Восставший против Неба - Соловьев Антон. Страница 60

— Да, — ответил Бротемериус.

— Согласны, — усмехнулся Иеронимус.

— Я готов, — сказал Тириариус.

— Тогда я начну вас учить. Боюсь, тех знаний, что вам достались от поколений посвящённых, будет мало. Но времени у нас с вами не так много. Поэтому обучение начнём прямо сейчас.

Одэнер щёлкнул пальцами, и через некоторое время полупрозрачная фигура принесла бессмертному чистый лист и стило. Бессмертный что-то очень быстро начертал на листке и показал посвящённым.

— Думаю, что вам незнаком этот символ, — сказал он.

— Ни в одной из книг я не встречал его, — сказал посвящённый круга знания.

— Этот знак называется Руна Ключ или по-другому Руна Врат Бездны. Это один из четырех знаков разрушителей…

— А кто такие разрушители? — спросил Иеронимус.

— Это четверо бессмертных, которые уничтожают миры, предавшиеся Бездне. В этой Великой Игре трое из них погибли, и остался только один. Это, как вам ни покажется странным, Тильво.

— Тильво? — изумились посвящённые.

— Да, собственно, он и стал человеком из-за своего бремени разрушителя.

— Ты сказал «в этой Великой Игре»? — спросил въедливый посвящённый знания. — Значит, была и другая? Об этом в наших книгах ничего нет.

— И не должно быть. О том, что была другая Игра, знают лишь те, кто в ней участвовал. Например, я. И я тоже был разрушителем, но в прошлой Игре. И моя роль была та же, что и у Тильво. Мы С ним оба Мастера Бездны, носители Руны Ключ. Может, поэтому Творец и сделал так, чтобы именно Тильво родился в мире под Небом. Этот знак имеет огромную силу в борьбе с порождением Бездны, одним из которых и является Небо.

— Но что он означает? — спросил Тириариус, разглядывая листок с нарисованным на нём знаком.

На вид знак был незамысловатым. Вертикальный овал, похожий, на зрачок кошки, и три дуги, расходящиеся от него в разные стороны. Две были расположены вверху овала, и одна внизу.

— Все очень просто. Три дуги означают три Силы Великой Игры: свет, тень и знание.

— А что означает овал? — спросил Тириариус.

— Он означает мироздание, саму Великую Игру. Руна нам будет очень полезна. Дело в том, что она имеет Силу только в том случае, если её использует сам Мастер Бездны. Перед битвой я нарисую этот знак на полу башни, а вы займёте места на конце дуг. Иеронимус на дуге вверху слева, Бротемериус на дуге вверху справа, а Тириариус на нижней дуге. Я же встану в центр овала. Таким образом, я буду своеобразным накопителем вашей Силы. А вы в этот момент должны сделать следующее…

Они просидели до глубокой ночи, и если бы кто-то из обычных людей услышал разговор посвящённых и бессмертного, то ничего бы из него не понял. Ведь Одэнер и ученики бессмертных говорили о Силе и о том, как они будут совместно действовать во время битвы с Небом. А когда за окнами едва забрезжил рассвет, бессмертный отпустил посвящённых отдохнуть. Сам же он набил трубку, налил себе в кубок вина и вздохнул. Ему искренне нравились эти люди, и он не хотел, чтобы они погибли. Но другого пути он не видел.

ГЛАВА XVIII

— Ну что? — спросил Тильво, дав Рандису отдышаться.

Рандис присел на траву, вытер ладонью вспотевший лоб и усмехнулся.

— Плохо, Тильво, — сказал он. — Они стоят лагерем прямо перед началом подъёма, дежурят и днём и ночью. Там мышь не проскочит.

— Их много? — спросил Тильво.

— Я насчитал четыре десятка.

— Для Слуг Бездны — это очень много. Мы и с пятью еле справились.

— Да уж, — Рандис поморщился, потирая рукой то место, куда его ранили, — помню.

На некоторое время воцарилось молчание. Лайла, слушавшая разговор, сидела, нахмурив брови. Рандис сорвал травинку и рассеянно крутил её в руках.

— Точно нигде больше не пройти? — спросил Тильво, уже заранее зная ответ.

— Нигде, — покачал головой Рандис. — Это вообще дурацкое место. Глупее и не придумаешь. Будто этот подъем и вход в долину созданы искусственно. Ну, да я тебе уже рассказывал, как туда ходил.

