Нетаджикские девочки. Нечеченские мальчики - Соколов-Митрич Дмитрий. Страница 39

– А сами они что, водку не пьют?

– Еще как пьют. Но свинину не едят. И подмываются каждый день. У них традиция такая, – они туалетной бумагой не пользуются. Они так и говорят: «Наши жопы чище ваших лиц». Антирусские настроения у них очень сильны. Почти все слушают песни певца Тимура Муцураева. Там прославляются шахиды и прямо целый план расписывается, как моджахеды станут властителями мира. Мне запомнилась одна песня про то, как в горное село приходит трусливый русский солдат. Я их спросил, про какое это село. Они говорят: «Карамахи». А альбом этот называется «Держись, Россия, мы идем!».

– А в боевых действиях на стороне чеченцев там никто не участвовал?

– Я такого не слышал. Но вот что поразительно. У нас в роте было двое чеченцев. Из Урус-Мартана. Два брата – Хасан Басаев и Рамазан Басаев. Они выросли во время войны, видели и бомбежки, и все на свете. И у них таких наклонностей, как у этих дагов, нет. Они не слушают Муцураева, не называют нас свиньями и в вымогательствах не участвуют. Более того, если они видят, что на русского наезжают уж совсем по беспределу, заступаются. Особенно Рамазан. И их боялись. Они единственные, кто как-то сдерживал дагов.

– А чего остальные с вами не побежали?

– Испугались. Это же внутренние войска, там много местных служит. А у дагестанцев в Самаре большая диаспора. Вы бы видели, как дембеля из нашей части увольняются. Втихаря. Одежду и деньги получили – и бочком, бочком, пока не отняли. А многие форму свою заранее прячут за территорией у знакомых, чтобы потом переодеться.

– Ты, наверное, теперь тоже националист, как Киттер?

– Да нет. Я только латышей не люблю. Мне за Прибалтику обидно.

«Быть сильным не запретишь»

Военный прокурор Самарского гарнизона Сергей Девятов назначен на эту должность недавно. Он приехал из другого регионал не перестает удивляться нравам местных призывников. Люди из его окружения в конфиденциальных разговорах признаются, что прокурор уже испытывает давление дагестанской диаспоры в Самаре. Но на прямой вопрос об этом Девятое ответил отрицательно:

– Сейчас самая большая проблема для следствия – это получить показания сослуживцев Андреева и Алгазиева, – вздыхает прокурор. – Никто не хочет. Все боятся.

– Конечно. Если там половина военнослужащих с Кавказа.

– Да какая половина! 20 процентов. Мы проверяли. Наверное, тем, которые сбежали, просто стыдно признаться, что они терпели от кучки людей. А большинство там из Самары и области. Это единственная воинская часть в регионе, где разрешается служить не по экстерриториальному принципу. Именно поэтому все как воды в рот набрали. Предпочитают терпеть, лишь бы их не услали куда-нибудь в Бурятию или еще хуже – в Чечню. А арестованный Даудов, естественно, все отрицает. Командиры? А что командиры? Кому охота портить себе отчетность? Мы-то дело в суд передадим уже в июне, а что будет дальше – не знаю.

Воинская часть № 5599 расположена в самом центре Самары, в двух шагах от берега Волги, между городским парком и пивзаводом «Жигули». На проходной стоит молодой дагестанец в гражданском. Мимо проходит солдат. Парень хватает его за руку:

– Эй, стой. Слушай, вон в том корпусе на втором этаже двое прапоров. Скажи им, чтобы срочно сюда шли. Скажи, их Рамазан ждет. Понял? Срочно.

Солдат не переспрашивал.

Командир части полковник Громов производит впечатление человека, который в сложившихся обстоятельствах делает все, что может, но понимает, что обстоятельства сильнее и приходится под них подстраиваться. Долго спрашивал меня: «А что Кит-тер поет? А что Андреев поет?»

– В моем полку служат солдаты 56 национальностей, и для меня неважно, кто какой. Все граждане России. Хотя, если честно, у военнослужащих с Кавказа уровень боевой подготовки гораздо выше. Они физически сильнее, инициативнее, тот же Даудов за неделю до ареста в метро смог в одиночку задержать двоих преступников, которые пытались ограбить гражданина. Когда они патрулируют город, я абсолютно спокоен.

– А когда они в казарме?

