Очаровательный притворщик - Росс Джоу Энн. Страница 25

Ей хотелось ошеломлять, сводить с ума. Хотелось быть женщиной, перед которой невозможно устоять. Хотелось, чтобы он навсегда позабыл всех других, опытных и изощренных, всех женщин, что превосходно знали, как удержать мужчину своими цепкими, унизанными драгоценностями пальцами. Как та элегантная брюнетка, с которой она столкнулась в гардеробной в Париже…

– Ты меня боишься? – На губах ее любимого играла улыбка, глаза были полны искреннего участия.

– Нет, не тебя, – выговорила она с немалым трудом, потому что именно в этот момент он с беглой нежностью провел кончиком пальца по кружевному контуру, обрамлявшему ее вздымающуюся грудь. – Только не тебя. – Ах, ну почему, так беспомощно, так предательски дрожит ее голос? – Просто дело в том, что я никогда не умела… не была сильна… я по натуре не очень-то… страстная… Я боюсь, что не смогу дать тебе то, что ты хочешь.

Все ее существо буквально источало непритворную, болезненную ранимость, будто некую мерцающую ауру, подобную тем загадочным огням святого Эльма, что нередки на речных лиманах. Никогда еще не ощущал себя Шейн таким смиренным, таким робким и безыскусным, быть может, только очень давно, в первый раз.

– Ты не должна беспокоиться об этом, Блисс. – Он подавил в себе желание сорвать с нее остатки одежды и изо всех сил постарался выразить ей необычную для него нежность. – Просто доверься мне.

– Я доверяюсь, – прошептала она с поспешной старательностью, под стать ее напряженному взгляду. – Полностью.

Это прилежное доверие, выраженное так наивно и неумело, породило у Шейна новый острый приступ вины, который он мужественно подавил.

– Никогда не заботься о том, что даешь, – тихо пробормотал он, почти касаясь ее губ, таких сладких и манящих. – Сосредоточься на том, что получаешь.

От долгого, томительно долгого поцелуя голова у нее пошла кругом, и Блисс не сумела ничего возразить. Впрочем, она и не хотела.

Успокоиться и расслабиться ей помогла длительная процедура разувания. Утром у Блисс было искушение надеть туфли на высоких каблуках, ведь они подчеркивали бы стройность ног. Но практичность одержала верх, и она выбрала пастельные, точно лепестки розы, матерчатые тапочки на высокой шнуровке.

Теперь, сама того не замечая, она, затаив дыхание, следила, как он неторопливо распутывает атласные ленты, крест-накрест перетягивающие икры. Но вот он неожиданно прикоснулся губами к какой-то невообразимо чувствительной точке у нее под коленом. Горячий, шумный вздох невольно вырвался из груди, и она замерла на миг.

– Расслабься, – точно баюкая, тихо уговаривал он, осторожно поглаживая освобожденную от обуви ногу – не возбуждая, а скорее успокаивая. – Все будет хорошо. Я не причиню тебе зла.

И это, разумеется, была еще одна ложь, очередная ложь из тысячи. Разумеется, он причинит ей зло, это неизбежно. Это было ясно с самого начала. Но теперь Шейн все больше понимал, что и ему не выйти из нынешнего оперативного задания без потерь.

Он нежно и уверенно начал гладить ее плечи, затем руки, безмолвной лаской как бы помогая ее телу расслабиться. Он переплел ее пальцы со своими и одновременно прильнул губами к ее губам. Поцелуй, поначалу легкий как пушинка, постепенно делался все жарче и проникновеннее, увлекая Блисс в упоительные туманные дали и, точно злых духов, отгоняя прочь страх и беспокойство. Поцелуй погружал ее в теплую, обволакивающую пучину наслаждения, где начинала растворяться и плавиться каждая частичка ее существа.

– Так вот она какая, моя Блисс, – улыбаясь, прошептал он. Она почувствовала эти слова и улыбку на своих устах. Но вот уже его умелые, дразнящие губы двинулись ниже, лаская шею, доводя ее и без того распаленную кровь едва ли не до точки кипения – под стать послеполуденному жару летней Луизианы. – До чего же ты сладкая. – Кончиком языка он дотронулся до нежной ямки между ключицами, и сердце Блисс бешено отозвалось стократно учащенными ударами пульса. – Такая мягкая и нежная. – А язык между тем неумолимо продолжал свое безжалостное исследование, увлажняя теперь едва прикрывавшие ее грудь кружева.

