Проклятие памяти - Соул Джон. Страница 43

– Может, хотя бы на время сменим тему? – Эллен Лонсдейл усталым жестом откинула назад волосы. Она знала, что сделать это им не удастся – сегодня весь город говорил и жил только одним: действительно ли Марти Льюис погибла от рук супруга... или к этому причастен кто-то еще?

– Вот именно его состояние многое и объясняет, – Марш, казалось, не слышал вопроса жены.

– Но Алан даже пьяным был всегда... безобидным. Господи, Марш, да ты вспомни сам – Алан и трезвый отнюдь не живчик, когда же он напивается, то просто засыпает – и дело с концом.

– Ну, не всегда, – заметил Марш. – Помню, мы с ним недавно играли в гольф, так он выдал такой свинг, что, я думал, разнесет вдрызг и мяч, и клюшку.

– И все же это не убийство собственной жены, – настаивала Кэрол.

– К тому же, – напомнил Марш, – никаких следов борьбы там ведь не обнаружили. Как считают полицейские, Марти хорошо знала убийцу.

Кэрол упрямо покачала головой.

– Марти хорошо знала полгорода – так же, как и мы все. И потом – в своем доме она всегда чувствовала себя в безопасности... хотя один Бог знает почему. – Она окинула взглядом гостиную дома Лонсдейлов и поежилась. – Простите, но в этих бывших гасиендах мне тоже как-то не по себе.

– Кэрол!

– Милый, мы с Эллен достаточно давно знаем друг друга, а потому мне нет нужды лгать ей. А по поводу этого дома я ей сказала с самого начала – если в первые шесть месяцев она не приведет его в относительно пристойный вид, в гости к ней я точно ходить перестану. Ты посмотри, на что он сейчас похож – не то монастырь, не то замок с привидениями. Мне все время кажется, что по ночам здесь должны раздаваться стоны. И эти окна с чугунными решетками... как в тюрьме! – Из Кэрол словно выпустили пар – съежившись в кресле, она внезапно замолчала, затем, после долгой паузы, слабо улыбнулась Эллен. – Ну вот, я и сказала тебе то, что думала.

– И кое в чем ты права, – согласилась Эллен. – Собственно, почти во всем – кроме одного обстоятельства: я-то как раз люблю всю эту старину. Но, откровенно говоря, не понимаю, какое все это может иметь отношение к Марти.

– Ну, она же все время твердила, что в этой старой крепости чувствует себя в безопасности – а видишь, что с ней случилось.

– Но, дорогая, – запротестовал Джим, – убийство может произойти где угодно. Совершенно неважно при этом, старый или новый дом и как он выглядит...

Кэрол вздохнула.

– Да я понимаю. И понимаю, что все действительно выглядит так, будто это дело рук Алана. Но – не верю. И думаю, что на самом деле все было иначе.

Неожиданно в большой арке, отделявшей гостиную от холла первого этажа, показалась фигурка Лайзы. Разговор разом стих, все четверо повернулись к девушке.

– Вы... все еще говорите про миссис Льюис? – спросила Лайза неуверенно. Кэрол, поколебавшись, кивнула. – Можно... ничего, если я сяду здесь и просто послушаю?

– Я думала, вы с Алексом наверху слушаете музыку...

– Нет, мне, не хочется, – неожиданная резкость тона Лайзы заставила всех взрослых обменяться недоуменными взглядами. Возникшую паузу нарушила Эллен.

– Лайза, может быть... что-то случилось? Может быть, вы с Алексом из-за чего-то поссорились? – Лайза некоторое время молчала, затем отрицательно тряхнула головой, но Эллен поняла – девушка что-то скрывает. – Ну, скажи, пожалуйста. Тебе же самой станет легче. Вы все-таки поссорились?

– С Алексом? – внезапно вскинула голову Лайза. – Да ведь с ним же нельзя поссориться! Ему ни до чего нет дела, из-за чего же ссориться с ним! – Уже не пытаясь сдержаться, она заплакала. – Ой, простите... Мне не нужно было говорить это, но...

– Но это правда, – мягко произнес Марш. Встав, он подошел к Лайзе и обнял ее за плечи. – Все верно, Лайза. Мы все знаем, каким стал Алекс после аварии, и тоже тяжело переносим это... А теперь рассказывай.

Съежившись на краешке кресла, Лайза вытирала глаза отцовским платком.

