Легионы идут за Дунай - Бакиев Амур. Страница 48

Траян разом прекратил завязавшиеся разговоры.

– О нашем отступлении не может быть и речи. Децебал не так прост, как хочет казаться! Ему нужно время для сбора войска. Мы этой возможности ему не предоставим. Завтра, когда даки придут за «ответом», встретим их стрелами. Движение армии не прекращать ни на секунду. Любой пункт, вызывающий у вас сомнение, укрепляйте палисадом и рвами и оставляйте для его защиты и контроля небольшие гарнизоны. От центурии до манипула. Большего не надо. Мы не имеем права распылять силы до решающего сражения. Все свободны!

Даки не вернулись за известиями. Возобновившийся марш римских легионеров был красноречивее любых слов. Объятые пожарами хижины. Рев утоняемого скота. Вопли и плач женщин, взятых в рабство. Такие вехи отмечали путь захватчиков.

Верзон долго смотрел с высоты на равнину. Желтая пыль подымалась столбом. Римляне извилистой змеей буквально текли по долине. Сверкающими зайчиками вспыхивали начищенные до блеска панцири и шлемы пехотинцев. Пируст, спешившись, кормил своего коня с рук кусочками ячменного хлеба.

– А те, с собаками на поводу, кто?

Пируст посмотрел в ту сторону, куда указывал товарищ.

– Галлы! На лошадях с красными щитами, то германцы – батавы. Отсюда толком не различить, но поближе я по значкам и знаменам угадаю всех.

– Ночью уже не разглядишь. Надо сейчас выбрать, на кого ударить. Ну, ладно. Поехали.

Предводители дружин шагом тронулись с горы вниз к поджидавшим в нетерпении сотням.

4

Часового сняли без шума. Прикрывая оружие полами плащей, даки проскользнули на территорию лагеря и рассыпались между палаток. Двое караульных на противоположном конце оторопели, завидев ночных гостей. Церемониться было ни к чему. Да и некогда. Десяток стрел впился в неприкрытые медью части тел.

– Начинай! – рявкнул Пируст, извлекая из ножен серповидную фалькату. С бешенством диких зверей воины Децебала принялись рубить погруженных в глубокий сон врагов. Жуткие крики и всхрипы разрезали темноту. Внезапно все озарилось яркой вспышкой. Разом загорелись десятки шатров. Бойня продолжалась уже при пожаре. Часть даков бросилась к метательным машинам, изрубила кожаные и волосяные канаты, предала их огню. Пируст метался посреди криков и смерти злобным демоном.

– Хватайте побольше «петухов» живыми! Диспор! Заканчивайте!

На помощь легионерам Траяна спешила подмога. Призывно зазвучали горны. Рассеявшиеся по стоянке даки вступили в бой со свежими силами.

Манипулы римлян наступали, то и дело спотыкаясь об истекающие кровью, раздетые тела зарезанных сонными товарищей. Рядовые и центурионы видели, как варвары на ходу отсекали у мертвых головы и уносили с собой.

– Уходим! Уходим! – кричал своим Пируст, вращая кривой меч.

Засвистели тучи дротиков, брошенных легионерами. Последние фигуры налетчиков исчезали в ночи. Каскады искр от пылавших хижин и палаток устремлялись в небо.

Преследовать проклятых варваров было бессмысленно. Из тьмы летели меткие стрелы, поражавшие в глаза и ноги. Нечего было и думать что-либо разглядеть в окружающем лесу до наступления рассвета.

II Траянов легион потерял в ночном нападении почти два полных манипула Двести десять солдат. Втрое больше оказалось раненых и уведенных даками. Новички из центурии Ювения со страхом и брезгливостью стаскивали трупы на погребение. Они впервые так близко столкнулись со смертью.

– Да, повезло нам, ничего не скажешь, – пробурчал сотник. – Пролезь эти волки на сотню шагов правее, и не они, а мы валялись бы среди горелых досок.

Юст, Лутаций, сблизившиеся с начальником еще во время формирования, испуганно жались друг к другу. С очевидной ясностью стало понятно, что такое война.

– Храни нас, Юпитер Всеблагий и добрые маны!

Остатки седьмой когорты легат легиона раскидал по девяти другим.

