Охота на Сталина, охота на Гитлера. Тайная борьба спецслужб - Соколов Борис Вадимович. Страница 62

Думаю, гораздо реальнее иное предположение: «Спецсообщение» и другие документы по делу Таврина из архивов госбезопасности появились на свет Божий в результате какой-то дезинформационной операции, проведенной советскими органами или в самом конце войны, или уже в послевоенные годы.

Вполне вероятно, что документ о поимке Таврина и протокол его допроса были составлены советскими органами безопасности еще позднее, в 1960 – 1970-е годы, когда на Западе уже появились публикации о Таврине, в том числе и книга Кукриджа. Кукридж даже мог воспользоваться каким-то сборником «для служебного пользования» с пресловутым текстом сообщения о задержании Таврина. На мысль о фальсификации материалов наводит, в частности, то обстоятельство, что фотография, на которой Таврин изображен с Грейфе, безусловно, поддельная. Эту догадку сначала подтвердил мой добрый знакомый режиссер Леонид Георгиевич Марягин, человек, сведущий в кино – и фотомонтаже. Он резонно указал, что на фотографии тени ложатся не так, как это должно было быть, если принять во внимание, откуда падает свет.

Напомню: впервые эта фотография была воспроизведена в 1971 году при публикации статьи Соловьева и повторена на гораздо более высоком полиграфическом уровне в 1993 году в журнале «Служба безопасности». Кому-то очень надо было смонтировать эту фотографию, чтобы показать Таврина в мундире советского офицера и с Золотой Звездой Героя рядом с офицером немецкой разведки. И с тем же успехом этот «кто-то» из числа отнюдь не рядовых сотрудников КГБ мог сфабриковать подходящие материалы, подтверждающие версию о Таврине-террористе.

И никто из сочинителей не задался элементарным вопросом: каким образом в архивах КГБ могла оказаться фотография Таврина с Грейфе? Сам Петр Иванович, что ли, прихватил ее на «долгую память», когда летел в советский тыл?

Не исключена и иная версия: вся история Таврина как несостоявшегося убийцы Сталина была сочинена вскоре после публикации в 1950-е годы мемуаров Шелленберга, где рассказывалось о подготовке покушения на советского вождя осенью 1944-го. В этом случае возникает подозрение, что такое покушение в действительности никогда не готовилось и мы имеем дело с вымыслом шефа немецкой разведки, с целью придать своим мемуарам особую сенсационность.

А может быть, в начале 1970-х советские органы безопасности решили «раз и навсегда» опровергнуть историю Таврина как выдающегося немецкого агента, почти два года действовавшего в советском тылу? Ведь эта история сильно била по престижу чекистов. К тому же, если Таврин действительно был Героем Советского Союза, это било и по мифу о том, что на службу к немцам шли только подлецы и трусы. А тут еще подвернулась возможность связать «Таврина-террориста» с известным сообщением Шелленберга о попытке покушения на Сталина. Тогда и Золотая Звезда Героя у агента (подлинная – об этом во всех публикациях) находила свое якобы убедительное объяснение: высокая нафада вьщанаТаврину, чтобы ему проще было проникнуть на торжественный прием в Кремль по случаю годовщины Октябрьской революции. При этом намеренно упускалось из виду то, что у офицера СМЕРШ Золотая Звезда слишком бросается в глаза, тем более патрулю. Но через три десятка лет в такие тонкости мало кто вникал, а на Западе это всегда было китайской грамотой, так что КГБ в 1970-е очень просто, а уж как выгодно было представить известного нам сегодня Таврина-Шило как псевдогероя.

История Таврина в чекистском изложении могла питать миф о всемогуществе советской контрразведки в годы Великой Отечественной войны и отсутствии у немцев сколько-нибудь серьезной, успешно действовавшей агентуры в СССР. Считалось несомненным, и народ верил – чуть ли не все германские шпионы либо были быстро разоблачены, либо действовали под контролем СМЕРШ.

Иногда Таврина и его жену отождествляют с упоминаемыми Шелленбергом двумя пленными советскими офицерами, согласившимися осуществитытокушение на Сталина. Так, например, Федор Раззаков в книге «Век террора», вышедшей в 1997 году, используя публикацию в журнале «Служба безопасности», цитируя шелленберговские мемуары, приходит к выводу, что история Таврина отражает подробности задуманной Шелленбергом операции. Однако тут возникает слишком много несуразностей, которые трудно объяснить только тем, что руководителя немецкой разведки могла подвести память. Выходит, найдите, сколько сможете, различий между двумя картинками, нарисованными Шелленбергом и КГБ.