– Мы действительно сначала слушали музыку, ко я хотела поговорить о миссис Льюис, а Алекс... он не хотел. То есть он говорил, но такие ужасные вещи... понимаете, как будто ему все равно, что случилось с ней и кто сделал это... Ему... ему даже все равно, что ее больше нет. – Она взглянула на Кэрол. – Мама... он сказал, что никогда и не знал ее... то есть миссис Льюис... а если бы даже знал, это ничего бы не значило. Мол, все когда-нибудь умрут, и нечего делать из этого... – она недоговорила и снова начала тихо всхлипывать, уткнувшись лицом в платок.

В комнате воцарилось долгое молчание. Встав, Кэрол подошла и села рядом с дочерью. Марш пристально посмотрел на жену.

– Но... но это же ничего... – начала было Эллен, но Марш оборвал ее.

– Как бы то ни было – говорить подобное он не имеет права! Он достаточно умен, чтобы сознавать – иногда лучше промолчать, хотя бы в данном случае... – Повернувшись, он направился к лестнице, ведущей наверх.

– Оставь его в покое, Марш! – крикнула Эллен вдогонку мужу, но тот уже поднялся на верхнюю площадку лестницы. Эллен, с дрожащими губами, повернулась к Лайзе.

– Но ведь правда, Лайза, – тихо произнесла она, – это... это же еще ничего не значит?

В комнату Алекса Марш вошел без стука, стиснув зубы от гнева и тяжело дыша. Алекс лежал на кровати, держа в руках книгу, из динамиков проигрывателя доносились звуки негромкой музыки. Увидев отца, Алекс отложил книгу и убавил звук.

– Гости уже ушли, да?

– Еще нет, – с нажимом произнес Марш. – Из-за тебя, между прочим. Какого дьявола ты тут наговорил? – Но прежде чем Алекс успел ответить, Марш продолжал гневным голосом: – Ничего, не трудись. Лайза и так уже нам все рассказала. Я же хочу знать только одно – почему ты это сказал. Лайза сейчас внизу, плачет, и не могу сказать, чтобы мне это казалось странным.

– Плачет? Из-за чего?

Марш всматривался в лишенное всякого выражения лицо сына. Неужели он действительно не понимает – из-за чего? И понял – да, это возможно, Алекс действительно не сознает, какое действие могут оказать на нормального человека его слова.

– Из-за того, что ты тут наговорил ей, – повторил он. – О миссис Льюис и о том, что она умерла.

Алекс пожал плечами.

– Я никогда не знал эту миссис Льюис. Лайза хотела поговорить о ней, но я не мог – я же ее никогда не видел.

– Дело не в этом, Алекс, – Марш не узнавал собственного голоса. – Ты еще сказал, что все умрут – и неважно, мол, когда и как, и...

– Но это же правда? – вскинул на отца глаза Алекс. – Все действительно когда-нибудь умрут. И если так, то к чему делать из этого проблему?

– Алекс, миссис Льюис убили.

Алекс кивнул.

– Но ведь из-за этого она не оживет, верно?

Марш глубоко вдохнул – и заговорил, медленно подбирая слова и глядя в упор на сына:

– Алекс, есть вещи, которые тебе придется понять... или просто принять на веру, если они сейчас для тебя ничего не значат. Я говорю о чувствах... о чувствах и об эмоциях.

– Про эмоции я знаю, – откликнулся Алекс. – Только я никогда их не испытывал.

– Вот именно. Но другие люди, понимаешь ли, испытывают их. И ты, когда выздоровеешь, тоже начнешь испытывать. Но даже сейчас тебе нужно быть осторожнее, потому что своими словами ты можешь случайно обидеть людей, которые окружают тебя.

– Даже если я сказал им правду?

– Даже если ты сказал им правду, – подтвердил Марш. – Ты должен запомнить – как бы ты ни был умен, всей правды ты все равно не знаешь. Например, ты не знаешь, что боль может испытывать не только тело, но и чувства людей. Вот почему ты обидел Лайзу. Ей... ее чувствам стало больно от того, что ты сказал. Она очень любит тебя, а из-за твоих слов ей показалось, что тебе совсем нет дела даже до нее...

Алекс молчал. Наблюдая за ним, Марш не мог понять, думает ли он сейчас над его словами. И в этот момент Алекс заговорил:

– Понимаешь, папа... я действительно не думаю, что мне, как ты сказал, до чего-то есть дело. По крайней мере, у меня это не так, как у других людей. Наверное, это и мешает мне выздороветь. И, наверное, поэтому доктор Торрес считает, что выздороветь полностью я не смогу никогда. Потому что у меня нет, как у других людей, этих самых эмоций и чувств, и, наверное, никогда не будет.