Обладать - Байетт Антония С.. Страница 143

– Собрайл ужасная личность и его методы добывания материалов зачастую бесчестные, – сказал Аспидс, – но Полное собрание писем Падуба, которое он сейчас готовит, делается очень добросовестно и основано на большой исследовательской работе. Было бы мелочностью и скряжничеством препятствовать публикации этих писем в Стэнтовском издании. Хотя останься эти письма у нас в стране, теоретически можно было бы лишить его доступа к ним. С другой стороны, Гильдебранд скорее всего никому, кроме Собрайла, не даст готовить письма к изданию. Неразрешимая коллизия. Правда, пока ещё есть сам лорд Падуб. Он может договориться, чтобы сперва вышло особое британское издание, и только потом дать Собрайлу доступ к письмам. Скажите, мистер Макинтайр, как по-вашему, стоит ожидать долгих юридических баталий с сэром Джорджем Бейли?

– Ну, если учесть его всем известную воинственность и его обладание письмами de facto, то, пожалуй, стоит, – ответил Эван.

– А лорд Падуб, кажется, серьёзно болен?..

– Да, насколько мне известно.

– Позвольте тогда спросить доктора Бейли. Стань вы обладательницей оригиналов всей переписки, что бы вы с ней сделали?

– Наверное, говорить об этом преждевременно… Я даже боюсь сглазить… ведь письма ещё не мои, и неизвестно, станут ли моими… Но… окажись они и вправду у меня… если такое представить… я бы, конечно, ни за что не продала их за границу. Естественно, письмам Ла Мотт лучше всего быть у нас в Информационном центре. Не самое надёжное и охраняемое место, но все другие вещи Кристабель – вы же знаете, она из нашего рода – уже давно хранятся там. С другой стороны, зная содержание переписки, жалко отрывать письма Ла Мотт от писем Падуба. Две части переписки не могут существовать отдельно друг от друга. И не только потому, что они образуют последовательный, так сказать, сюжет. Они гораздо прочнее связаны друг с другом… Они нерасторжимы. — При этих словах Мод быстро взглянула на Роланда, и тут же перевела глаза на фотографию Падуба слева от него, которая как бы разделяла Роланда и Вэл.

– Если бы вы продали их Британской библиотеке, – сказал Аспидс, – то вырученные деньги пошли бы на пользу вашему Центру.

– Сами письма и есть лучший капитал для Центра, – возразила Леонора. – Тогда в Линкольн станут приезжать учёные со всего мира.

– А мне хочется, чтобы у леди Бейли появилась новая коляска на электрическом ходу, – вступил Роланд. – Леди Бейли нам очень помогла. При её состоянии такая коляска необходима.

Все тут же устремили своё внимание на Роланда. Мод, покраснев до кончиков ушей, ответила ему слегка гневно:

– Как будто я про это сама не думала! Если письма действительно окажутся у меня, можно продать Британской библиотеке половину, тогда нам хватит на коляску.

– Хватить-то хватит, но не вышвырнул бы нас сэр Джордж вместе с этой коляской…

– Ты что же, хочешь, чтоб я подарила ему письма?

– Этого я не говорил. Просто нужно найти способ…

Аспидс, с незлой усмешкой наблюдавший, как между двумя «первооткрывателями» разгорается ожесточённый спор, произнёс:

– Позвольте узнать, а как вы вообще напали на эту переписку?

Все посмотрели на Мод. Та посмотрела на Роланда.

Это был момент нелёгкого откровения. А также – момент изгнания тех сил, которые обладали душами Роланда и Мод.

