Долгое ожидание - Спиллейн Микки. Страница 20

— Понимаете, а я ведь соскучился по банку. Не разрешите ли мне взглянуть на мое прежнее рабочее место?

— Не понимаю, зачем... — недовольно проворчал он.

— Просто хочется после пятилетнего отсутствия вспомнить добрые старые времена...

Ему все это не понравилось, но, в конце концов, у него не было причин мне отказывать. Мы прошли с ним по длинному коридору, миновали две зарешеченные двери и вошли в будочку кассира, которая выглядела точно так же, как и любая другая в любом другом банке мира.

На табурете спиной к нам сидел ссутулившись какой-то парень. Он оглянулся, а потом вернулся к прерванному занятию. Перед ним лежали пачки бумажных денег, а рядом стояли три саквояжа с монетами. Прямо у него под ногами я увидел кнопку вызова полиции, а другая такая же находилась на уровне колена. Из-под крышки стола торчала рукоятка револьвера, там была оборудована специальная полочка. Под нашими пристальными взглядами парень засуетился, занервничал, уронил на пол никелевую монетку и полез ее искать.

Мы вышли из будки.

— Все-таки мне непонятно... — проронил Гардинер.

— Обыкновенная сентиментальность, — пробормотал я.

Черта с два сентиментальность. Мне стало жаль Джонни. Даже если он и совершил преступление, его можно было понять: я, наверное, пошел бы на все, лишь бы вырваться из этой клетки. И теперь я понимал, почему он предпочел работать на стройке: да, там были дождь, грязь, постоянная ругань и смертельный риск, но там человек мог дышать и оставался свободен.

Гардинер проводил меня до самого выхода из банка и, пока охранник отпирал дверь, спросил:

— Вы, конечно, останетесь пока в городе? Я ухмыльнулся, подумав о том, что кто-то непременно умрет прежде, чем я уберусь отсюда, если, конечно, я вообще уберусь, и ответил:

— Разумеется.

На табличке значилось: “Объединение бизнесменов Линкасла”.

Табличка была бронзовая, в рамке из красного дерева. Офис занимал первый этаж большого здания. В просторный холл выходило множество дверей. Я выбрал одну, на мой взгляд наиболее солидную, и вошел.

Охранник в синей форме, тщетно пытавшийся изобразить на лице вежливую улыбку, указал на тянувшийся вдоль стены ряд скамеек, на которых сидели два десятка мужчин и какая-то старая грымза. Все они бросали взгляды на стенные часы. Я же бросил взгляд на секретаршу, и не зря. Платье на девице было настолько узкое и низко вырезанное, что груди торчали вперед, словно кулаки боксера в боевой стойке. Его черный цвет прекрасно оттенял светлое золото ее волос. Она сидела, закинув ногу на ногу с таким расчетом, чтобы сидящие на скамейках могли вдоволь насладиться их созерцанием.

Я приблизился к столу и сказал:

— Вам нужно перевесить часы. Девица подняла голову от картотеки и взглянула на меня.

— Прошу прощения?..

— Никто не смотрит на вас.

— На меня?

— На ваши ножки. Самые прелестные ножки в городе — и никто не смотрит на них. Все смотрят на часы.

Девица бросила взгляд на настенные часы, потом на свои маленькие часики.

— Они правильные, — удивленно проговорила она.

— Ладно, оставим это. Я хотел бы повидать Ленни. Жаль, что к такому прекрасному телу прилагались куриные мозги.

— Сожалею, но вам придется подождать. Вы сказали... Ленни...

— Да.

— Вы друг мистера Серво?

— Вполне возможно.

Она нахмурила лобик, пытаясь родить следующий вопрос:

— Если вы по делу, то вам...

— Не по делу, красавица.

— О! Ну тогда вы друг. Что ж, я передам, что вы здесь. Как ваше имя?

Я назвался. Она взяла телефонную трубку и сообщила кому-то, что в приемной находится некий мистер Макбрайд. Гул голосов за моей спиной стих: эта публика явно замерла, ожидая чего-то необыкновенного. Но они были разочарованы. Секретарша с вытравленными перекисью и высоко взбитыми волосами торжественно кивнула и произнесла:

— Мистер Серво будет рад вас видеть. Прямо сейчас.

— Я бы предпочел остаться здесь и любоваться вашей неотразимой красотой.

— Но мистер Серво сказал...

— Знаю. Он увидит меня попозже.

Девица опять наморщила лобик, потом лицо ее просияло. До нее наконец дошло, что это комплимент.

Я вошел в маленькую дверь с табличкой: “Посторонним вход воспрещен”. Здесь тоже сидела секретарша, точнее, секретарь, еще точнее — здоровенный амбал, который развалился на стуле у самой стенки, жуя сигару. Из кармана у него торчал пистолет.

— Проходите! — кивнул он на единственную дверь в противоположной стене.

Я вошел.

Это была огромная комната с окнами с двух сторон. И тот, кто украшал и обставлял ее, явно не ограничивал себя ни в чем. В центре ее стоял большой стол из красного дерева, за которым восседал сам король. Вид у него был соответствующий: черный костюм, сверкающая манишка, свежевыбрит, с седыми висками. И как положено королю, его жизнь и безопасность обеспечивали двое громил, расположившихся в глубоких креслах по обе стороны от повелителя.

Ленни Серво сидел, глядя на меня и изо всех сил стараясь сохранить невозмутимость.

— Привет, сосунок, — буркнул я и ухмыльнулся, увидев, как он стиснул зубы и сжал кулаки.

Громилы в креслах не верили своим глазам. Один из них медленно поднялся и, одернув полы зеленого габардинового пиджака, вытянул руки по швам. Пальцы его дрожали, а глаза превратились в узкие темные щелки.

— Ах ты, сукин сын! — прошипел он. Второй парень продолжал сидеть, пытаясь понять, что же все-таки происходит.

— Сядь на место, Эдди, — пророкотал наконец Ленни бархатным голосом. — Мистер Макбрайд пришел поговорить со мной. Ты понял?

Воздух в комнате, казалось, звенел от напряжения. Здесь царила слепая, безрассудная ненависть. А может быть, и страх. Ленни был весь как натянутая струна, хотя и старался это скрыть. Я закурил и, дав им возможность вдоволь насладиться этим зрелищем, подвинул ногой кресло и присел на подлокотник. Очередную струйку дыма я выдохнул Ленни прямо в лицо.

Эдди замысловато выругался.

— Итак, я вернулся, приятель, — сказал я. — Догадываешься, зачем я вернулся?

На щеке Ленни дернулась жилка, и он ухмыльнулся:

— Я думаю, ты сам мне скажешь.

— Где она, Ленни? Улыбка сползла с его лица.