Последний триумф Золотой Орды. Страница 3

— Мне платят не за то, чтобы я понимал картину, Утес, — сказал Джерри, не выходя из роли, хотя с определенной точки зрения то, что он сказал, было правдой.

Утес одной рукой поскреб волосатое брюхо, а другой, как клешней, ущипнул зад проходившей мимо старлетки, которая хихикнула прилично обстоятельствам.

— Мне нра'тся твой стиль, парень. — сказал Утес. — Но неужели у тебя нет ни капли любопытства?

— Любопытство кошку сгубило.

— Тогда я собака, Корнелиус, так что из того? Я хочу сказать, что эти чинки сами напросились. У этих гниляков есть несколько водородных бомб и МБР, и они забрали в голову, что могут наколоть мафию и выкрутиться. Да, когда ты пришьешь их падрона номер два, этот хитрозадый гниляк в Пекине несколько раз прикинет, прежде чем снова подсыпать лактозу нам в героин.

— А кто у них номер два?

Утес показал своей «Де Нобили» на пустой плотик: стоявший на якоре в центре бассейна.

— Биг Бой заключает нынешнюю сделку на плоту — нейтральная территория. Кто из чинков будет там с ним — бах!

— А если красные?.. — поинтересовался Джерри.

— В «кадах» полно боевиков с пулеметами, — ухмыльнулся Утес. — Как только ты пришьешь номера два, они возьмутся за Народную Армию. — Утес провел по подбородку правым указательным пальцем, как будто сшибая каплю пота на гигантские портреты Мао, Сталина, Ходжи и Ленина, хмуро взирающие через крепостной ров бассейна подобно призрачным агентам налоговой инспекции.

Майор Сун через черный лакированный столик передал трубку с опием Джерри, который вдохнул сладкий дым и сладострастно погладил скрипичный футляр, в то время как майор Сун непристойно обласкал свою Красную Книжицу и сказал:

— Разумеется, я знаком с вашей работой в Англии, полковник Кор-Не-Лоос.

— Ваш английский безупречен, майор, — согласился Джерри. — — Гарвард?

— Берлин.

— Мне следовало бы доложить об этом почтенному Прямому Наследнику богоподобного Мао, — проворчал Джерри.

Майор Сун нахмурился и нанес удар ногой по медному гонгу, стоящему на столе. Кунфу, насторожился Джерри. Он решил, что недооценил майора Суна.

— Как вы, разумеется, знаете, — сказал Сун с по-восточному злобным взглядом, — павлин часто прячет яйцо за вышитым веером.

Джерри вздрогнул — он не ожидал ничего подобного!

— Известно, что дракон чистит чешую, прежде чем выпустить когти, — возразил он.

За стенами пагоды хор из двухсот воспитанников детского сада пел последний хит N1 лучшей китайской сороковки, «Смерть осквернителям Духа Мочи Мао». Джерри забарабанил пальцами по столу в такт захватывающему ритму, в котором он узнал вариацию на тему «Rock Around the Clock».

— Следует ли это понимать так, что в тесте притаилась гадюка? — сказал майор Сун. Это был явно не вопрос.

Джерри улыбнулся.

— Как говорит Конфуций, лисица с кинжалом может обезглавить мертвого льва.

Майор Сун засмеялся.

— Как заметил Председатель Мао, враги Революции сожрали бы свои кишки, если бы они смогли помешать ее ходу.

Почтительно кланяясь, в комнату вошел сержант в кимоно с чаем и печеньем-гаданием.

Майор Сун разломил свое печенье и прочел вслух:

— Смерть ревизионистским шакалам империалистов Уолл-Стрита и их лакеям в Праге.

Печенье-гадание Джерри сообщило: «Начинается напряжение, раздражение и отторжение».

В то время, как Джерри в костюме в полоску, мягкой шляпе и итальянских мокасинах предавался праздности, облокотившись о правое переднее крыло «кадиллака», который он не привлекая внимания поставил рядом с бассейном, на борт катера с вегасской стороны бассейна сел толстяк в гавайской рубахе в цветочек и черных бермудах. Из его толстых губ торчала сигара «Эль Ропо Супремо Перфекто Гранде». На его лысой голове небрежно сидела красная матросская шапочка, по ранту которой яркой голубой нитью было вышито «Биг Бой».

