Капкан на наследника - Спиллейн Микки. Страница 23

Глава 8

Мы все втроем уселись в заднее отделение лимузина. Нет, не на заднее сиденье. В отделение. Оказывается, когда дело доходило до того, чтобы побаловать себя роскошью, Лейланд Хантер ни в чем себе не отказывал. Он устроился в кресле, специально созданном по его собственному проекту, и начал лениво раскачиваться в нем, самодовольно улыбаясь нам с Шарон, словно ребенок, который хвастается своей новой игрушкой.

— Нравится?

— Я недооценивал тебя, всемогущий Хантер, — восхитился я.

— Цветной телевизор, — постучал он по дверке рядом с собой. — Бар выдвигается прямо из стены с вашей стороны. И вина в нем отменные. Радио, холодильное отделение для льда...

— Если заднее сиденье раскладывается и превращается в кровать, то могу сказать, что это настоящий бордель на колесах, друг мой. — Шарон ткнула меня локтем в бок, но я почувствовал, что она едва сдерживает улыбку. — И не надо смеяться, малышка, — повернулся я к ней. — Этот старый козел еще о-го-го! Скажу по секрету, он серьезно подумывает заняться этим на профессиональной основе.

— В это я как раз могу поверить, — великодушно польстила Шарон адвокату.

Глаза Лейланда заблестели от удовольствия.

— Знаешь, а он прав. Конечно, все надо будет просчитать... рассчитать по времени, я сказал бы. Эх, возраст, возраст, никуда от него не деться, теперь я уже не тот, что раньше.

— Ох уж эти мужчины! — развеселилась Шарон.

— А теперь давайте поговорим о женщинах, — парировал Лейланд. — Возьмем, к примеру, тебя. Дог рассказал мне о твоих набегах на Мондо-Бич. Как ты думаешь, мог ли я встречаться с твоим отцом? Его ведь звали Ларри Касс?

Шарон задумчиво наморщила лоб:

— Ну... в общем, да.

— Значит, я действительно знал его. И неплохо знал. Одно время он отвечал за новые проекты на «Баррин». Очень достойный человек. Я всегда говорил, что фабрика много потеряла с его уходом.

— Он не мог смириться с новыми методами управления, — сказала Шарон.

— И я не виню его за это, — ответил Лейланд. — Стоило умереть настоящим гигантам, столпам индустрии, которые были прирожденными руководителями и обладали отменным деловым чутьем, как эпоха крупного бизнеса зашла в тупик. Промышленность шагнула далеко вперед, настала эпоха всеобщей компьютеризации. А вместе с ней на арене появилось новое поколение людей некомпетентных, которые прикрывают свою несостоятельность бесконечными колонками цифр, приобретенными в колледжах степенями и полученным по наследству состоянием. Больше никто не стучит кулаком по столу, не спускается вниз без костюма и галстука, чтобы дать хороший нагоняй начальнику цеха за то, что тот наломал дров или перегнул палку. Камерон Баррин был настоящим гигантом. Печально видеть, что и он покинул нас. — Дымка воспоминаний, затянувшая было глаза Лейланда, растаяла, и он с легкой улыбкой поглядел на Шарон. — Я помню, что у Ларри была дочь. Однажды он даже брал ее с собой на рыбалку.

— На лодке?

— Да, на весельной лодке. Мы ловили камбалу. А ты никак не желала надевать на крючок мальков...

— И плакала! Да, я это хорошо помню. Но вы же были таким... Извините.

— Не стоит, лапушка. Это было лет сто тому назад. Но по всему видно, что теперь меня ожидает более веселая жизнь, чем в молодости. Кстати, милая юная леди, надеюсь, ты не строишь никаких планов в отношении моего неразборчивого друга? Уверен, что в мире полно куда более подходящих и перспективных вариантов.

— Я помолвлена, мистер Хантер.

— Это не оправдание. Неужели твой жених одобрил бы то, что ты зависаешь с кем-то навроде... — многозначительно кивнул он в мою сторону, — пусть даже всего лишь на день?

— Сомневаюсь, что он стал бы возражать. Он человек широких взглядов.

— Вот и Дог такой же. Именно об этом я и толкую.

