Поверь в любовь - Спенсер Мэри. Страница 102

Элизабет повернулась к Джеймсу спиной, не желая, чтобы он заметил выражение ее лица.

– И слышать не хочу. Даже доктор Хедлоу велел тебе остаться еще на день. Он рассердится, узнав, что ты не послушался.

Джеймс стоял рядом, полностью одетый и готовый к отъезду домой, в Лос-Роблес.

Элизабет растерялась. Она рассчитывала, что у них впереди еще целый день, но Джеймс застал ее врасплох, одевшись без посторонней помощи и попросив послать за мисс Вудсен. А стоило той появиться, как он попросил отвезти его домой. Мэгги уже ждала за дверью – Джеймс уговорил ее подождать, пока он попрощается с Элизабет.

– Мне пора, – тихо сказал он, – давно пора. Вечером приедет Нат, ты помнишь? Бет, тебе надо устраивать свою жизнь.

– Так ты уезжаешь из-за Ната?

– Нет. Ты устала, милая. Я бесконечно благодарен тебе за твою доброту, но было бы чертовски эгоистично с моей стороны и дальше пользоваться ею.

– Что за чушь! – Руки Элизабет стиснули спинку стула. – Мне совсем не трудно было заботиться о тебе, Джеймс. Я делала это с удовольствием.

Он тяжело вздохнул.

– Ты замечательная женщина, Бет. Хотел бы я отблагодарить тебя! Не предлагаю тебе денег – ты бы швырнула их мне в лицо, так что даже и пытаться не буду! Может быть, потом я придумаю, как отблагодарить тебя за то, что ты для меня сделала. И не только за то, что кормила и... и... за все. Бет... – он осторожно дотронулся до ее плеча, – я хотел бы спросить тебя... один только раз, и потом уже никогда тебя не побеспокою.

– О чем? – едва слышно прошептала она.

– Если бы вернуться в прошлое, – начал он, тщательно взвешивая каждое слово, – если бы мы только что поженились, что бы ты изменила? Есть что-то, что бы ты хотела исправить?

Элизабет сама не понимала, почему ей вдруг стало трудно дышать. Она с трудом сглотнула застрявший в горле комок. Его руки по-прежнему лежали у нее на плечах. Она закрыла глаза и мысленно унеслась в прошлое.

И вдруг время как будто повернуло вспять – Элизабет снова увидела себя, испуганную, словно дикая птичка в клетке. Тогда она сбивалась с ног, чтобы в доме всегда все сверкало. Она вспомнила, как Джеймс возвращался домой, а потом, умывшись и переодевшись, звал ее пройтись с ним вечером, когда было уже не так пыльно и на землю опускалась прохлада. Все как будто случилось только вчера, она видела его улыбающееся, светившееся надеждой лицо.

«Пойдем, Бет, – уговаривал он. – Всего на полчаса! Там так хорошо! Возле дороги растут старые дубы; ты посмотришь, какие причудливые тени они кидают на землю, когда садится солнце. Идем!»

Каким молодым он казался тогда! Какими юными были они оба! Пугливая Элизабет всего боялась, придумывала всяческие предлоги, чтобы отказаться. Через пару недель он сдался.

– Теперь я бы не стала отказываться прогуляться с тобой вечером, – прошептала она. – Мы гуляли бы под теми дубами, о которых ты мне рассказывал!

Он судорожно вздохнул.

– А я бы чаще сидел на кухне возле тебя, когда ты готовишь ужин, вместо того чтобы подниматься к себе.

– А я, – подхватила Элизабет, – иногда оставляла бы тарелки немытыми!

– Я бы научил тебя танцевать! И читать!

– Я бы сама тебя попросила!

Руки Джеймса властно легли ей на плечи. Он привлек ее к себе, коснулся щекой ее волос, вдохнул их аромат. Элизабет вдруг лукаво усмехнулась:

– Теперь я бы никогда не убежала от миссис Делакруа! Он улыбнулся:

– Теперь я бы просто не отвез тебя туда! Оба весело расхохотались.

Элизабет накрыла его руку своей и до боли сжала ее, закрыв глаза, чтобы не расплакаться.

– Хотел бы я, чтобы ты снова понесла от меня, – глухо сказал Джеймс. – Ни за что не прощу себе, что был таким идиотом после смерти Джона Мэтью!

– Это не только твоя вина, Джеймс. Я тоже была глупа, – вздохнула она и неожиданно добавила: – У вас с мисс Вудсен еще будут дети!

– Ты подаришь чудесных ребятишек Нату, – улыбнулся он.

– Может быть, – тоненьким голосом проговорила она, и Джеймс крепче прижал ее к себе.

– Я хочу сказать тебе еще кое-что, Бет, прежде чем уеду. В ту ночь, когда я напился и наговорил тебе все эти ужасные вещи, ах, милая, знала бы ты, как я проклинал себя за это! Я не хотел, клянусь всем, что для меня свято, я вообще ничего не соображал тогда! Я бы с радостью вырвал свой поганый язык, если бы это что-то изменило. Отдал бы все, что имею.

– Знаю, Джеймс.

– И вот еще что... Когда я поклялся тебе, что не спал с Мэгги, кроме того... единственного раза, я не лгал. Мы проводили вместе вечера, но я никогда не изменял тебе! Это чистая правда, клянусь тебе, Бет!

– Не надо, Джеймс, я всегда тебе верила.

– Бет. – Он повернул ее к себе, и глаза их встретились. – Есть кое-что такое, о чем я мечтаю больше всего на свете... Если бы я только понимал раньше! Если бы только знал! – У него вдруг запершило в горле. Джеймс печально покрутил головой и заглянул ей в глаза. Потом склонился к ее губам и осторожно поцеловал, едва касаясь, будто держал в руках нечто хрупкое и драгоценное, как мечта. Но постепенно поцелуй становился настойчивее, губы Джеймса опаляли ее жаром. Руки Элизабет запутались в его волосах, губы ее жадно впитывали сжигавшую его страсть, как будто стараясь насытиться им на всю жизнь.

– Бет, – тяжело выдохнул он, – обещай, что если будешь в чем-либо нуждаться, то придешь ко мне! Если тебе вдруг понадобится помощь! Ты поняла меня, Бет?

– О, Джеймс, я не могу!

– Обещай мне!

– Это невозможно!

– Обещай мне!

– В этом нет необходимости!

– Бет! – Он отстранился и сурово посмотрел на нее.

– Ну ладно, – она неохотно сдалась, – если уж это так важно для тебя!

Он коротко поцеловал ее еще раз и вышел не оглядываясь Элизабет, опустив руки, молча смотрела на захлопнувшуюся за ним дверь. И только потом вспомнила, что так и не узнала, о чем он мечтал больше всего на свете, чего не мог себе простить с тех пор, как они расстались.

Большую часть пути Джеймс проехал молча, погрузившись в собственные невеселые мысли. Он огляделся по сторонам, только когда Мэгги остановила элегантный фаэтон.

– Где это мы?

Судя по всему, они съехали с дороги к его ранчо. Ага, это то самое место, куда они с Мэгги часто приезжали купаться, то самое, где он однажды занимался любовью с Элизабет, а кончил тем, что изнасиловал ее. Правда, с того самого дня Джеймс избегал бывать здесь. Его глаза невольно обратились к той прогалине, где он когда-то так жестоко воспользовался силой, чтобы удовлетворить свое желание.