Целуй меня страстно - Спиллейн Микки. Страница 15

Тузы? Да, все они были тузами, но даже тузы, услышав о том, что происходит, должны подрастерять свою крутость. Я как раз размышлял над этим, когда в бар вошел Муси Бассо.

Люди вроде Муси всегда предпочитают действовать в тени и мгновенно исчезают, едва запахнет жареным. О таких можно прочитать в газетах, когда полиция забрасывает свои сети, а они не успевают вовремя юркнуть в щелку, по их лицам можно судить о накале страстей в преступном мире, а их поведение при встрече — предпочтут ли они уйти или станут вешаться вам на шею — ясно даст вам понять, как к вам относится эта худшая часть человечества.

Едва Муси взглянул в мою сторону, по его лицу стало ясно, что я уже удостоился пристального внимания — и не слишком благосклонного. Муси покосился на дверь, но не отважился улизнуть, поскольку как раз в этот момент я полез во внутренний карман пиджака за новой пачкой сигарет. Заметив мое движение, он чуть побледнел.

— Хэлло, Муси! — кивнул я, приглашая его подойти. Муси быстро осмотрелся и проскользнул в мою кабинку, стараясь, чтобы его никто не заметил. Он нервно схватил сигарету и судорожно закурил.

— Послушайте, мистер Хаммер, — начал он. — Ведь нам с вами не о чем разговаривать.

— А может, мне приятно твое общество, Муси. Он облизал пересохшие губы, неотрывно глядя на мои руки.

— Но вы неподходящая компания для того, кто хочет жить спокойно, — вздохнул он.

— Кто это сказал?

— Многие говорят... Вы, конечно, хороший парень, мистер Хаммер. — Он бросил на меня испуганный взгляд и закончил:

— Но влезли не в свое дело.

— А я-то полагал, что мы друзья, — произнес я, дожевывая сандвич.

Вид у Муси был совершенно несчастный.

— Пусть так, мистер Хаммер, но тогда я прошу вас об одном одолжении. Если вы ищете себе неприятностей, обходитесь лучше без меня. А я — человек мирный.

— Ага.

— Да, я жулик, — продолжал он, уловив издевку в моем голосе, — ну и что же? Я не люблю перестрелок. Я — маленький человек и хочу им остаться. И никто не посмеет упрекнуть меня в этом.

— О да, до тех пор пока кто-нибудь не заметит, когда маленький человек беседует с большим, — усмехнулся я. Он вздрогнул:

— Не... не шутите так со мной, мистер Хаммер. Я ведь вам совсем не нужен. Я ничего не добираюсь для вас делать — ни так, ни за деньги. Отстаньте от меня!

— Что ты слышал, Муси?

Он огляделся и опять уставился на меня:

— Вы и сами знаете.

— Что именно?

— Что вы перешли дорогу некоторым важным людям.

— Каким это людям?

— Мафии... — прошептал он чуть слышно. Он опустил голову и застыл, тяжело опираясь на стол. Его руки дрожали. — Вы спятили, мистер Хаммер. Вы теперь как прокаженный, и любой разумный человек, увидя вас, попытается убраться подальше. Это правда, что вы о них что-то знаете? Тогда лучше помалкивайте. Такие вещи до добра не доводят. Чарли Макс и Саджер... — Он запнулся.

— Говори, Муси.

Должно быть, он прочитал в моем лице что-то такое, отчего глаза его совсем выкатились из орбит.

— Они уже вовсю тратят полученные денежки на Бродвее. Обходят все бары и звонят по телефону, — еле слышно пробормотал он.

— Они торопятся?

— Наверное, им обещана премия за срочность. Это был уже не тот Муси, который входил в зал. Передо мной стоял испуганный насмерть мышонок, который, угодив в лапы кошки, разболтал ей, где прячется собака. Но если собака узнает об этом, она его сожрет.

Муси торопливо схватил новую сигарету и с ненавистью покосился на свои руки, которые предательски дрожали и едва справлялись с зажигалкой.

— А вы что, правда совсем не боитесь? Мне бы хоть капельку вашей храбрости. Почему люди становятся такими трусами, как я?

— Их превращают в трусов храбрецы вроде меня. Он усмехнулся. Было видно, что он мне не поверил.

