Охота на Сталина, охота на Гитлера. Тайная борьба спецслужб - Соколов Борис Вадимович. Страница 46

Эта выдумка имела свое продолжение. В советской публицистике муссировались слухи о том, что будто к неудавшемуся покушению в Тегеране был причастен знаменитый авантюрист, похититель Муссолини – Отто Скорцени. А поползли они после того, как знаменитый мастер спецопераций, казалось, сам подтвердил это в интервью парижскому журналу «Экспресс» в 1964 году:

«Из всех забавных историй, которые рассказывают обо мне, самые забавные – это те, что написаны историками. Они утверждают, что я должен был со своей командой похитить Рузвельта во время Ялтинской конференции. Это глупость: никогда мне Гитлер не приказывал этого. Сейчас я вам скажу правду по поводу этой истории: в действительности Гитлер приказал мне похитить Рузвельта во время предыдущей конференции – той, что проходила в Тегеране… Но бац! (Смеется.) Из-за различных причин это дело не удалось обделать с достаточным успехом…»

Не уловив веселой издевки над легковерием историков и журналистов, явной мистификации в ответе Скорцени, Павел Анатольевич Судоплатов без тени сомнения и смущения написал в своих мемуарах:

«Партизанскому соединению под командованием полковника Медведева первому удалось выйти на связи Отто Скорцени… Медведев и Кузнецов установили, что немецкие диверсионное группы проводят тренировки в предгорьях Карпат своих людей с целью подготовки и нападения на американское и советское посольство в Тегеране, где в 1943 году должна была состояться первая конференция «Большой тройки». Группа боевиков Скорцени проходила подготовку возле Винницы, где действовал партизанский отряд Медведева. Именно здесь, на захваченной нацистами территории, Гитлер разместил филиал своей Ставки. Наш молодой сотрудник Николай Кузнецов (моложе самого Судоплатова всего на четыре года. – Б. С.) под видом старшего лейтенанта вермахта установил дружескиеотношения с офицером немецкой спецслужбы Остером, как раз занятым поиском людей, имеющих опыт борьбы с русскими партизанами, Эти люди нужны были ему для операции против высшего советского командования. Задолжав Кузнецову, Остер предложил расплатиться с ним иранскими коврами, которые собирался привезти в Винницу из деловой поездки в Тегеран. Это сообщение, немедленно переданное в Москву, совпало с информацией из других источников и помогло нам предотвратить акции в Тегеране против «Большой тройки»".

Оттого что Судоплатов заменил Ортеля на Остера, медведевская, а вернее теперь уже судоплатовско-медведевская, версия не стала убедительней. Слишком уж много в ней бросающихся в глаза нелепостей. Ну зачем предназначенным для Тегерана террористам тренироваться в предгорьях Карпат, где действовали отряды Украинской Повстанческой Армии, польской Армии Крайовой и менее многочисленные, но гораздо лучше обученные и вооруженные советские партизанские отряды вроде медведевского? Почему бы не послать людей Скорцени в гораздо более безопасные Баварские Альпы? И зачем было лагерь для подготовки покушения в Тегеране оборудовать в Копенгагене? Неужели рельеф и климат в Дании и Иране имеют большое сходство? И что было делать Ортелю в Ровно, все-таки удаленного от Карпат и наводненного советской агентурой? Да и Скорцени, вот беда, в своих послевоенных мемуарах ни словом не обмолвился о своих планах насчет «Большой тройки «в Тегеране или в каком-либо ином месте. А ведь это только прибавило бы его воспоминаниям сенсационности! Зато Скорцени точно сообщает, где именно он был в конце ноября и начале декабря 1943-го, во время Тегеранской конференции. Оказывается, любимец фюрера в это время обретался в Париже, чтобы, в случае чрезвычайных обстоятельств, с помощью своих людей пресечь попытку правительства Виши укрыться в оккупированной западными союзниками Северной Африке. Полученный Скорцени приказ гласил:

«Окружить город Виши кордоном немецких войск, соблюдая все меры предосторожности и как можно незаметнее. Военные силы должны быть расставлены так, чтобы по первому же сигналу из Ставки немедленно перекрыть все выходы из города и воспрепятствовать любой попытке бегства, в пешем порядке или на машине. Кроме того, следует поставить в резерв боевую группу достаточной мощности для того, чтобы по второму сигналу перекрыть выходы и в случае необходимости захватить здание собственно французского правительства. Войска, которые примут участие в этой операции, должны быть подчинены майору Скорцени…»

Согласитесь, что на подготовку нападения на советское и американское посольства в Тегеране это совсем не похоже, а Скорцени не вездесущ, как дьявол.

