Несгораемая страсть - Бак Кэрол. Страница 19

Мужем номер четыре стал Уилл Бакстер из Мемфиса, штат Теннеси, бывший военный, нашедший себе работу преподавателя. Они с Элоизой поженились полтора года назад, но судя по всему, их медовый месяц так до сих пор и не кончился. Тем более что предполагаемая болезнь сердца у Элоизы на поверку оказалась растяжением мышц на почве чрезмерного рвения при выполнении супружеских обязанностей.

— Да, мам, — тихо согласилась Кизия. — В прошлом месяце Шкаф сделал мне предложение. — Двадцать девять дней назад, если быть точной. А еще через две недели повторил его.

— И ты ему отказала.

— Не совсем.

— Но «да» ведь не ответила!

— Мама, мы уже говорили об этом. Сколько бы мы ни обсуждали, ничего не изменится.

— А вдруг это поможет мне понять причину.

Кизия чуть было не рассмеялась. Сдержалась она потому, что ее смех мог показаться злым и жестоким. Спустя мгновение она закрыла глаза. А еще через секунду начала вспоминать…

Она не сразу поняла, что подразумевает Шкаф под «одним словом». Сначала она ушам своим не поверила. Потом решила, что он шутит.

— Д-да? — заикаясь, переспросила Кизия. Ее сердце чуть не выскочило из груди. Ложка, которой она ела ягоды, выскользнула из пальцев и со звяканьем упала на поднос. — Ты… ты хочешь, чтобы я вышла за тебя замуж?

Шкаф окинул ее странным взглядом и убрал руку с ее колена.

— Конечно, я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж.

— Но… — Ее переполняли самые противоречивые чувства. Она была не готова к этому. Совершенно не готова.

— Но… что? — потребовал ответа Шкаф, изменившись в лице. — Ты думала, я хочу от тебя только… этого?

От звуков его голоса Кизию бросило в дрожь. «Это», — вспомнила она его слова. Как же он говорил? Что-то насчет пробуждения рядом с мужчиной после ночи любви.

— А что плохого в… этом? — спросила она в отчаянии. Зачем он так настаивает? Им очень хорошо вместе. Они были близкими друзьями. А после прошлой ночи стали прекрасными любовниками. И теперь рисковать всем этим ради брака…

Она не может. Не потому, что не верит в возможность семейного счастья. В жизни она встречала множество примеров удачного супружества. Но для нее…

«Ты моя жена! — кричал ей когда-то бывший муж прямо в лицо. Она видела ярость в его глазах. Чувствовала кислый запах из его рта. Капли его слюны падали на ее покрытую синяками кожу. — Моя жена, Кизия! Ты понимаешь, что это означает?»

О, да. Она понимала. Он вбил в нее это понимание.

Шкаф Рэндалл не такой, как Тайрелл Бэбкок, — успокаивал ее внутренний голос. — Он никогда не был таким. И никогда не будет.

Она это знала. Верила. Но все же…

— В «этом» нет ничего плохого, — ответил Шкаф, вернув ее к действительности.

— Тогда зачем…

Он резко встал, взглянув на нее с высоты своего почти двухметрового роста.

— Я не для того ждал три долгих года, чтобы трахнуть тебя, Кизия Лоррейн!

Кизия ни разу не слышала от него таких грубых слов. Даже если бы он неожиданно дал ей пощечину, она была бы менее шокирована. Видимо, ее реакция отразилась на лице, поскольку Шкаф внезапно почувствовал себя виноватым.

— Прости, — сказал он сдавленным голосом. Он начал было присаживаться на кровать, но остановился, словно испугавшись, что Кизия от него отшатнется. — Прости. Я не хотел…

— Хотел, хотел, — возразила Кизия, внезапно обретя уверенность в себе.

— Кизия…

Она похлопала по матрасу, не отводя взгляд, безмолвно подтверждая, что не боится его. После некоторого колебания он воспользовался ее предложением и сел. Но тронуть ее не пытался.

— Три года? — спросила она наконец.

Шкаф глубоко вздохнул.

— С тех пор, как моя мама нас познакомила.

— Ой, Шкаф.

— Я люблю тебя, киска.

— И я… — У Кизии сдавило горло. Она судорожно сглотнула. А потом протянула руку и накрыла его ладонь своей. Почувствовала, как он напрягся. — Я т?тоже люблю тебя.

— Но не настолько, чтобы выйти за меня замуж?

