Небо цвета индиго - Соколов Сергей И.. Страница 20

— Завариваю чай, если ты ещё не понял, — язвительно ответила гадалка. — Уж извини, на полную чайную церемонию времени у нас нет.

— Да я не о том. Ты сначала залей водой мяту, дай ей настояться пару минут, а потом уже добавляй чай. Так вкуснее будет.

— Сотников, я тебе уже много раз говорила, что мята чрезвычайно вредна для мужчин. Я врач по образованию, не забывай.

— В нашем с тобой случае, — иронически заметил Анвар, — этот вред только полезен. Исходя из твоих же слов, любой препарат, гасящий либидо, нашим отношениям только на пользу. Тем более, что этот эффект легко убрать, сделав паузу в потреблении мяты. Ведь она всего лишь успокаивает, уменьшает возбуждение, а функционально всё остаётся в полном порядке, верно?

Приор уже сама опустилась в кресло напротив, расставив на столе чашки и блюдца с пирожными и круассанами. Она небрежно отмахнулась от подколок Анвара.

— Давай, завтракай, мужчина. И рассказывай, что у тебя на это раз стряслось.

Сотников не заставил себя долго уговаривать, он так и не успел выпить чаю дома и вполне успел проголодаться, пока ехал в метро, поэтому набросился на угощение, быстро пересказав позавчерашние события между глотками чая. Рассказал о приглашении к руководству, о туманных намёках, о встрече с информатором, закончившейся не менее туманно. Упомянул и телефонный разговор с неким очень бархатным человеком.

— И что же думаешь? — Светлана отпила глоток чая. — Почему бы тебе не последовать совету нескольких совершенно разных людей и не отказаться от расследования этого дела? Если рассуждать здраво, то, с одной стороны, тебе обещают разнообразные блага, причём для их получения не придётся нарушать закон или поступаться совестью. Что же в противоположном случае? Удовлетворение от раскрытого дела?

— Если рассуждать здраво, то я должен был не обращать никакого внимания, что тот жлоб настойчиво предлагает выти тебе за него замуж, не стесняясь в средствах для нажима. И всё было бы хорошо — ты стала бы матерью троих-четверых детей, растолстела бы и ходила в засаленном халате. Но я сломал ему челюсть, и теперь ты выглядишь и живёшь несколько иначе…

— Ага. Значит и в этом случае у тебя высокие идеалы?

— Светка, прекрати. Не идеалы никакие… Просто я чувствую, что нужно вести себя правильно. А правильно — это найти этих гастролёров и сохранить жизни тем, кого они ещё не успели достать. Вот, смотри, — Сотников бросил на стол фотоснимки из дела, те самые, что ему показывали, когда вручали это расследование, которое на самом деле расследовать не нужно.

Светлана взяла верхний снимок в руки, долго и внимательно разглядывала, потом положила перед собой. Взяла следующий, так же пристально рассмотрела, положила рядом. Все восемнадцать снимков она разложила на две стопки, в одной лежали всего пять, в другой — остальные. Всё это она проделала в полном молчании. Молчал и Сотников, зная по опыту, что сейчас его подруга не просто разглядывает мёртвые лица на фотографиях, а делать что-то гораздо более глубокое, чему просто нет названия и что невозможно объяснить с точки житейской логики. Прерывать её во время подобного процесса не стоило — можно было запросто потерять весь результат.

— Этих я не знаю, — Светлана отодвинул к Анвару большую стопку, — а с этими знакома.

— Как знакома? — опешил следователь. — Откуда? Ты уверена?

Светлана посмотрела ему прямо в глаза, и Сотников вздрогнул, увидев глубокую черноту и скорбь в её взгляде.

— Я же не просто гадаю на картах. Всю жизнь я ищу людей, обладающих сходным со мной даром. Иногда даже подхожу к ним на улице, рассказываю о даре, пытаюсь убедить, что его надо развивать и сохранять. Многие смеются, кто-то пытается мошенничать, сознавая возможность получать материальную выгоду. Я создала несколько групп молодых людей, у которых смогла разглядеть ауру, пыталась научить их пользоваться своими способностями.