— Вы один, — проговорил он, — но вы стоите многих, мистер Хаммер. Будь на вашем месте любой другой — хоть из самых влиятельных чинов, — они бы и ухом не повели. Но из-за вас они все зашевелились. Вы разворошили гнездо. И теперь приказ уже отдан и денежки заплачены. Двое самых горячих ребят в городе охотятся за вами — а вам хоть бы хны. Они слишком хорошо вас знают, мистер Хаммер. А Чарли Макс и Саджер взялись за эту работу именно потому, что они никогда не имели с вами дело. Это ребята из Майами. Вы надеетесь, что вам удастся отделаться от них. Да, вполне возможно. До сих пор в подобных ситуациях всегда кто-нибудь умирал, но только не вы. Теперь говорят, что вы решили добраться до тузов. Может, вам это удастся, а может, и нет. В любом другом случае я ставил бы на вас. Сейчас совсем другое дело.

Он замолчал, видимо ожидая, что я скажу.

— В чем же разница?

— О, вы скоро сами увидите. Заметив мою улыбку, он пожал плечами.

— Игра продолжается, — проговорил я. — Отныне им следует опасаться открытых окон и дверей. Им не стоит также выходить на улицу в одиночку. Да, пока обе стороны выжидают, но пистолеты уже наготове. И я доберусь до этих негодяев, чего бы мне это ни стоило. А эти мальчики из ФБР, сколько бы они ни пытались помешать мне — у них все равно ничего не выйдет. Я дотянусь до самой верхушки пирамиды. Я найду их — и тогда они умрут. Они знают, что я еще хуже их самих. Я тоже неразборчив в средствах. Не важно, где мы встретимся и когда... Это может произойти в любое время и в любом месте... И тогда им крышка! Да, мне нужны тузы. Те, кто держит в руках ниточки. Понимаешь? — Я улыбнулся во весь рот. — Да, они уже, убили сотни и сотни людей, но с той девушкой они просчитались. Они пытались прикончить меня и разбили мою машину. Это мне особенно не понравилось. У меня была прекрасная машина, и мне жаль ее, так что теперь они заплатят за все. Вот так.

Муси молчал, кусая нижнюю губу. Наконец он выпрямился, кивнул в знак прощания и выскользнул из кабинки. Я проводил его взглядом, дожевывая сандвич. Муси медленно открыл дверь, вышел, не глядя по сторонам, и двинулся по улице в восточном направлении.

Я расплатился по счету и прошел в телефонную будку. Пат оказался дома.

— Это я, дружище. Вельда передала, что у тебя имеются для меня кое-какие новости.

— Ты еще жив?

— Да, но меня уже ищут. Два парня по имени Чарли Макс и Саджер.

— Известные личности.

— Да, так мне и сказали. Что о них известно?

— Они работают вдвоем. Макс выслеживает. Убивают оба. Но Саджер любит действовать не торопясь.

— Тогда в первую очередь я займусь Максом.

— Имей в виду, что Чарли Макс бывший полицейский. Возможно, он до сих пор предпочитает носить кобуру на бедре.

— Благодарю за информацию.

— Не стоит.

Я повесил трубку. Ну что ж, получается хорошенькое дельце. Армия молчаливых людей не может больше молчать. Я не знаю их, но они меня знают. Эти негодяи круты, когда имеют дело с трусливыми обывателями, но, едва столкнувшись с человеком, который действует вдвое быстрее, вдвое незаметнее и вдвое бессовестнее, они сразу теряют половину своего гонора. Где-то здесь в городе живут люди, чьи имена нам известны, и другие — которых мы пока не знаем. Они связаны в единое целое. У них есть большие деньги. Их прикрывают политики. Но они больше не чувствуют себя уверенно — и не почувствуют до тех пор, пока я не окажусь в морге. Они прекрасно осведомлены, что можно ожидать от полицейских и людей из ФБР, но не знают, что могу выкинуть я. Один сопляк с желтыми зубами уже рассказал им, как он дерзнул наставить на меня свой пистолет и что из этого получилось. Они, несомненно, расспросят и других, если уже не расспросили, и то, что они услышат, вряд ли их обрадует. Страх, который всегда был их оружием, теперь обратится против них самих. И они познают его в полной мере, если, конечно, я еще буду жив.

Я вышел из бара, купил пачку сигарет и отправился в сторону Бродвея. Там пропивают казенные денежки подосланные ко мне убийцы. Хладнокровные ребята, не ведающие страха. Они знают приказ и готовы исполнить его. Но они не знают всего. И прежде чем наступит ночь, им станет известно кое-что такое, отчего им захочется изменить свое решение. Они сообразят — что на этот раз игра идет не в одни ворота. И что за охотниками тоже охотятся. То-то они позабавятся. О, это хладнокровные ребята, не знающие пощады даже к родной матери. Пока они еще ничего не слышали, но к вечеру многое изменится. Ничего, пусть почувствуют, что за ними тоже охотятся. Это становится забавным.