Легионы идут за Дунай - Бакиев Амур. Страница 94

– Кому ведомы пути богов? Думаю, стоит попробовать. Траян дорожит жизнями римлян.

Децебал не стал возражать.

– Хорошо. Кто пойдет с посольством?

Сабитуй поднялся сразу. Он внес предложение и потому брал на себя его исполнение.

– Возьми с собой любого, – махнул царь.

– Я прошу отправиться со мной Пиепора, Нептомара, Дазия и Диега.

– Мы подождем вашего возвращения здесь, – равнодушно отозвался Децебал. Странно было видеть потухшими глаза этого человека. Хотя где-то в глубине зрачков еще вспыхивали огоньки.

... Траян вошел в Сармизагетузу во главе преторианских когорт. Испачканный сажей и кровью Нигрин разъяснил императору обстановку. Окраины и весь юго-запад города очищен от даков. Центр и северо-восток – пока за Децебалом. Цезарь внимательно рассмотрел начертанный на земле план.

– Почему приостановилось продвижение манипулов со стороны Мисиа?

Авидий усталым жестом поправил плащ на плече:

– Варвары оказывают упорное сопротивление. В центуриях большие потери. Я думаю, Марк, надо дать легионам отдых. Завтра возобновим наступление.

– Нет. За ночь отдохнут не только мои когорты, но и варвары тоже. Бой не прекращать ни днем ни ночью. Приказываю вывести измотанные части за линию стен. Адриан!.. Веди I Минервин легион с севера. Вместо V Македонского выставьте XVI Флавиев Счастливый! Фалькон, даю тебе на передислокацию час.

Преторианцы расступились. Авл Цециний Либер, контубернал II когорты VII Клавдиевого легиона, предстал перед принцепсом.

– На участке VII Клавдиевого легиона прошли послы Децебала к Величайшему императору! Процилий Нисет, квестор, спрашивает: пропустить или отправить обратно?

Свита императора, легаты, трибуны переглянулись. «Вот оно. Децебал запросил пощады!» Траян немного подумал. Как всегда, он был в панцире простого легионера, без знаков различия и без шлема. Авидий на немой вопрос друга согласно кивнул. Император повернулся к ожидавшему решения ординарцу.

– Передай Нисету, пусть варваров пропустит ко мне, но сам продолжает наступление.

– Есть!

Из разных концов города прибывали корникулярии и контуберналы, докладывали последние сводки и, получив соответствующие распоряжения, исчезали в нагромождении домов. Где-то сухо стучали «ложки» баллист. Ожидание достигло апогея. Наконец из-за крайних строений показался марширующий десяток легионеров. По синим щитам все распознали клавдианцев. За солдатами шли несколько богато одетых варваров без оружия. Двое из них несли ларцы с подарками. Трибун преторианской когорты высоким голосом дал команду. Гвардейцы Траяна сплошной стеной прикрыли императора и взяли копья наизготовку. Слишком свежо было в памяти дерзкое покушение в лагерях на Алутусе. Приблизившись, даки упали на колени и последние метры буквально проползли на четвереньках. Не было унижения горше, но Сабитуй забыл о позоре и бесчестии во имя родины.

– О чем вы просите? – холодно осведомился Траян у делегатов.

– Великий император! – торжественно начал Сабитуй. – Соблаговоли выслушать мои слова, а потом поступай так, как велят тебе твой сан и разум. Три года продолжалась война между твоим войском и дакийскими племенами. Если мы и надеялись на победу, то ты своим мудрым руководством, отвагой и настойчивостью, заставил нас сначала усомниться, а затем и вовсе окончательно уверовать в поражение. Никогда со времени Буребисты даки не сталкивались с таким мужественным и непреклонным врагом, как цезарь Траян и его победоносная армия. Из уважения к столь доблестному противнику наши женщины называют детей, рожденных в эти горькие годы, твоим именем. Я говорю не из лести, но лишь из уважения к тебе, император! Ты добился того, что задумал. Вся Дакия под ногами римских солдат. У Децебала не осталось ничего, кроме дворца. От имени нашего царя мы просим тебя остановить продвижение легионов и согласны принять любые условия мира... Не разоряй город, о Марк Траян. За каждый камень Сармизагетузы даки заплатят золотом! Если ты не хочешь щадить дакийский народ, пощади хотя бы собственную гордость. Ведь ты три долгих года боролся с врагами, достойными тебя.