Она покачала головой.

— Дело не в этом, Шкаф.

— Тогда в чем? — Он сжал ее ладонь двумя руками и, поднеся к губам, поцеловал пальцы.

— Я не… готова.

Непонятное чувство промелькнуло в глубине его выразительных карих глаз.

— Но когда-нибудь ты будешь готова.

У нее заныло сердце. Она почувствовала приступ паники. Истоков своего страха она не знала, но единственное, что могла сделать, это повторить обычное заклинание:

— Мне нужно время.

Шкаф пристально смотрел на нее несколько мучительных секунд, выражение его лица оставалось непроницаемым. Уверенность Кизии начала рассеиваться на глазах, утекая, словно вода между пальцев.

А если время уже вышло? — мелькнула пугающая мысль. Он и так ждал три долгих года.

Боже мой. А вдруг Шкафу нужно все или ничего?

Вопрос сорвался с ее губ отчаянным признанием.

— А ты захочешь… б-быть… со мной, если я не…?

И снова в его взгляде появилось какое-то непонятное выражение. Затем, к ее удивлению, он грустно улыбнулся.

— То есть, хватит ли у меня сил сопротивляться влечению плоти, если мы не будем связаны брачными узами?

Ну да. Или… нет. Ей бы самой не пришло в голову обсуждать эту тему с религиозной точки зрения. Но ведь она даже не задумывалась о том, что Шкаф Рэндалл может чувствовать себя виноватым, вступая с ней во внебрачные отношения.

Кизия кивнула.

Шкаф выпустил ее руку, и погладил по щеке. Это было прикосновение любовника. Медленное. Чувственное. Несколько секунд спустя он провел пальцем по ее горлу, задержавшись на нежной ложбинке, где чувствовалось биение пульса.

— Нет, малыш. У меня не настолько сильная воля, — просто ответил он. — Тем более, в отношении тебя.

— Я ведь не первая твоя женщина. — Кизия сказала это не из ревности. С первой встречи она знала, что у Шкафа Рэндалла сильный характер. Но последние несколько минут убедили ее в том, что он гораздо более сложный человек, чем ей казалось вначале.

— Нет, не первая, — тихо признался он. И попытался убрать руку. Кизия ему помешала, накрыв его пальцы своей ладонью. Он замер на секунду, а затем продолжил ее поглаживать. — Хотя я не особенно горжусь этим.

— Я и не думала…

— Понимаю. Но частично я всегда верил, что не только женщины должны хранить невинность до свадьбы. К сожалению, есть и другая часть, из-за которой можно… слегка потерять голову… иногда.

Кизия не смогла сдержать улыбку. По ее полуобнаженному телу пробежала волна чувственной дрожи.

— Или потерять голову окончательно.

— Тебе было хорошо прошлой ночью? — В его вопросе эгоизм смешивался с неуверенностью. Противоречивая смесь. И очень, очень мужская.

— Я даже не ожидала, Шкаф, — призналась Кизия, надеясь, что выражение ее лица и чувства, сквозящие в голосе, помогут возместить недостаток красноречия. У нее и вправду не было слов, чтобы описать прекрасное ощущение, пережитое в его объятиях. — Такого удовольствия… я даже не ожидала.

Шкаф кивнул, его глаза потемнели. Затем он склонился к ней и поцеловал в губы. Она ответила на поцелуй, дрожа от возбуждения.

— Это еще не все, Кизия, — прошептал он. — Я останусь твоим другом и твоим любовником. Только это не предел для меня. Я хочу стать твоим мужем. Я хочу стать папой детей, о которых ты мечтаешь. Но если тебе нужно время…

— …Тайрелл Бэбкок?

Звук маминого голоса вырвал Кизию из задумчивости. Ей понадобилась еще пара секунд, чтобы придти в себя.

— Чего? — промямлила она.

На этот раз мама не стала обвинять ее в попытке уйти от темы. Элоиза Бакстер нахмурилась, в ее эффектно подведенных глазах отразилась смесь тревоги и сожаления.

— Так ты из-за Тайрелла Бэбкока не можешь ответить «да» Ральфу Рэндаллу? — повторила она свой вопрос.

Кизия почувствовала приступ дурноты. Она набрала полную грудь воздуха.

— По-твоему, я все еще люблю его?

Мама ужаснулась.

— Нет, милая! О, нет! — воскликнула она, тряхнув тщательно уложенными локонами. — Конечно, нет.