Прежде всего, у Шелленберга агенты – мужчины, офицеры Красной Армии. По версии же КГБ, убить Сталина собирались мужчина и женщина, при этом, если Таврин до того, как попал в плен, действительно был военным, командиром Красной Армии, то о военной в прошлом службе Шиловой в документах КГБ ничего не говорится. На допросе Таврин назвал прежнюю профессию своей жены: бухгалтер.

Шеф германской разведки пишет, что террористы были высажены с самолета в окрестностях Москвы и должны были добираться до столицы под видом патруля на милицейском автомобиле. По версии же советских органов госбезопасности, Таврин и Шилова приземлились довольно далеко от Москвы, в Смоленской области, и передвигались на немецком мотоцикле под видом офицеров СМЕРШ. Совершенно непонятно, абсурдно, почему агентам дали новейший мощный немецкий мотоцикл, который наверняка в Красной Армии был в диковину, если вообще такой наши успели захватить в качестве трофея. Этот «Цундап» тотчас привлек бы внимание патруля.

Далее, Шелленберг пишет, что самолет с агентами приземлился благополучно. Самолет же с Тавриным и радисткой, как мы помним, при посадке потерпел аварию. Шелленберговские агенты должны были совершить покушение с помощью особой, новоизобретенной глины-взрывчатки, которую собирались незаметно прилепить, словно комочек грязи, к автомобилю Сталина при содействии знакомого одному из агентов механика правительственного гаража. Теракт планировалось совершить во время поездки Сталина по Москве или на его подмосковной даче. Среди же предметов, изъятых у Таврина при аресте, глина-взрывчатка отсутствует. И сам Петр Иванович на допросе о таком замысловатом способе покушения не говорил. Он сказал о ином варианте теракта: выстрел из бронебойного гранатомета по машине вождя, но это в крайнем случае, а основной план состоял в покушении на Сталина во время торжественного заседания (посвященного годовщине Октябрьской революции), и тут, скорее всего, ему очень пригодилась бы Золотая Звезда Героя…

Таврин на следствии показал, что должен был действовать в одиночку и в Москве никаких сообщников не имел.

Шелленберг пишет, что убийство Сталина начали готовить только в середине 1944 года. По показаниям же Таврина, подготовка к покушению полным ходом шла уже с сентября 1943-го.

Наконец, агенты Шелленберга (если, конечно, они существовали в действительности, а не в воображении мемуариста) после приземления исчезли и на связь с ним никогда не выходили. А Таврин и Шилова, по сведениям госбезопасности, после ареста в течение восьми месяцев вели с немцами успешную дезинформационную радиоигру.

Есть и еще одна, почти фантастическая версия насчет Таврина. Его и Шилову немцы направили в наш тыл в расчете, что они либо сами сразу явятся в НКВД с повинной, либо очень быстро будут схвачены и сразу выложат, что подосланы убить Сталина, чем отвлекут внимание органов отхода действительного покушения. В этом случае Шелленберг вполне мог использовать Таврина «втемную», но не исключено, что Петр Иванович, будучи убежденным врагом советской власти, готов был пожертвовать жизнью во имя уничтожения тирана.

Тавринские показания ориентируют на вариант, по которому Сталин должен был быть застрелен во время торжественного заседания. Тут и вещественные доказательства подходящие: семь пистолетов с отравленными пулями. Покушение же во время движения Сталина по городу или окрестностям требовало ручного гранатомета…

Похоже, внимание НКВД упорно отвлекалось от варианта с использованием мин. Настоящие террористы, пользуясь тем, что после захвата самолета и Таврина противник расслабился, благополучно приземлились недалеко от Москвы и начали готовить покушение на пути следования машины Сталина. Милицейские форма и автомобиль легко позволяли им сойти за дорожный патруль. Предстояло заложить мину или в автомобиль Сталина, или на маршруте сталинских поездок. Радиоигра сдавшегося Таврина давала понять немцам, что Советы клюнули на приманку.