– Здесь не закрытый режим. Все наши военнослужащие ходят в патрули, очень часто видятся с родственниками. Если их здесь так унижали, почему они молчали? Лично мое мнение, что это все политические интриги Киттера. Про него что-то давно никто не вспоминал, вот он и решил пошуметь.

Когда я выходил, на проходной вместе с Рамазаном уже тусовалось человек 5 земляков. Вместо ответа на мои вопросы он дал мне телефон главы дагестанской диаспоры в Самаре Абдул-Самида Азиева.

Абдул-Самид сам военный, полковник медицинской службы в отставке, поэтому смотрит на ситуацию не только как дагестанец, но и как кадровый военный советской закалки.

– У нас тут в области полтора года назад в учебном центре 20 призывников из Дагестана написали жалобу, что их заставляют делать работу, которую им не позволяют делать традиции. Я тогда с ними встречался и говорил: «Не придумывайте! Никаких таких традиций на Кавказе нет и никогда не было. И в Коране об этом тоже нигде не написано. Хотя я его не читал. У себя дома – да. Там мужчина должен делать более тяжелую работу, а женщина – заниматься хозяйством. Но в армии мужской коллектив и вы не птички, которые летают и не оставляют грязи на полу. Поэтому будьте добры нести те же обязанности, что и остальные.

– А что делать с Даудовым?

– Мне удалось с ним коротко побеседовать. Он утверждает, что никого не бил и кругом невиновен. Я не думаю, что это правда, но и не уверен, что, если его посадить, от этого будет польза. Обозлится его мать, обозлится село. Надо искать другой выход. Когда все это случилось, я говорил офицерам: «Дайте мне адреса этих ребят, откуда их призвали. Правильное воспитание нужно начинать еще на этих призывных пунктах и на уроках военной подготовки в местных школах. Потому что наверняка сейчас уже туда возвращаются с военной службы ребята и хвастаются, что вот, мол, они в армии полы не мыли и картошку не чистили. И с них будут брать пример следующие призывники, сложится традиция, которую потом будет трудно перебороть. И еще – надо что-то делать с мужским воспитанием в России. Ну разве это нормально, что 80 процентов военнослужащих части не смогли дать отпор 20 процентам ребят с Кавказа? Мужской коллектив есть мужской коллектив, там всегда идет борьба за власть и контроль. И если большинство оказалось слабее меньшинства, то стоит о чем-то задуматься.

Лидия Гвоздева, председатель самарского Комитета солдатских матерей, рассказала по этому поводу анекдот. Не про бородатых зайцев.

– «Граждане! Завтра всем явиться на Красную площадь. Будем вешать. Вопросы есть?» – «Есть. А веревку с собой приносить?» Проблема есть, и она усложняется. Я не понимаю, что происходит. Доходит до смешного. Двое дагестанцев бьют одного русского, а еще четверо в очереди стоят. Уж сколько раз нашим солдатам говорили, что надо держаться вместе, про веник рассказывали – они в ответ только мычат, но все без толку. На днях мне звонит мама: «Ради бога, переведите моего сына в другую часть, там их кавказцы терроризируют». Начинаем выяснять – оказывается, в их подразделении двое поставили под контроль целую роту. Двое! Я ей говорю: «Мамаша, лучше идите и объясните своему сыну, что свое достоинство в этой жизни нужно отстаивать. Иногда с кулаками. Пусть они объединятся, один раз отметелят тех двоих и все встанет на свои места».

– Вы же боретесь с дедовщиной в армии! Как вы можете такое советовать?

– А это и есть борьба с дедовщиной. Среди запорожских казаков, например, не было дедовщины, потому что там все были мужчинами. А если теперь наши ребята вырастают такими зайчиками, то чего удивляться, что их бьют. Дедовщину создают слабые, а не сильные. Мы делаем все возможное, чтобы сильных усмирить, но против природы не попрешь, человеку невозможно запретить быть сильнее тебя, можно только самому стать сильнее. Сколько раз приезжала сюда Тайганат Байсултанова – председатель махачкалинского Комитета солдатских матерей, очень достойная женщина – беседовала с ними, с собой старейшин привозила. Причем обычно это выглядит так: сначала мы беседуем с дагестанскими солдатами все вместе, а потом делегация из Махачкалы говорит с ними отдельно. Какие слова находит Тайганат, я не знаю, но после ее визитов на несколько месяцев удается решить проблему.