— Но ведь вы с нами. Разве вы не можете быть нашей дуэньей?

— Теперь уже нет, малышка. И Дог имел возможность убедиться в этом. Я стал таким распутником!

— В таком случае ему самому придется защищать меня.

— В таком случае лечение может оказаться хуже самой болезни, — съязвил Лейланд.

— Ну что ж тут поделаешь? Как говорят сами мужчины: «Если насилие неизбежно, расслабься и получай удовольствие».

Я издал утробный смех и проговорил:

— Знаете, наверное, мне не следовало садиться в машину с вами, двумя сексуальными маньяками. Рядом с водителем есть свободное место, надо было лезть в кабину.

Хантер снова озорно поглядел на меня:

— Э-эх, был бы я чуточку моложе, обязательно поймал бы тебя на слове и выгнал отсюда, Дог!

— Можешь когда-нибудь попытаться, — ответил я. — Тогда я обязательно спрошу, где тебе порвали ухо.

— О, вот история так история!

Три поколения тому назад Гранд-Сита была отдаленным поместьем, владением промышленного барона, построенным по специальному проекту самого Камерона Баррина. Величественный особняк, полностью отвечавший традициям и вкусам своего времени, располагался на шестистах акрах холмистой местности, обнесенной каменной стеной. Его обитателям были доступны все удобства, которые только мог купить за деньги изобретательный человек. Оригинальность и простота исполнения радовали глаз. Время от времени в первоначальный проект вносились новомодные изменения, появлялись всякие штучки, которые полагалось иметь на данной ступени социальной лестницы. Со временем замок Камерона стал местом, над которым посмеивалась вся округа, но доступ в которое имела только самая верхушка элиты.

Так было три поколения назад.

Теперь до поместья стало рукой подать. Не надо шесть часов трястись в тарантасе. Конечно, скоростная магистраль оттяпала целый угол имения, из-за чего треть земель стала абсолютно непригодной для использования, однако общественные интересы взяли верх над частными, и вот с запада на восток стройными рядами зашагали высоковольтные уродцы, тянущие за собой немереное количество проводов и кабелей. До Нью-Йорка езды было каких-то час с четвертью, и его неясные очертания проступали сквозь туманы, но усадьба Гранд-Сита стоила бы раз в десять больше, чем нынче, если бы кто-нибудь всерьез взялся за ее благоустройство и выставил на рынок.

Огромный промышленный комплекс «Баррин индастриз» в архаичном стиле из заросшего плющом красного кирпича располагался в двух милях к северо-востоку, на самой окраине городка-спутника Линтона, который вырос из отдельных домиков, строившихся для рабочих и служащих, работавших на предприятии. Когда-то в стародавние времена один человек по фамилии Линтон владел мельницей на самом берегу реки, вот его фамилия и приклеилась к местности, а потом стала названием городка. Поначалу фабрика осуществляла руководство над всем населением, и город не имел своего правительства. Но времена меняются, и теперь у них есть мэр, городской совет и все язвы современного общества в придачу. Убийства, пожары, небольшой тотализатор и программа повышения благосостояния народа — выбирай, что хочешь.

С моста, поднимавшегося над железнодорожным полотном, можно увидеть, как дорога плавно сворачивает к востоку на полпути от Линтона к поместью и еще семь миль бежит по ничем не примечательной сельской местности, прежде чем в конце концов приводит к летней резиденции семейства Баррин, которой старый Камерон дал название Мондо-Бич. Мондо-Бич — это мили чистейшего песчаного пляжа, омываемого кристальными, до сих пор незагрязненными водами.

Железные ворота, ведущие в усадьбу, стояли распахнутыми настежь, и наш автомобиль проехал между двух огромных столбов, к которым они крепились. Крыша старого привратного домика провалилась, и теперь в здании никто не жил, но старик садовник в грубой униформе, оседлавший газонокосилку с моторчиком, с любопытством поглядел на нас и махнул рукой, показывая, что мы можем ехать дальше.

— Почти все из прежних слуг умерли или уволились, — пояснил Лейланд Хантер. — А новых они не нанимают.

— Но здесь все еще красиво, — сказала ему Шарон, которая пялилась из окон со странным выражением лица. — Я никогда не попадала в поместье таким путем.