– Пожалуй, прогулка с ловлей баб и потехами закончилась, – мрачно заявил Ювений солдатам. Его жгли стыд и раскаяние. Когорта не уберегла свой сигнум, и потому была расформирована. Центурионы из соседних манипулов при встречах презрительно оглядывали уцелевших.

– Ну погодите, сволочи! – погрозил сотник в сторону леса. – Я приложу все силы, чтобы вернуть знамя. Заодно и расквитаться с вами! А вы, – заорал он на легионеров, – если хоть в чем-то допустите сбой – ответите не шкурой, но жизнью! Лично убью!

Избитые в кровь римляне толпились на середине поляны. Даки, верхом на лошадях и пешие, окружали потерявших былой лоск и надменность захватчиков. Верзон выругался матом.

– Ну что, красавцы? Много получили от похода? – Его душила ярость. Разрушенные дакийские дома стояли перед глазами. Дак-переводчик слово в слово повторил вопрос вождя.

Пленные безразлично шевелили опухшими губами.

– Сейчас-то вы смирные, а как бы кичились с мечами и копьями? Никого не пощажу! – снова вскипел предводитель.

– Есть ли среди вас фракийцы, галлы или паннонцы? – спросил переводчик.

Выделявшийся среди других осанкой солдат ответил:

– Нет! Среди нас нет перегринов. Здесь одни римляне и италики. Ищи сродственников дальше, варвар!

Услышав перевод, Верзон облегченно ухмыльнулся:

– Перебейте их!

Даки засыпали пленных стрелами. У всех без исключения убитых были отрублены головы и правые руки.

– Пируст! – приказал Верзон. – Все это мясо ты развесишь вдоль дороги, по которой идут римские собаки! Они должны знать, что их «доблестные дела» не остаются без ответа. А сейчас – вперед! Тцина! Возьми десять человек и отравите цикутой [167] все источники и колодцы от поворота Берзовии в горы, насколько у вас хватит яда!

Тцина встряхнул кожаный бурдюк с отваром цикуты.

– Боюсь, будет мало, Верзон.

– Когда кончится цикута, забивайте водопои падалью. Великий Замолксис, сделай так, чтобы римляне передохли от жажды или поумирали от черной болезни живота!

По три в ряд сотни Децебала потянулись в лес.

5

Траян перебирал пальцами золотые гривны-змеи с искусно вделанными рубинами на месте глаз. Три полных этрусских сундука-скриниума заняла его императорская доля, доставшаяся после взятия Арцидавы и Центуль-Путеи. На штурм дакийских городов ушло по нескольку дней. Помпедий Фалькон и Юлий Александр отлично справились со своей задачей. Новый XXX Ульпиев легион ничем не запятнал чести присвоенного ему имени. Правда, когорты понесли потери. Но это война. Кто-то должен быть убитым.

Золото приятно ласкало взор. Если начало войны принесло такую добычу, какие же размеры приобретет прибыль по ее окончании? Цезарь опустил крышку. Браслеты, цепи, перстни исчезли. Щелкнули бронзовые запоры.

Император повернулся к грубому дакийскому столу. Через отверстие в стене в комнату проникал свет. Грубый чертеж Дакии весь испещрен красными отметками с расположением вспомогательных когорт, выстроенных опорных пунктов и путями движения армии. Места столкновений с даками помечены синими кружочками. Их много. И с каждым днем становится все больше. Растет число убитых. Контуберналы наряду с победными реляциями приносят горькие новости. Источники воды отравлены. На днях умерло триста батавов, напившихся из колодца, передохли и все их лошади. Целая конная ала. Невероятно. Даки, как ящерицы, подкрадываются по ночам к постам, режут и воруют часовых.

Многие укрепления из выстроенных и оставшихся в тылу осаждены варварами. Префекты просят о помощи. Целые центурии, отправившись за сеном и зерном, исчезают бесследно. Да, это война на уничтожение. И головы, головы, головы. Отрубленные головы его солдат. Везде. На кольях штурмуемых городков, на деревьях у дороги. Глядя на противника, и римляне не заботятся о пленных. Убивают без пощады. Необходимо издать приказ, чтобы большую часть схваченных оставляли в живых. Истреблять рабов, захваченных ценой таких усилий, преступно. Сколько варваров бесцельно замучено! В конечном итоге солдаты губят свое же двуногое достояние.