Валентайн - Сомтоу С. П.. Страница 82

Она вышла из трейлера. Пиротехник шел следом. Жак периодически тыкал ему пистолетом в спину, чтобы тот не вздумал взбрыкнуть. Последним вышел Дамиан, притворявшийся каскадером, который дублировал актера, который копировал его самого.

Иллюзия внутри иллюзии! Идеальное средство для симпатической магии. Совершенная неразбериха — как раз то, что нужно. Сейчас у них получилось то самое переплетение судеб и случайностей, к которому так стремились Боги Хаоса, но к которому не подошли даже близко. Бедная Мьюриел Хайкс-Бейли с ее ребяческими потугами на колдовство, с ее «глазом тритона» и «печенью богохульника-иудея»! Мало того, что она ничего не знала, у нее еще не было ощущения принадлежности к истории. Того, что католики называют апостольской преемственностью — сопричастности с прошлым. Она не ощущала себя звеном в длинной и непрерывной цепи — от самых первых языческих жриц еще в доисторические времена и до наших дней. Она была дилетанткой.

Какое яркое солнце!

— Скажи им, чтобы начинали, — нетерпеливо проговорила она, обращаясь к Остердею. — И объясни мне подробно, как все работает.

— Да, только мне еще нужно закончить последние приготовления. — Он явно тянул время. — Когда каскадер — «преподобный Таппан» — бежит к воротам, оператор следует за ним вместе с подвижной камерой. Я нажимаю на эту кнопку — и вдалеке гремят взрывы. Таппан размахивает горящим факелом и поджигает все, что попадается у него на пути, но на самом деле он ничего не поджигает, просто мы поджигаем газовые горелки... газ подается по трубам, которые скрыты за живой изгородью... — Он показал Симоне какие-то ручки и рычажки, которые действовали очень похоже на выключатели газовой плиты.

— Хорошо. Начинай взрывы.

— Вы не понимаете. Сначала ассистент назовет номер дубля... потом включается камера... это съемки без озвучения, поэтому нам не нужно переживать за звук... потом ассистент режиссера должен дать команду «Мотор!», и только тогда я врубаю взрывы.

Кто-то из ассистентов подбежал к ним с горящим факелом, вручил его Дамиану и сразу унесся прочь.

— Давай, — сказала Симона.

Дамиан перехватил факел в руке и двинулся в направлении железных ворот. Симона услышала, как завопил ассистент режиссера, ответственный за сегодняшние съемки:

— Какого хрена он делает?! — но это уже не имело значения. Взрывы уже грохотали. Огонь разгорался. Из-за кустов поднялись языки пламени.

— Еще огня! — закричала она.

— Хотите спалить всю съемочную площадку? — спросил Остердей.

— Мир возродится в огне! — Она отпихнула пиротехника от пульта и выкрутила рукоятки почти на максимум. Оглушительный рев пламени поглотил все звуки. Симона раскинула руки и призвала первозданный огонь — огонь, из которого родилась вселенная. Она чувствовала, как огонь проходит сквозь ее душу. Она фокусировала стихию, как увеличительное стекло фокусирует солнечные лучи. Огонь бушевал в самых темных и потаенных глубинах ее существа. Он ревел у нее внутри. Она сама стала огнем. Жидкое пламя растекалось по телу, как пылающий электрический ток. Она наблюдала за Дамианом, который уже подходил к воротам. Он был весь охвачен пламенем. Но огонь его не обожжет. Огонь не причиняет вреда тому, кого создал сам.

— Он горит! — закричал Остердей. — Надо немедленно вызвать пожарных.

Она рассмеялась.

А потом выкрикнула слова, обращаясь к ревущему пламени: О древние Боги, восстаньте от сна и молчания, в кои ввергло вас мерзостное христианство, вспомните про свою силу... отнеситесь с участием и состраданием к вашей покорной служанке... возьмите меня и используйте... я буду смиренным проводником вашей невыразимой мощи... создания за пределами добра и зла... окружите это священное место огненным кругом... сотрите границы между явью и сном, и тогда сновидения обретут плоть... верните мне силу того существа, которого я держу в плену в царстве теней... дайте мне эту силу, умноженную тысячекратно, дабы я могла послужить вам сейчас и потом — на века...

