Осень сердца - Спенсер Лавирль. Страница 23

Раби подала Пенсу чай и спросила:

— Может быть, ты хочешь немного льда?

— Да, это было бы здорово. — Он наполнил все стаканы, и тут же все разобрали себе по одному, а Харкен продолжал болтать.

— Так, а как чувствует себя отец Честера? Кто-нибудь слышал?

— Ему немного лучше. Честер говорит, что к нему вернулся аппетит.

— А как ваша мама, миссис Шмитт? Мне казалось, что вы собираетесь навестить ее в воскресенье?

Так они беседовали, уплетая торт, а Лорна, сидя рядом с Харкеном, расслабилась и весело наблюдала, как он одним махом опрокинул стакан чая и съел огромный ломоть торта. И, закатав оба рукава, выставил голые локти около пустой тарелки. Он спрашивал Глиннис про большую рыбину, которую та собиралась поймать, и улыбнулся Раби, когда она подошла и снова наполнила его стакан, и как бы случайно задел плечо Лорны. Он также поинтересовался у миссис Шмитт, когда она снова собирается готовить солянку и яблоки в тесте, а та, в свою очередь, насмешливо спросила милого норвежца, любителя рыбы, как он может увлекаться тяжелой жирной немецкой кухней. И они весело рассмеялись. Смеясь, он двинул стул и коленом толкнул Лорну под столом.

— Простите, — тихо сказал он и отдернул колено. Тем временем миссис Шмитт отодвинула кресло и глянула на часы.

— Ладно, пора резать огурцы, мыть морковь и готовить картофель. Время бежит. Все разом встали, а Лорна сказала:

— Ну, спасибо большое за торт и чай. Все было очень вкусно.

— Рады вас видеть, мисс. В любое время.

Снова началась суета, каждый делал то, что требовалось по заведенному распорядку, следуя приказаниям миссис Шмитт, которые она отдала еще до прихода Лорны. Мисс Барнетт улыбнулась кухарке, пропустила некоторых, кто особенно спешил, и направилась к выходу. Йенс тут же подскочил и открыл дверь перед ней. Их взгляды на минуту встретились, когда она проскользнула мимо него. Лорна легко улыбнулась ему на прощание.

— Всего доброго, мисс, — официально произнес он.

— Спасибо, Харкен.

Когда дверь закрылась, он увидел, что все кругом смотрели на них, и только Раби повернулась спиной. У нее в цинковой раковине лежали овощи. Когда Йенс проходил мимо, она пробормотала ему вслед:

— Так почему же она все-таки не спросила отца, что он тебе сказал? Наверное, это было бы проще, чем мчаться сюда, чтобы узнать все у тебя.

— Занимайся своими делами, Раби, — отмахнулся он и вышел из кухни.

В следующий уик-энд яхт-клуб «Белый Медведь» устраивал местные парусные гонки для своих членов. Заявки на участие подали двадцать две лодки. Гидеон Барнетт надел свой официальный клубный голубой свитер. Его «Тартар» был на финише вторым.

Потом в клубе за стаканчиком рома он признался Тиму Иверсену:

— Знаешь, я проиграл сотню долларов Перси Туфтсу на этих чертовых гонках.

Тим сделал затяжку и пустил дым:

— Ты же знаешь ответ.

Гидеон завелся с полоборота и отрезал:

— Нет, не знаю. У меня в голове никаких мыслей по этому поводу.

Он размышлял об этом вплоть до следующего вечера, прежде чем решился поделиться с Лавинией.

Они были в спальне, готовясь но сну. Гидеон стоял перед холодным намином в пижаме, докуривая последнюю за тот день сигару.

— Лавиния, ты, кажется, собиралась нанять нового кухонного лакея. Я хочу заказать Харкену яхту… Чтобы он построил ее для меня.

Лавиния замерла.

— Нет, потому что миссис Шмитт была против.

— Ну, теперь она не возражает.

— Почему это ты так уверен в этом? — Лавиния взобралась наконец на высокий матрас и теперь устраивалась поудобнее среди подушек.

— Потому что это только временно. Думаю, месяца на три, максимум на четыре, а потом он снова вернется на кухню. Я намерен утром поговорить с ним.

— Чушь какая-то.

— Тем не менее проследи за этим. — Он затушил сигару и лег в постель тоже.