– Я читал Вико. В Лондонской библиотеке. Экземпляр, принадлежавший Падубу. В переводе Мишле, – принялся объяснять Роланд, с трудом подбирая слова. – И оттуда стали вылетать всякие бумаги. Счета из бумажной лавки, заметки на латыни, пустяшные записки, приглашения. Я, разумеется, доложил профессору Аспидсу. Одного только не рассказал – что там были ещё два черновика, два разных начала одного и того же письма к неизвестной женщине… в письмах не было имени. Но из содержания можно было понять, что познакомились они на завтраке у Крэбба Робинсона. Я предпринял кое-какие разыскания… и наткнулся на имя Кристабель Ла Мотт. Я поехал к Мод в Линкольн, разузнать побольше про Кристабель – кто-то мне рекомендовал к ней обратиться… ну да, Фергус Вулфф – я понятия не имел, что Мод имеет к Кристабель какое-то родственное отношение. Мод показала мне дневник Бланш Перстчетт. Потом мы стали вместе думать, какие-такие сокровища могут таиться в Сил-Корте. Как-то раз мы прогуливались мимо, просто смотрели на дом издали… и случайно познакомились с леди Бейли. Она за нас замолвила словечко сэру Джорджу, и тот повёл нас на экскурсию в башенку, где жила в старости Кристабель. Там в комнате были куклы, несколько старинных кукол. Мод вспомнила стихотворение Ла Мотт про куклу, которая хранит тайну. Стала по наитию искать в кукольной кроватке… там был такой ящичек под матрасом, вроде как у настоящей кровати… В нём и оказались письма… две стопки…

– А леди Бейли прониклась расположением к Роланду… он ведь спас ей жизнь, а вам сейчас не сказал из скромности… и она потом написала ему письмо, пусть, мол, приезжает ещё раз, поизучает письма и даст ей совет, что с ними делать дальше… и мы поехали туда вдвоём в Рождество…

– Прочитали переписку, сделали заметки…

– Тогда Роланд и предположил, что Ла Мотт могла быть вместе с Падубом в Йоркшире в тысяча восемьсот пятьдесят девятом году, когда он ездил изучать морскую фауну…

– Мы отправились в Йоркшир и обнаружили… много текстовых подтверждений того, что оба поэта там были… йоркширские словечки и йоркширские пейзажи в «Мелюзине»… ещё есть одна очень важная строка, которая повторяется и у Падуба, и у Ла Мотт. В общем, мы практически уверены, что Кристабель была в Йоркшире с Падубом…

– Время перед самоубийством Бланш Перстчетт – как раз после гипотетической поездки в Йоркшир – во всех биографиях Ла Мотт отмечено пробелом. Известно, что она дома отсутствовала, но где именно была – неизвестно. И вот мы случайно прознали, что она гостила у родственников в Бретани…

– Как же, случайно… – обиженно проворчала Леонора.

– Прости меня, Леонора. Я готова повиниться во всеуслышанье. Я действительно воспользовалась письмом, которое тебе прислала Ариана Ле Минье. Но иначе поступить я не могла: это была чужая тайна – Падуба… и Роланда. Во всяком случае, так мне тогда казалось… Ариана дала нам фотокопию дневника Сабины де Керкоз, и мы прочли, что в Бретани у Кристабель родился ребёнок… дальше следы этого ребёнка теряются…

– А потом появились вы и профессор Собрайл, и мы бежали обратно домой, – кратко закончил Роланд.

– И тут как по волшебству возник Эван с завещанием, – прибавила Мод и замолчала.

– Видите ли, я хорошо знаком с юристом сэра Джорджа. У меня с ним общая лошадь, – счёл нужным пояснить Эван, чем немало озадачил Беатрису.

– Теперь нам известно, что поэма «Духами вожденны» направлена против дружбы Ла Мотт со спиритками и в особенности с Геллой Лийс, – важно объявил Аспидс. – И что Ла Мотт присутствовала на том злополучном сеансе, который Падуб бесцеремонно нарушил. Я бы даже высказал весьма дерзкую догадку: Падуб пришёл в неистовство оттого, что ему показалось, будто Кристабель пытается разговаривать со своим мёртвым ребёнком, то есть с его мёртвым ребёнком.

– А мне ещё кое-что известно, – сказала Леонора, – благодаря одной моей приятельнице, тоже идейной феминистке. Она работает на факсе в Стэнтовском собрании, и вот что она мне сообщила. Собрайл недавно запросил по факсу копию письма Ла Мотт к его прапрабабке, Присцилле Пени Собрайл. Той самой, которая была вся из себя спиритка, социалистка, феминистка и к тому же исследовательница животного магнетизма… Так вот, в этом письме Кристабель всё кается в какой-то вине…

– В связи с чем у нас возникают два… нет, три основных вопроса, – сказал Аспидс. – Первый: что стало с ребёнком, выжил он или нет? Второй: что, собственно, надеется найти Собрайл, на чём основывается его надежда, на каких фактах? И третий вопрос, последний: что стало с теми оригиналами черновиков, из-за которых и заварилась эта каша?