Сабитуй умолк и положил правую щеку на стиснутый кулак. В склоненных покорных позах послы дакийского царя ожидали ответа цезаря.

Адриан метнул взгляд на дядю. Верхняя губа Испанца брюзгливо топорщилась. Ноздри раздувались.

– Вы пришли говорить о мире? – тон императора напоминал манеру управляющего виллы вести разговор с поместными рабами. – Мои условия таковы: никаких условий! Полная капитуляция. Через час сюда должен явиться Децебал и выслушать приговор сената и римского народа! Жителям покинуть город и собраться на юго-западной стороне. Всем варварам сложить оружие на главной площади перед дворцом. Об остальном вы узнаете после! Все!

И повернувшись к легатам, словно послов и не было рядом, он начал отдавать приказы:

– Адриан, почему ты до сих пор здесь?! Немедленно возглавить легион! Фалькон, выводи V Македонский! Сопротивляющимся варварам никакой пощады!

Сабитуй поднялся с колен. Диег и остальные уже стояли на ногах. Даки повернулись и зашагали прочь. Нептомар шел последним. Спиной чувствовал, преторианцы смотрят и улыбаются. Победители. «Нет! Я заставлю вас позлиться. Сгоню ухмылки с ваших бритых морд!» Друг детства Децебала внезапно остановился и повернул назад. Легионеры вновь взяли копья наизготовку. Нептомар, не обращая ни на кого внимания, деловито приблизился к месту, где посольство стояло на коленях, и с виноватым видом забрал шкатулки с подношениями. Преторианцы оторопели от такой наглости. Но предпринять что-либо без приказа никто не решился. Император делал вид, будто происходящее его не касается. Хваленая римская дисциплина сыграла злую шутку с ее носителями. Нептомар прижимал к груди коробки с золотом и беззвучно смеялся. Крайний преторианец испустил откровенный стон злобы. Старейшина подмигнул солдату и незаметно показал кукиш.

10

Тычок. Прыжок назад. Взмах налево. Резкий бросок вперед. Получай! Кончик фалькаты рассек руку. Кровь. Удар по лицу и весом всего тела в живот. Хруст. Меч вошел глубоко, раздвинув пластинки панциря. Римлянин глухо застонал и упал лицом вниз. Скориб огляделся. Сыновей рядом не было. Успели скрыться. «Откуда только здесь взялся одинокий римлянин?» Строитель недодумал. Из-за поворота показался целый десяток легионеров. Перегородив щитами всю дорогу, римляне опустили копья и двинулись вперед. Скорее инстинктивно, чем рассудком, Скориб догадался, что за гастатами идут стрелки. Машинально пригнулся. Тотчас свинцовая пулька свистнула над головой. Еще. Еще. Немедленно уходить. Иначе смерть. Побежал зигзагами. На крыше одного из домов показался мальчишка. С натугой приподнял солидный булыжник и, когда солдаты поравнялись с карнизом, сбросил на них. Крайний легионер, получив камнем по макушке, без звука свалился под ноги товарищей. В следующее мгновение пяток дротиков пронзил храбреца. Ругаясь от бессилия и злобы, Скориб исчез в ближайшем проулке.

Бой шел повсеместно. Римляне, ломая сопротивление даков, упорно пробирались к центру. Строитель бился мечом. Перелезал через многочисленные заборы и стенки. Хозяева всюду отвязывали собак, и осатаневшие от присутствия чужаков псы с остервенением кидались на пришельцев. По истеричному собачьему лаю можно было определить, в каком месте находятся римляне. На одной из улиц аппаратчик встретил сыновей.

Сирм, спрятавшись за столбом веранды, пускал стрелы. Маленькая девочка в измызганной рубашонке подавала ему новые. Старший с двумя мужчинами-костобоками швырял дротики куда-то за угол. По всему, враги были совсем рядом.

– Уходим! – крикнул костобок постарше.

Во всей красе и мощи появились римляне. Шлемы низко пригнуты к щитам, поножи на ногах – в линию, копья – ровной щетиной. Не люди, а машины из металла. Где-то сзади строя громко скомандовал десятник. Солдаты метнули пилумы. Оба костобока осели на мостовую. Мукапор успел отпрыгнуть.