Осень сердца - Спенсер Лавирль. Страница 57

— А как быть с деньгами?

— Работая здесь, я экономил каждый цент. Так что на зиму нам хватит, а может, и немного больше протянем.

Лорна не спросила, что же останется ему для того, чтобы открыть собственное дело, сейчас им предстоял самый решительный шаг.

Взявшись за руки, они направились в гостиницу. Небо над головой было серо-белым, словно мраморным, да и выпавший небольшой снег тоже напоминал мрамор. Его белые прожилки покрывали замерзшую блеклую траву по сторонам дороги. В отдалении на дереве вороны окружили сову и каркали на нее. Мимо проехал фургон, нагруженный бочками, которые, стукаясь друг о друга, звенели, словно литеры. Возница поднял в знак приветствия руку в красной рукавице, и Йенс с Лорной помахали ему в ответ. В тех местах, где дорога приближалась к берегу озера, ветер становился холоднее, донося затхлый запах нор мускусных крыс и гниющего рогоза. Дорогие отели сменили свое летнее великолепие на унылый зимний вид, и скамейки в их опустевших парках, бельведеры и лужайки напоминали о том, что сезон прошел. Над гостиницей «Лейл» трепетал на ветру американский флаг, привязанный к древку. Двумя веревками. Пустынный вестибюль обогревала черная пузатая печка. Йенс подвел Лорну к плетенному из конского волоса креслу, стоявшему рядом с печкой.

— Подожди здесь. Я быстро. Сейчас попробую организовать тебе чего-нибудь горячего попить.

Йенс подошел к стойке портье и позвонил в колокольчик, но никто не вышел к нему.

— Сейчас вернусь, — сообщил он Лорне и пошел на кухню, где тоже никого не было. Зимнее обслуживание в гостинице «Лейл» включало завтрак и ужин, так что сейчас, в середине дня, приготовлением пищи никто не занимался. Йенс открыл духовку печи, вытащил оттуда ведро с теплой водой и вернулся с ним в вестибюль.

— Извини, Лорна, но никого нет.

— Ох, все в порядке. Здесь тепло от печки. Не волнуйся за меня.

— Если кто-нибудь придет, скажи, что ждешь меня.

Лорна улыбнулась.

— Так и сделаю.

Но никто не появился. Лорна читала газету, а Йенс вернулся уже через полчаса. Он преобразился: побрился, надел выходной костюм, толстое пальто из шерсти и черную шляпу-котелок.

— Пошли.

Такой официальный, рассудительный в преддверии предстоящей ему сегодня миссии.

В поезде, идущем в Сент-Пол, они сидели рядышком, взявшись за руки и спрятав их под пальто Лорны, и даже не могли разговаривать от охватившего их радостного возбуждения. За окном хлопьями повалил снег, все вокруг стало белым, как фата невесты. Поезд переехал мост через Миссисипи и медленно вполз под деревянный навес вокзала.

На вокзале они взяли экипаж и поехали на Саммит-авеню. Рук они так и не разжимали, пальцы Лорны все сильнее и сильнее сжимали ладонь Йенса, а он постоянно гладил ее руку, словно успокаивал, отгонял приближающийся страх.

На Саммит-авеню, когда они подъехали к огромному каменному особняку, где должны были предстать перед родителями, Лорна сказала:

— Что бы ни случилось сегодня в этом доме, обещаю, что покину его вместе с тобой.

Йенс легонько поцеловал ее в губы. Лошадь остановилась, и Лорна потянулась к своей сумочке, но Йенс удержал ее руку.

— Теперь я отвечаю за тебя, так что я сам заплачу.

Пока Йенс расплачивался, лошадь мотала головой, позвякивая сбруей. Потом экипаж отъехал, и они остались вдвоем перед дверью с клыкастыми горгульями. Лорна не смотрела на них, взгляд ее был устремлен на Пенса.

— Мама, наверное, в гостиной, а папы не будет дома примерно до шести часов. Мне хотелось бы поговорить сразу с ними обоими. Ты не согласился бы подождать на кухне? А я приду за тобой сразу, как только появится папа.

Но как только они прошли через массивные двери в прихожую, удача отвернулась от них. Именно в этот момент Серон, считавший, что его никто не видит, съехал по перилам, и это сопровождалось писком от скольжения его рук по полированному дереву. Лорна бросила на Йенса растерянный взгляд и решила, что в данном случае лучшая защита — это нападение. Как только брат спрыгнул с перил на пол, Лорна тихонько, но строго окликнула его:

— Серон Барнетт! — Удивленный Серон обернулся. — Мама выпорет тебя, если узнает, чем ты занимаешься.