Блисс замерла. Страстно, сильнее прежнего желая его, она вдруг стала ощущать какую-то непонятную томную вялость – оттого что он все продолжал и продолжал это странное действо, словно бы поставил цель довести ее до экстаза с помощью одного лишь языка.

И вдруг неприметно, точно по волшебству, он высвободил ее из лифа. А потом, совершенно расслабленная и парящая где-то в небесах, Блисс не заметила, как он легчайшим движением расстегнул и снял ее нарядную тонкую юбку, ощутив лишь медленное движение прохладного шелка по голым ногам.

Он был так терпелив. Так нежен. В каждом слове и в каждом движении. Он до мельчайших черточек оказался тем самым прекрасным принцем, о котором она грезила еще маленькой девочкой. Он был тем мужчиной, о котором она уже перестала мечтать.

Но он существовал. Шейн Бруссар был до неправдоподобия, до сердечной боли живым и настоящим. И именно сейчас, именно с ним Блисс впервые до конца почувствовала, что означают слова «хороший любовник».

Разгоравшийся внутри огонь все сильнее распалял плоть молодой женщины. Ее инстинктивные, полные наивного очарования ответные ласки показались Шейну необычайно возбуждающими. Но он и тут не стал спешить, не стремился взять ее стремительным натиском. Он терпеливо, умело и настойчиво дожидался своего часа. И с чего это он взял, что ему нравятся опытные женщины? – думал он, нежно касаясь ртом шелковистой кожи в ложбинке между грудями возлюбленной и улавливая в ответ тихие хрипловатые вздохи, непроизвольно исторгаемые из глубины ее гортани.

Когда, зажав губами, он легонько потянул кожу на внутренней поверхности ее бедра, резкий болезненный вздох Блисс внезапно обратился в горячий и страстный смех восторга – оттого что она впервые ощутила тонкую грань между болью и наслаждением. Все сексуальные приемы и навыки из прошлого опыта Шейна вдруг померкли в сравнении с этим новым опытом. Тем самым, промелькнуло где-то на задворках сознания, который должен стать поворотным в его жизни.

– Я хочу… – внезапно, точно под гипнозом, взметнулись руки Блисс. – Мне тоже… – Сладостно и мучительно исцелованные, распухшие губы ее с трудом выговаривали слова, и сознание безучастно плыло по золотым, ослепляющим волнам наслаждения, о существовании которого она даже не подозревала.

– Чего ты хочешь, милая? – Поймав ее руку, он прильнул открытым ртом к запястью, почти на вкус ощущая быстрое, горячее биение пульса. – Скажи, чего ты хочешь.

Но слова не шли с уст. Как будто вместе с ее сердцем он похитил и способность разговаривать. Вдохнув поглубже, Блисс усилием воли заставила разбегающиеся мысли сосредоточиться.

– Я тоже хочу тебя видеть. – Она потянулась к нему как будто во сне. – Хочу до тебя дотронуться.

– А я уж подумал, ты так и не попросишь…

Он поднес ее руку к своей груди; пришлось призвать на помощь всю выдержку, покуда ее пальцы неловко возились с пуговицами на рубашке. Когда наконец она прижалась к его обнаженной груди, сперва руками, а вслед за тем и губами, Шейн почувствовал резкий толчок, сотрясший всю нижнюю часть тела, давно терзаемую мучительной жаждой.

– Бог свидетель, я старался быть терпеливым, сколько мог! – хрипло пробормотал он, приподнимаясь, но лишь затем, чтобы содрать с себя остатки одежды. – Больше ждать я не в силах!

Блисс подняла взор на возвышающегося над ней обнаженного мужчину, сильного и великолепно сложенного, желанного и трепещущего от желания. Сила его страсти была очевидна, и сознание, что это она, Блисс, тому причиной, было поистине головокружительным. Как будто жар его тела с головой захлестнул и ее. Она почувствовала себя до безумия сексуальной. Нет, невообразимо, небывало, на редкость распутной!

– Я не хочу больше ждать! – вскричала она, поднимаясь на колени и обхватывая этот восхитительный торс, прижимаясь ртом к горячему, влажному животу. – Мне кажется, я ждала этой минуты от самого Парижа!