Охота на Сталина, охота на Гитлера. Тайная борьба спецслужб - Соколов Борис Вадимович. Страница 32

Под агентурной кличкой Грегор скрывался немец Альберт Мюллер, родившийся 11 ноября 1909 года в Санкт-Петербурге. Его отец, Лео Мюллер, представлял в России интересы одной крупной германской текстильной компании. Мать же, по уверению Кукриджа, была русской, Евгенией Павловной Столяр, принявшей позднее фамилию мужа. Заметим, что девичья фамилия матери агента сильно напоминает еврейскую, и не исключено, что, как и руководитель резидентуры» Макс», Грегор имел в своих жилах толику еврейской крови, что не мешало ему сотрудничать с немецкой разведкой.

Альберт учился в Ленинграде на инженера-электротехника, а когда в 1928 году после смерти отца они с матерью эмигрировали в Германию, продолжил образование в Лейпцигском университете. За несколько лет до начала войны благодаря свободному владению русским языком он стал сотрудником абвера.

9 августа Игорь и Грегор – эта «сладкая парочка» – начали подготовленную по приказу Гелена операцию «Дрозд». Сперва агенты в роли офицеров Генштаба Красной Армии должны были разведать дислокацию советских войск в районе Витебска, а затем, под видом демобилизованных из армии, проникнуть в Москву и поступить работать на военный завод, в Госплан или какой-нибудь наркомат, чтобы собрать сведения о военном производстве и переброске на фронт войск и боевой техники. Очень странно, однако, почему Гелен такое пристальное внимание уделил Витебску, который к моменту начала операции «Дрозд» был уже в глубоком тылу наступающих советских армий. Так или иначе «дрозды» были ночью благополучно сброшены с парашютами в советский тыл и утром явились в штаб 11 – й гвардейской дивизии генерала Козлова в городе Острове. Остров, надо сказать, совсем не в Витебской, а в Барановичской области, недалеко от тогдашней линии фронта, так что Кукридж здесь от истины как будто не отклоняется. Свежеиспеченные генштабисты майор Посухин или Посючин (Грегор) и старший лейтенант Красин (Игорь) встретили в штабе дивизии, как писал позднее Грегор в Донесении, столь теплый прием, с обильной выпивкой, что сразу вспомнились сцены бессмертной комедии Гоголя «Ревизор». От Козлова агенты направились в Витебск в любезно предоставленной генералом машине с шофером. Из Витебска они передали по радио собранную информацию и, сменив документы, двинулись в Москву. Теперь они превратились в офицеров, откомандированных из армии для работы в народном хозяйстве как имеющих ценные технические специальности. Игорь устроился на работу в Госплан, а Грегор – на электрозавод. Они поселились на московской окраине, в деревянном бараке с коридорной системой, в одной комнате. В один прекрасный день, точнее, вечер агенты решили вновь выйти в эфир, но обнаружили, что батарейки у рации сели, и ее пришлось подключать к общей электросети дома. Вдруг Грегор заметил, что лампочка в комнате мигает, повторяя передаваемые по рации сигналы. Тут к ним в комнату вошла соседка, молодая, симпатичная девушка двадцати с небольшим лет. От манипуляций Игоря и Грегора с передатчиком у нее возникли перебои с напряжением в электроплитке, на которой она готовила свой ужин, и Марфа решилась попросить соседей – инженеры все-таки – починить плитку. Игорь второпях забыл спрятать наушники, и Марфа сразу поняла, что перед ней немецкие шпионы. Грегор мучительно размышлял, надо ли теперь во исполнение операции убивать Марфу и куда прятать тело. Однако беспокоились друзья напрасно: Марфа, на их счастье, оказалась убежденной антикоммунисткой и к тому же по уши влюбилась в молодого и симпатичного Игоря. Смышленая девушка не только смогла достать остродефицитное в военной Москве питание для рации, но и стала выполнять другие тайные поручения, и Грегор получил у Гелена разрешение завербовать ее.