Она взглянула на Остердея, вбирая в себя силу темного пламени. И вдруг поняла, что теперь ее взгляд может убивать. Когда пиротехник почувствовал на себе ее взгляд, он весь съежился и втянул голову в плечи. Он как будто почувствовал, что пришел его смертный час. Она почувствовала, как пламя вырвалось из ее души. Два луча света ударили из ее глаз и вонзились в Остердея. Он отшатнулся. Даже Жак, который давно привык к сверхъестественным манифестациям, слегка попятился.

Остердей сделал еще пару шагов назад, в направлении огня. А потом он взорвался. Череп раскололся, как будто что-то разорвало его изнутри, мозги потекли изо рта и из носа. Живот раскрылся, и внутренности вывалились наружу. Кипящая кровь с шипением брызнула во все стороны. Оторванная рука полетела в направлении камеры и ударилась в оператора, которого сразу же охватило пламя. Ассистент режиссера пытался что-то кричать в свою рацию, но та загорелась у него в руке. Он отшвырнул ее в сторону. Осколки обожженных костей ударили ему в лицо, превратив его в кровавую пиццу. Он истошно кричал, но его криков было не слышно за ревом огня.

Жак выпустил фи красу из коробки. Дух тут же пополз к массе обугленной плоти, в которую превратился Остердей, и принялся жадно чавкать. Симона решила: и пусть себе. Пусть насытится. Ему понадобятся все силы для последнего противостояния — потому что уже очень скоро ему придется столкнуться лицом к лицу с его внучкой, которую он когда-то любил, и существует пусть малая, но вероятность, что его могут сбить с его истинного пути, предначертанного для него судьбой...

Да, это красиво, подумала про себя Симона. Красиво и поэтично. Даже Дамиан выглядел величественно и красиво — сейчас, когда подходил к иллюзорному образу дома Тимми Валентайна с факелом возрождения в руках.

Огонь уже бушевал вовсю. Языки пламени растеклись по фасаду особняка. И Дамиан стоял перед самым входом, ликующе потрясая горящим факелом. Сам — как живой факел. Весь объятый огнем. Пламя уже придвигалось к лесу. Симона выкрутила рукоятки до максимума. Фасад из фанеры трещал, обгорая. Едкий дым от горящей краски мешался со сладким запахом поджаренной плоти. Лес ждал только искры, чтобы заняться огнем. Когда пламя добралась до края леса, Симона услышала, как затрещали сухие ветки. Ее переполнило обжигающее ликование — она не смогла сдержать слез.

Она побежала к Дамиану — в теплые объятия огня. Магия защищала их обоих. Зная свою хозяйку, огонь не причинял ей вреда. Заключенный в круг из тринадцати кусков тела Джейсона Сироты, огонь думал, что Дамиан уже мертв. Как всегда, магия — это искусство обмана.

Вокруг них вихрился горячий ветер. Это было чудесное ощущение.

Пора приступать к следующей части великого ритуала — посвящению Шипе-Тотеку, освежеванному богу, символу возрождения. Пора идти за Марджори Тодд, которая сейчас сидит у себя, прилипшая к телевизору, и смотрит вечерний повтор проповеди Дамиана Питерса.

• поиск видений •

— Ты ничего не чувствуешь? — просил Пи-Джей.

— Дымом пахнет, — сказала леди Хит. Воздух был очень горячим, он опалял легкие, не давал дышать. Обжигающий ветер дул прямо в лицо. Кедровые иголки, уносимые ветром, больно кололи кожу.

— Вот оно. Началось, — сказал Пи-Джей. — Поехали, пока еще можно проехать.

Когда они садились в «порше», с неба начали падать горящие угольки, похожие на крошечные звезды.

• огонь •

Когда все началось, Брайен с Петрой сидели в ресторане в отеле.

Они были единственными посетителями, и им пришлось долго ждать, пока им принесут заказ. Они почти не разговаривали. И Брайен знал почему: они оба напуганы, и оба боятся поделиться друг с другом своими страхами, потому что заговорить о своих страхах с кем-то другим — значит признать, что они реальны. И от этого будет еще страшнее. Поэтому они просто сидели, поглядывали друг на друга и нервно улыбались.