову, ее было невозможно переубедить.

Впрочем, Коди послушался ее не только из желания сделать ей приятное и продвинуться еще на шажок в деле искупления своей прошлой вины. Он усмотрел в этом повод еще раз повидаться с братом. Блондиночка разыграла на сеансе гипноза очередную комедию и явно произвела на Грега впечатление. Теперь он верил ей безоговорочно. Коди клял себя за то, что прислал к ним психиатра. Ведь он с самого начала догадывался, что Лаки не назовет своего настоящего имени!

— А где Лаки? — спросил Коди, оглядев кабинет и увидев только Рейчел, прилипшую, как обычно, к своему компьютеру.

— В бассейне, с акулой, — ответил Грег на удивление любезно; Коди обратил внимание на его изнуренный вид.

— Акуленок Руди? Я читал об этом в «Таттлер».

— Не надо верить всему, что читаешь, — усмехнулся Грег, откинувшись в кресле. Коди хотелось ответить ему как-нибудь похлеще, но он не нашел подходящих слов. — Ну, и как ты собираешься опознавать Лаки теперь? — осведомился Грег.

Коди понял, что Лаки не раскрыла ему планов Сары, и стал излагать их во всех подробностях, чтобы

пробыть с Грегом как можно больше. Среди прочего был упомянут адвокат Гарт Бредфорд и телепрограмма.