— Погоди, Свет, какими способностями? — Сотников потерял нить разговора от такого резкого изменения темы.

— Налей ещё чаю. Рассказ будет долгим, — Светлана нажала кнопку селектора и предупредила своего секретаря, что её ни для кого нет, а визиты следует перенести на ещё более поздний срок.

— Ты меня заинтриговала, — Сотников разлил по чашкам свежий чай и приготовился слушать.

Светлана встала из кресла, подошла к окну, долго смотрела сквозь полупрозрачную штору на толпу, заполнившую улицу, потом начала говорить.

— Жизнь людей в последние годы стремительно меняется. Цивилизация — это, конечно, благо, но заметное только в далёкой перспективе. Америка сейчас богатая и преуспевающая страна, но что об этом думают коренные жители континента?

— Зарабатывают огромные деньги на казино, — не удержался Сотников.

— Жалкая часть от былого количества! И не перебивай меня. — Светлана замолчала, пытаясь ухватить ускользающую мысль. — Да, ты прав, зарабатывают те, кто сумел приспособиться, измениться, воспринять новое не как враждебную субстанцию, а как шанс, одолжение. Те, кто не проявил гибкости, погибли. То же самое происходит и вокруг нас. Везде и всегда, ежеминутно людям требуется гибкость и адаптивность. Причём всё чаще и чаще. Тот, кто не справляется, остаётся позади. Такие не нужны цивилизации, и безжалостные законы эволюции вступают в силу. Выживают лишь деятельные, активные, для которых каждое изменение — благо. Но возможности человека, как биологического вида, не безграничны, понимаешь? Например, каждый может научиться задерживать дыхание под водой. Представь, что от этого умения зависит наше благосостояние или даже сама жизнь. Кто-то не способен задержать дыхание надолго, он может лишь только обеспечить себе минимальную возможность для существования. Кто-то, наоборот, научился не дышать долго, нырять глубоко. У него, конечно же, всё будет в порядке, такой человек достигнет всего в жизни, в мире, где его способности имеют принципиальное значение. Но даже для него есть предел, перешагнуть который он не в состоянии. Как бы человек не тренировался, он не сможет научиться обходиться без воздуха хотя бы четверть часа. Устройство нашего организма не позволит ему. А вот дельфин легко не дышит дольше и ныряет гораздо глубже. Почему? Да потому что его биологические возможности это позволяют. Для человека остаётся один выход — эволюционировать, изменять свой организм.

— Но тогда это уже не будет человек? — не удержался Сотников, снова прервав монолог подруги.

— А это уже философский вопрос, меня, да и любого здравомыслящего человека он не интересует. Особенно, если те, кто называет себя людьми, не выживут. Так вот, в нашем мире происходит нечто подобное. Пока что это могут заметить только психологи и подобные мне экстрасенсы. Первые — в своей профессиональной деятельности по реакциям детей, вторые — в силу своей способности видеть ауру. Некоторое время назад появились дети, которые были гораздо умнее своих родителей, намного более активны, часто не признавали правил и уложений, по которым течёт жизнь в любом обществе. Разумеется, их назвали «трудными» детьми, с ними работали воспитатели, а в тяжёлых случаях применялись и более серьёзные методы, ты, как следователь, должен понимать, какие именно. Пока что давление общества сильнее, таких детей ломают довольно успешно…

— Не понимаю. В чём проблема-то? Обычные подростки-хулиганы, на самом деле — жертвы плохого воспитания.

— Именно, что не понимаешь. То, что ситуация гораздо глубже, чем кажется на первый взгляд, стало понятно, когда подключились экстрасенсы, те, кто мог видеть ауру. Так вот, среди этих детей, конечно, были такие, которые просто росли в неблагополучных семьях. Но в то же время у многих были вполне успешные родители, со стабильным социальным статусом, уделявшие вопросам воспитания много сил и времени. Не это было принципиальным отличием между этими детьми, не семья.

— Что же именно?

— Как раз аура. Я не знаю, кто именно первый догадался взглянуть на ауру, но она оказалась совершенно уникальной. Настолько уникальной, что феномен моментально получил название, ставшее чуть ли не официальным — «дети индиго».