Игорю в Госплане, удалось познакомиться с каким-то высокопоставленным чиновником из Наркомата путей сообщения, большим любителем выпивки и денег, выказывавшим склонность к коррупции. Игорь решил, что называется, взять быка за рога и после очередной попойки прямо предложил своему собутыльнику продать график железнодорожных перевозок на ноябрь и декабрь 1944 года (дело было в октябре), на что чиновник вполне трезво запросил солидную сумму – 40 тысяч рублей. Таких денег у друзей не оказалось, и пришлось по радио просить Гелена срочно прислать курьера с деньгами. Курьер по кличке Петр был сброшен с парашюта в окрестностях Москвы и благополучно приземлился. Передав требуемую сумму Грегору и Игорю, Петр, русский перебежчик, двинулся, по утверждению Уайтинга, аж в район Вологды, чтобы установить там контакт с большой группой немецких солдат, бежавших из советских лагерей или каким-то невероятным образом избежавших пленения и сумевших даже установить радиосвязь со штаб-квартирой Гелена.

Трудно сказать, что именно питало безудержную фантазию американского журналиста. Но его рассказ о поездке Петра в Вологду вызывает недоумение. Не могли немецкие окруженцы забраться так далеко на север, и не было ни там, ни в каком-либо другом районе СССР немецких партизанских отрядов из бежавших военнопленных. То ли здесь была какая-то радиоигра с советской стороны (хотя вряд ли местом дислокации «немецких партизан» чекисты избрали бы столь отдаленную Вологодскую область), либо кто-то эту историю просто выдумал.

Но вернемся к Игорю с Грегором и их подруге Марфе, которую, кажется, так и звали – ее имя без кавычек. Продажный чиновник получил деньги и на одну ночь передал агентам требуемые документы. Пока Игорь их фотографировал, Грегор на всякий случай, в нарушение инструкции по конспирации, выписал из графика перевозок наиболее важную информацию.

Теперь усталым, но довольным шпионам оставалось только дождаться самолета, который за ними должен был прислать Гелен. Описание этого завершающего и наиболее драматичного эпизода их многотрудной миссии я хочу процитировать по книге Уайтинга полностью. Но прежде – для сопоставления – напомню другое описание: как розыскники-контрразведчики наконец-то встретились с немецкой разведгруппой «Неман» в романе Владимира Богомолова:

«Негромкие голоса приближались. Ни Таманцев, ни Блинов, спрятанные в кустах, не могли никого видеть, но Алехин, метрах в девяноста от них, укрывшись за деревьями, уже рассматривал троих в военной форме, вышедших из леса по другую сторону поляны, и внимательно считал их шаги.

Выждав сколько требовалось, он с помощником коменданта появился на дороге; завидев их, трое, шедшие навстречу, умолкли; пять человек сближались, с интересом разглядывая друг друга.

Они встретились, как и рассчитал весьма точно Алехин, у гнилого пенька, прямо напротив кустов, за которыми притаились Блинов и Таманцев, поздоровались, и помощник коменданта, задержав руку у козырька, предложил:

– Товарищи офицеры, попрошу предъявить документы! Комендантский патруль.

– Ваш мандат на право проверки, – попросил один из троих, бритоголовый, с погонами капитана, так спокойно, будто ему заранее было известно, что здесь, в лесу, у него должны проверить документы и что это малоприятная и пустая, но неизбежная формальность. – Кто вы такой?

Слева от него, ближе к засаде, стоял высокий, крепкого сложения старший лейтенант, лет тридцати или чуть побольше, а справа – молодой лейтенант, тоже плотный и широкий в плечах. На всех троих было обычное летнее офицерское обмундирование (у лейтенанта – поновее), пилотки и полевые пехотные погоны без эмблем. На гимнастерке у капитана надлевым карманом виднелась колодка с орденскими ленточками, а над правым – желтая и красная нашивки за ранения».

Разумеется, здесь мы имеем дело с художественным произведением, так сказать, с плодом писательской фантазии. Но согласись, читатель, что изображение в этой сцене, в отличие от опуса Уайтинга, вызывает наше доверие психологической и бытовой точностью деталей. Чем все кончилось в романе Богомолова – читатели хорошо помнят. После короткой схватки немецкие агенты были обезврежены, а их главарь, бритоголовый капитан (матерый враг советской власти и опытнейший разведчик, неуловимый Мищенко) убит. При этом расколовшийся сгоряча, в растерянности молоденький лейтенант-радист выдал контрразведчикам ценнейшего немецкого информатора по кличке Матильда, работавшего шифровальщиком в штабе фронта – правда, не у К. К. Рокоссовского, на 1-м Белорусском, а на 1-м Прибалтийском, у И. X. Баграмяна. Интересно: опирался ли здесь Богомолов на архивы советских спецслужб или просто придумал Матильду?