Лавиния подумала и хотела разузнать о дальнейших указаниях, но, вспомнив, что случилось в прошлый раз, умерила свой пыл и пришла к мысли о том, что ей нужно будет подыскать временного работника на кухню.

На следующее утро в девять часов Йенса Харкена снова попросили прийти в кабинет Гидеона Барнетта. В этот раз комната показалась ему ярче и веселее. Сам Барнетт, однако, в тройке и с золотой цепочкой часов на животе, выглядел, как всегда, заносчиво и высокомерно.

— Ладно, Харкен, так и быть, три месяца! Но ты должен построить мне лодку, которая выиграет не только у этих чертовых землечерпалок из «Миннетонки», но и у любого на озере, понятно?

Харкен подавил улыбку.

— Да, сэр.

— А после того как ты ее построишь, ты снова вернешься на кухню.

— Конечно.

— Скажи миссис Шмитт, что я тебя забираю временно. Не хочу еще раз получить нагоняй от нее.

— Да, сэр.

— Можешь использовать под мастерскую ангар за оранжереей и садом. Я замолвлю словечко моему другу Мэтью Лоулсу, и, когда ты придешь в его магазин металлоизделий, тебе дадут возможность купить любые инструменты, какие понадобятся. Как только разделаешься с кухней, поезжай в Сент-Пол. Стеффенс довезет тебя до вокзала. А что касается пиломатериалов, то все, что тебе будет нужно, ты купишь у Тейерса. Ты ведь знаешь, где это, да?

— Да, сэр. Но что касается меня, то я предпочитаю платить за пиломатериалы сам — как бы то ни было, но так будет нужно из-за форм для сгибания шпангоутов яхты.

Барнетт недоуменно взглянул на него.

— Ну и что?

— Я хочу забрать их, когда все закончу.

— Забрать зачем?

— Я надеюсь, сэр, когда-нибудь построить свою собственную яхту, и эти формы мне пригодятся.

— Прекрасно. Тогда по поводу чертежных инструментов…

— У меня все есть, сэр.

— Ну… — Барнетт уронил руку. — Да-да, конечно. Тогда ладно. — Он выпрямился. — С этого момента ты за все держишь ответ передо мной, понятно?

— Да, сэр. Можно, я найму кого-нибудь, когда придет время?

— Да, но только на несколько недель, и если это будет абсолютно необходимо.

— Понимаю.

— Ты можешь по-прежнему питаться вместе с кухонной прислугой и, я думаю, работать столько же часов, как и раньше.

— По воскресеньям тоже, сэр?

Барнетт хотел сказать, что да, но передумал и ответил:

— Ладно, в воскресенье — выходной.

— Тогда я сразу поеду в город, но сначала, если можно, я бы хотел взглянуть на ангар.

— Тогда дай знать Стеффенсу, когда соберешься.

— Да, сэр. А деньги на проезд, сэр?

Барнетт поджал губы, а лицо его вспыхнуло.

— Можно наезжать и давить сколько угодно, но до тех пор, пока человек не выставит тебя вон из дома, понятно, Харкен? Ладно, я предупреждаю тебя, мальчик с кухни… Не переходи со мною грань, иначе с тобой может всякое случиться. — Он достал из кармана мелочь и положил на письменный стол. — Вот тебе на проезд, а теперь поезжай.

Харкен забрал пятьдесят центов, думая про себя, что черта с два он будет платить из своего кармана, чтобы этот богач еще и на нем наживался. Но он прекрасно понимал своего хозяина. Человек в его положении хочет, чтобы его уважали все, в том числе и его прислуга. А ведь давно известно, что, если тот, кто приказывает своим подчиненным ехать поездом за свой счет, вызывает не только любопытство, он таким образом теряет чувство собственного достоинства.

Харкен положил в карман мелочь без тени смущения.

— Спасибо, сэр, — сказал он и вышел вон. В кухне новость обсуждалась со смесью ехидства и беспокойства.

Колин, маленькая ирландка, сокрушалась:

— Ну уж эти мне господа! Еще ломай голову, как им угодить с развлечениями.

Миссис Шмитт причитала:

— Три месяца! Что они думают? Где мне взять кого-нибудь в помощь только на три месяца? Мы тут надорвемся, если все будем делать сами.

Раби тихо обронила:

— Первые ступеньки наверх в кабинет, потом кубарем свалишься вниз. Лучше быть поосторожнее, Йенс, ты не принадлежишь к их классу, и она это прекрасно знает. Спрашивается, зачем она строит тебе глазки?