— Он богами создан. Так что ничего удивительного нет. А вот попасть нам туда очень надо. Я думаю, что…

— Тильво, — вмешалась в разговор Лайла, — может, я их усыплю, и мы пройдём?

— Усыпишь? — Тильво с сомнением посмотрел на девушку. — Но вспомни, что получилось, когда ты пыталась запеть в их присутствии?

Девушка поморщилась и кашлянула.

— Вот то-то и оно. Чуть вообще голоса не лишилась. Хотя. Дай подумать… — Тильво взъерошил руками свои длинные волосы.

Рандис с надеждой посмотрел на певца, но говорить ничего не стал. А Тильво между тем лихорадочно соображал. Песня Лайлы действительно могла усыпить смертных. Судя по тому, что тогда случилось в замке, заснуть должна будет вся округа. Так что близкий контакт со Слугами Бездны необязателен. Это хорошо. Однако помимо обычных дозоров Слуги Бездны могут быть начеку и в плане проявления Силы. Но тут имелся достаточно простой выход. Руна Ключ. В том столкновении со Слугами Бездны она помогла нейтрализовать Силу врагов. Сейчас же она послужит прикрытием Лайлы и её дара.

— Кажется, есть выход, — сообщил всем Тильво. Лайла будет петь, но петь под защитой моей Силы. Вся округа должна погрузиться в сон, и мы благополучно пройдём.

— Постой. А как же я? — поинтересовался Рандис. — Как я понял, на тебя эта песня не действует. Но я-то вместе с нашими врагами могу благополучно захрапеть.

— Это проблема. — Едва появившаяся улыбка сползла с лица Тильво. — Может, мы тебя просто оставим в безопасном месте и дальше пойдём сами?

— Э… нет! Так не пойдёт! — начал возмущаться Рандис. — Я уже, можно сказать, стал главным помощником восставшего против Неба. И на самом интересном месте я усну?

Тильво не мог понять, то ли Рандис действительно возмущается, то ли у него на нервной почве появилась такая своеобразная манера шутить. Главный помощник. Много же о себе думает Меч Неба.

— Я, кажется, могу помочь, — вновь вмешалась в разговор двух мужчин девушка. — Когда я пыталась лечить Рандиса, то на его теле была какая-то вещь, которая мешала мне. Пока она была с ним, то мой дар был бесполезен.

— Медальон! — воскликнул Тильво. — Я как чувствовал, что он нам ещё пригодится. Ну-ка, Рандис, дай мне его.

Меч Неба пожал плечами и, сняв с шеи медальон, протянул его Тильво. Певец зажал в ладони знак Меча Неба.

— Подождите. Сейчас я попытаюсь выяснить, что с этим медальоном не так.

Тильво закрыл глаза и попытался отрешиться от окружающего мира. В его сознании должен существовать только этот медальон. И неожиданно певец почувствовал, как медальон стал еле ощутимо пульсировать у него в руке. Тильво всем своим сознанием ухватился за эту пульсацию и попытался её усилить. Медальон начал вибрировать чаще и гораздо сильнее. Рука певца стала невольно подрагивать. И тогда Тильво понял. Медальон говорит с ним на единственно доступном ему языке. И едва певец понял это, как на него накатилась череда ярких видений.

Лица. В них, безусловно, было что-то общее. И Тильво очень быстро понял, что. Все эти люди чем-то неуловимо были похожи на Рандиса. Такая же неприметная внешность, такой же цепкий взгляд наблюдательных глаз. Веками этот медальон копил в себе их чувства, их абсолютную преданность Небу и ненависть к его врагам. Мечи Неба, носившие медальон, словно бы оживили его, сделали самостоятельной и могущественной Силой. Ведь все они были людьми незаурядными. Сила их душ, служащих Небу, изо дня в день делала медальон все более могущественным.

Но помимо этого в медальон что-то вложили и иные люди. Тильво почему-то сразу же вспомнилась площадь, где сжигали какого-то несчастного, человека в фиолетовом балахоне. Ренегаты. Они тоже что-то делали с медальоном, причём произошло это не так давно по сравнению с возрастом вещи. И после этого медальон стал абсолютным средоточием власти Неба на земле.

— Теперь мне всё ясно, — сказал Тильво, открыв глаза.

— Что ясно? — спросил Рандис.