Мальчик машинально прикрыл зад руками.

— А ты ей скажешь?

— Скажу… но могу и не сказать, если ты не расскажешь про меня.

— А что? Что ты натворила?

— Я тайком ездила посмотреть яхту.

— Вот это да! — Глаза Серона заблестели. — Ну и как она?

— Спроси у мистера Харкена.

— Привет, Харкен. Яхта уже готова?

— Почти. Остались такелаж и оснастка. Вот приехал поговорить с твоим отцом.

— Он не дома.

— Его нет дома, — поправила брата Лорна.

— Его нет дома, — повторил Серон.

— Я знаю, — ответил Йенс. — Подожду его на кухне, как ты думаешь?

— А можно я пойду с тобой?

Йенс едва удержался, чтобы не спросить взглядом Лорну. Он быстро сообразил, что если парень будет находиться с ним, то, значит, не покажется в гостиной и не доложит хозяйке дома о приезде Пенса Харкена.

— Конечно, пошли, — согласился Йенс, положил руку на голову мальчика и слегка подтолкнул его вперед. — Я расскажу тебе про «Лорну Д».

Когда они появились на кухне, Хальда Шмитт подняла голову и всплеснула руками.

— Боже мой! — воскликнула она, затарахтела что-то по-немецки, подбежала к Йенсу и прижала его к груди. — Что ты делаешь здесь, мой мальчик?

— Приехал доложить мистеру Барнетту, как продвигаются дела с яхтой.

Все приняли его объяснение за чистую монету. Пришли поздороваться служанки, Раби специально подошла к нему последней и улыбнулась. Йенс подумал, почему же он раньше считал ее настолько привлекательной, что даже целовал. Он поздоровался за руку с парнем, которого взяли на кухню вместо него. Парня звали Лоуэлл Хьюго, у него было плоское лицо, а изо рта несло чесноком. Чтобы отпраздновать приход Йенса, миссис Шмитт распорядилась открыть большую бутыль прошлогоднего домашнего пива, все уселись в центре кухни за рабочим столом и на пятнадцать минут отвлеклись от своих обязанностей, успев задать кучу вопросов о яхте, перспективах ее победы в гонках, планах Йенса, о том, как он устроился, видит ли Смита, как поживает сад, по-прежнему ли старый англичанин такой же вспыльчивый.

Через сорок пять минут Йенса уже начало волновать то, что Серон продолжает оставаться на кухне, но в этот момент туда ворвалась разгневанная Эрнестина.

— Ах, вот ты где, опять мешаешь кухонной прислуге работать! Твоя мама может в любую минуту зайти к тебе в комнату, чтобы проверить уроки, так что сам понимаешь, что тебе лучше находиться там!

И Серон покинул кухню в сопровождении Эрнестины, подталкивавшей его в шею.

Почти сразу после шести в кухне появилась Лорна, одетая в облегающее платье из зеленой тафты с воротником и манжетами цвета слоновой кости. Она сделала новую прическу, а щеки отливали неестественным румянцем.

— Харкен, — официальным тоном обратилась она к Йенсу, — мой отец хочет вас видеть. Он вскочил со стула.

— Очень хорошо, мисс Барнетт.

Лорна повернулась к нему спиной.

— Идите за мной.

Он в точности выполнил ее указания, следуя на три ступеньки позади Лорны по гранитным плитам холла и прислушиваясь к шелесту тафты, напоминавшему шум среди собравшихся перед церковью прихожан при появлении священника. В комнате для занятий музыкой кто-то играл на пианино. Когда они проходили мимо ее открытой двери, Дафна оторвала взгляд от нот, а обе тетушки от своего рукоделия, но Лорна, глядя прямо перед собой, направлялась прямиком к дверям библиотеки. Дженни повезло как раз в этот момент оказаться в верхнем холле, она остановилась возле лестницы, с удивлением наблюдая за проходившими внизу Лорной и Йенсом.

Лорна, сосредоточив взгляд на входе в библиотеку, провела туда Йенса. Гидеон Барнетт сидел, положив ногу на ногу, в коричневом кожаном кресле с подлокотниками, во рту у него торчала сигара, а на коленях лежала газета. В библиотеке стоял аромат дорогого табака, березовых дров, пылавших в камине, и легкий запах используемого для освещения газа. Стены до самого потолка заполняли сотни томов книг в кожаных переплетах, освещалась комната пятью круглыми светильниками, и еще одна лампа стояла на столике рядом с Гидеоном. На одной из стен над диваном висела голова оленя, а под ней два скрещенных ружья.