Поведение же Зиберта в разговоре с фон Ортелем выгладит и вовсе странным. Как мы помним, даже в случае с самим Кузнецовым, в прошлом давним, проверенным осведомителем, прежде чем пригласить его на работу в Москву, там несколько месяцев изучали его личное дело. А Ортель вот с налету сватает Зиберта для гораздо более деликатной миссии, чем «подкладывать» московских балерин немецким дипломатам. Неужели бы майор не запросил прежде Берлин о даровитом, многообещающем обер-лейтенанте Пауле Зиберте? Тогда очень скоро последовал бы ответ, что такой офицер в составе вермахта не числится, и Кузнецов был бы схвачен. Его следующая встреча с майором наверняка состоялась бы в застенке СД. Да если бы Ортель действительно начал с Зибертом такой разговор о Тегеране, умного разведчика Кузнецова он только бы насторожил: а не собираются ли его тут же, в казино, арестовать?

И почему вдруг организацией покушения на Сталина, Рузвельта и Черчилля должен был, со слов Ортеля, заниматься шеф гестапо Генрих Мюллер? Не потому ли, что Медведев по советской традиции всех сотрудников германской службы безопасности СД называл гестаповцами? Но вот Вальтер Шелленберг, шеф 6-го управления имперского Главного управления безопасности, как раз и занимавшийся разведкой и другими специальными операциями в тылу противника, ровным счетом ничего не сообщает в своих мемуарах о подготовке покушения в Тегеране в ноябре-декабре 1943 года.

Думаю, что и фантазию Судоплатова питало цитировавшееся выше сообщение «Правды» о якобы готовящемся покушении на «Большую тройку». Практически осуществить такое покушение немецкие спецслужбы тогда вряд ли могли. Сеть Франца Майера в Иране еще существовала, но находилась под плотным колпаком советской и британской контрразведок. Остается загадкой, каким образом немецкие террористы могли быть переброшены из Рейха в Тегеран. Высадка с моря исключалась: подводной лодке пришлось бы пуститься в плавание вокруг мыса Доброй Надежды, а судов, способных осуществить столь долгий автономный переход, в Германии, да и во всем мире тогда попросту еще не было. И как, интересно, Скорцени умудрился бы вывезти Рузвельта из Ирана, когда бы волшебным образом ему удалось похитить его?

Главное же, смысла в устранении всей «Большой тройки» или кого-либо из этих трех для Гитлера не было никакого. В конце 1943 года немцы в войне ставили уже только на выигрыш во времени. Они надеялись не столько на призрачное чудо-оружие, сколько на раскол антигитлеровский коалиции, а этой цели невиданный теракт в Тегеране мог только повредить. Гибель одного из лидеров заставила бы его преемника вести войну до победного конца, совершенно независимо от отношения и к Гитлеру, и к партнерам по коалиции. Английское и американское общественное мнение просто не позволило бы Энтони Идену и Гарри Трумэну действовать иначе. В СССР, понятное дело, общественное мнение никакой существенной роли не играло. Но и у нас ничто не указывало на то, что гипотетические преемники Сталина, скажем, Молотов, Маленков или Жданов, могут пойти ни сепаратный мир с Германией, когда до полной победы осталось совсем немного. Ко всему, Шелленберг пишет, что только осенью 1944-го Гитлер был готов санкционировать попытку покушения на Сталина, хотя и это свидетельство, как мы увидим далее, вызывает некоторые сомнения.

Как погиб разведчик Николай Иванович Кузнецов? К сожалению, это до сих пор покрыто туманом неопределенности.

Когда советские войска подошли к Ровно, Кузнецов – произведенный в капитаны Зиберт – командованием партизанского отряда был направлен во Львов. Там он застрелил вице-губернатора дистрикта Галиция Отто Бауэра и шефа канцелярии президиума правительства дистрикта доктора Генриха Шнайдера. Но потом удача изменила ему. На выезде из Львова, у села Куровицы, 12 февраля автомобиль, в котором ехали капитан Зиберт и еще два советских разведчика в форме немецких солдат – Ян Каминский и Иван Белов, был остановлен патрулем фельджандармерии. К тому времени документы Пауля Зиберта были уже засвечены во время убийства во Львове подполковника люфтваффе Ганса Петерса. Тот перед смертью успел назвать имя капитана, у которого пытался проверить документы. Старший патруля майор Кантер потребовал у Кузнецова разрешение на выезд из города. Такого разрешения у Пауля Зиберта, естественно, не было. Раньше все нужные документы без труда изготовляли в отряде Медведева. Но теперь «Победители» были далеко, и приходилось полагаться только на себя. Кузнецов раздумывал недолго. Увидев, что один из жандармов поднял шлагбаум, пропуская встречный грузовик, он выхватил «вальтер» и двумя выстрелами в упор смертельно ранил Кантера. Водитель Белов сразу дал газ и успел прорваться через опускающийся шлагбаум. Жандармы открыли огонь вслед машине и пробили задние скаты. Метрах в восьмистах от поста автомобиль свалился в кювет. Кузнецов и его товарищи скрылись в лесу. Теперь им предстояло пробираться к линии фронта, тщательно избегая встреч как с немецкими патрулями, так и с отрядами Украинской Повстанческой Армии. Последние могли уничтожить их и как немцев и как советских разведчиков.