Как только оркестр Мейера Дэвиса в одной из купальных кабин ударил «Amore», а на трамплине для прыжков в воду начался стриптиз, белый катер направился через бассейн к плоту.

В то же время по другую сторону бассейна пятьдесят солдат Народной Армии маршировали вперед и назад с каллиграфически выполненными плакатами меню ресторана «Хонг Фэт» и с психоделическими портретами Мао, Сталина, Ленина и Джима Моррисона, тогда как Духовой Оркестр Народной Армии играл мелодию «Chinatown, My Chinatown», под которую хор Красных Стражей, размахивая Красными Книжицами, пел «Интернационал» на китаизированном албанском языке. Эти пышные проводы были устроены для старого бородатого китайца в военном кителе (имеющего забавное, хотя поверхностное сходство с Хо Ши Мином), который греб на ялике к плоту в нейтральных водах.

Рядом с бассейном опытный глаз Джерри, различил боевиков в голубых саржевых костюмах, незаметно двигающихся к своим «кадиллакам». Все они несли скрипичные футляры. Если бы поблизости был букмекер, Джерри мог бы держать пари, что футляры содержат отнюдь не скрипки. В худшем случае шансы были девять к четырем.

Уединившись наконец на плоту, Биг Бой и прямой Наследник обменивались остротами под искаженную мелодию «High Hoрes», которая мешалась с тонкими голосами школьников, поющих на испорченном китайском диалекте песню «Мой Мао сильнее твоего Мао».

— Грязная свинья, прошлогодняя партия была разбавлена лактозой.

— Как заметил Председатель Мао, когда имеешь дело с коррумпированными наемниками эксплуататорского класса, полностью оправдана доктрина «Нет торговли без обмана».

— Припомни, что случилось с Багси Сигалом!

— Конфуций сказал однажды, что беззубому дракону не страшен дантист.

Позади китайского Диснейленда Народная Армия расположила вокруг вагона с героином шесть пулеметных гнезд.

Двадцать боевиков с пулеметами окружили С-5А. Внутри еще пять боевиков охраняли пятьдесят миллионов долларов мелкими немеченными купюрами.

— Пятьдесят миллионов! Это грабеж. Вы, чинки, обманщики.

Оркестр Мейера Дэвиса заиграл «Для танго нужны двое». Духовой Оркестр Народной Армии возразил китайской версией «Diie Fahne Hoch».

— Как сказал Председатель Мао, — угрожающе сказал прямой наследник, — может, я не первый человек в городе, но я буду первым, пока первый не придет.

Скрытые за фасадом плакатов, портретов, пагод, танцующих бумажных драконов, бандитов, исполняющих гимнастические упражнения школьников, бунтующих Красных Стражей, пленных американских летчиков в цепях, опиумных притонов и грязных крестьянских лачуг, триста солдат Народной Армии Народной Китайской Республики приготовились к атаке живой волной.

— Мы имеем с вами дело, комми розовые чинки, ублюдки, потому что вы единственные массовые поставщики героина, которых мы можем найти, кроме федерального Наркобюро.

— Как сказал Председатель Мао, бред собачий.

Оркестр Мейера Дэвиса зловеще заиграл «Гавайскую военную песню».

Джерри Корнелиус погасил окурок и потянулся к скрипичному футляру.

— Пришла пора, как Морж сказал, поговорить о многом, — заметил он, тогда как на плоту Биг Бой пытался обвести Прямого Наследника вокруг пальца.

— Пятьдесят миллионов за вагон, хотите вы или не хотите, — сказал Прямой Наследник.

Духовой оркестр Народной Армии разразился бравурным «Light My Fire», в то время как семьсот Красных Стражей облили себя бензином и устроили торжественное самосожжение, поя контрапунктом «Председатель Мао ist unser Fuehrer», но поскольку все пели нескладно, ничего не вышло.

— Как заметил когда-то Аль Капоне, давай добро, или мы с тобой разберемся.

Джерри Корнелиус раскрыл скрипичный футляр и достал скрипку. Неопытному наблюдателю она показалась бы всего-навсего обычной электрической скрипкой на батарейках со встроенным усилителем и микрофоном на сто ватт. Однако эксперт по подпольной электронике за 150 мг метедрина сделал существенную модификацию: высокие ноты были переведены в ультразвуковой регистр, а низкие глубоко в инфразвуковой, тогда как все слышимые частоты устранены.